Артур Хейли - Вечерние новости
– Она облизнула губы, что означает: “Я делаю это против воли. Не верьте ни одному моему слову…"
– Умница! – воскликнул Брейсбридж. – Молодец Джессика!
– Смело! – добавил кто-то. Остальные одобрительно кивали.
– Мы говорили об этих сигналах вечером накануне несчастья. Я-то думал, в один прекрасный день они мне самому понадобятся… Кто бы мог подумать… Видимо, Джессика запомнила.
– Что еще она сумела тебе передать? – спросил Чиппингем.
– Нет, сэр! – рявкнул Хэвелок. – Все, что вы выяснили, мистер Слоун, держите пока при себе. Чем меньше людей об этом будут знать, тем лучше. Пожалуйста, давайте побеседуем на эту тему чуть позже.
– Я бы хотел присутствовать при этом разговоре, – сказал Норм Джегер. – Группа поиска доказала, что умеет хранить секреты. – И резко добавил:
– Как, впрочем, и раскрывать их.
– Скорее всего, – вспылил агент ФБР, – вам придется присутствовать при разговоре с нашим директором, когда будете объясняться, почему вы нас не проинформировали.
– Мы теряем время, – нетерпеливо сказала Айрис Иверли. – Миссис Слоун упомянула о каких-то инструкциях. Они у нас? – Айрис, невзирая на молодость – она была самой младшей из присутствующих, – никогда не робела перед начальством. Несмотря на усталость после целого дня работы над часовым спецвыпуском “Новостей”, ее живой ум ничуть не притупился.
Марго, по-прежнему в лавандовом шифоновом платье от Оскара де ла Рента, в котором она встречалась с президентом Франции, ответила:
– Они у нас. – Она кивнула Нортандре. – Я думаю, следует прочесть их вслух.
Исполнительный вице-президент взял с полдюжины скрепленных вместе листков, надел очки со срезанными до половины стеклами и придвинулся к свету, под которым стали отчетливо видны его седая шевелюра и печальное лицо. До того как занять административную должность на Си-би-эй, Нортандра работал юристом в крупной корпорации – после многих лет выступлений в суде его голос приобрел уверенность и властность.
– Называется этот документ, или, я бы сказал, эта невероятная диатриба, так: “Время, озаренное светом, настало”.
Я буду читать только то, что здесь написано, без каких-либо собственных комментариев:
"В истории просвещенных революций бывали периоды, когда их вожди и вдохновители избирали уделом молчание, терпение и страдание, иногда – смерть в безвестности, но эти люди никогда не теряли надежды и не опускали рук. На смену одним временам приходили другие – то были моменты торжества и победы восставшего большинства, притесняемого и угнетаемого; моменты, когда рушились системы империализма и тирании; ниспровергался насквозь прогнивший класс буржуев-капиталистов.
Для “Сендеро луминосо” время молчания, терпения и страдания кончилось. Настало время, озаренное светом Сияющего пути. Мы готовы к наступлению.
Так называемые сверхдержавы, заигрывая друг с другом и притворяясь миротворцами, на самом деле готовятся к гибельной для человечества войне между империализмом и социал-империализмом, так как каждая из двух систем претендует на мировое господство. В этой войне пострадают угнетенные и порабощенные массы. Если кучке денежных тузов, помешанных на власти, позволить и дальше эксплуатировать мир, они в погоне за собственным возвышением подчинят себе все человечество.
Но во всех странах, подобно вулкану накануне извержения, готова вспыхнуть революция. Возглавит эту революцию партия “Сендеро луминосо”. У нее есть знания и опыт. В мире все сильнее чувствуется ее возрастающее влияние.
Пришло время, чтобы нас лучше узнали и поняли.
Долгие годы лживые капиталистические и империалистические средства массовой информации печатали и передавали лишь то, что им приказывали их жадные до денег хозяева, клевеща или умалчивая о героической борьбе “Сендеро луминосо”.
Теперь все изменится. Вот почему мы захватили и держим заложниками капиталистов.
Настоящий документ предписывает американской телевизионной станции Си-би-эй следующее: 1. Начиная со второго понедельника после получения данных требований отменить программу Си-би-эй “Вечерние новости” (оба блока) на пять дней, то есть на полную рабочую неделю. 2. Вместо этой программы передавать другую, пять кассет с видеозаписью которой будут доставлены на Си-би-эй. Название программы: “Мировая революция: “Сендеро луминосо” указывает путь”. 3. Во время передачи программы “Сендеро луминосо” запрещается показ коммерческой рекламы. 4. Си-би-эй, как и все другие службы новостей, не должна предпринимать никаких попыток выяснить, откуда поступили кассеты, которые вы начнете получать со следующего четверга. Первая же попытка выяснить происхождение кассет приведет к неминуемой гибели одного из трех находящихся в Перу заложников. Любой другой неразумный шаг окончится тем же. 5. Наши приказы не подлежат обсуждению – они должны быть точно выполнены.
Если Си-би-эй и другие телестанции будут неукоснительно следовать приказам, изложенным в настоящем документе, трое похищенных будут освобождены через четыре дня после показа пятой кассеты “Сендеро луминосо”. В случае нарушения приказов заложников никто больше не увидит, и их тела никогда не будут найдены”.
– Есть еще приложение, – сказал Нортандра. – На отдельном листке: “Копии документа “Время, озаренное светом, настало”, а также видеозапись женщины-заложницы были разосланы на другие телестанции и в редакции печатных изданий”. Это все, – закончил Нортандра. – Бумаги не подписаны, однако тот факт, что они прилагаются к кассете, вероятно, свидетельствует об их подлинности.
Наступило молчание. Казалось, никто не хотел нарушать его первым. Некоторые посматривали на Кроуфорда Слоуна – тот сидел сгорбившись, лицо его было мрачно. Остальные разделяли его отчаяние.
Наконец Лэс Чиппингем произнес:
– Все это время мы ломали голову, чего они добиваются. Мы предполагали, что им нужны деньги. Как выясняется, они хотят гораздо большего.
– Гораздо, гораздо большего, – откликнулся Брейс-бридж. – Правда, в денежном выражении это равнялось бы астрономической сумме, но тут речь идет явно о другом.
– По-моему, – заметил Нортандра, – все это послание, а особенно его стиль, – бред какой-то.
– Действия революционеров редко бывают осмысленными – иначе думают только сами революционеры, – заметил Норм Джегер. – Однако это не значит, что их не следует принимать всерьез. Таков урок, преподанный нам Ираном. Джегер взглянул на стенные часы над головой – 22.50 – и обратился к Чиппингему:
– Лэс, если сработаем быстро, мы сможем включить в почасовой выпуск часть видеозаписи с миссис Слоун. Если другие телестанции тоже получили кассету, они могут дать эту информацию в любой момент.
– Пусть дают, – твердо сказал шеф. – Сейчас мы играем в новых условиях, и давайте не будем пороть горячку. В полночь выйдем в эфир со спецвыпуском – таким образом, у нас есть еще час на то, чтобы продумать способ подачи материала и, что гораздо важнее, наш ответ.
– Ни о каком ответе не может быть и речи, – заявила Марго Ллойд-Мэйсон. – Мы не сможем принять эти дурацкие условия. Разве не понятно, что телестанция не может прервать работу на целую неделю.
– Но говорить об этом не стоит, по крайней мере вначале, – вставил Нортандра. – Мы можем сказать, что тщательно изучаем требования и сделаем заявление позже.
– Прошу прощения, – вступил в разговор Джегер, – но вряд ли кто-нибудь попадется на эту удочку, а уж “Сендеро луминосо” и подавно. Я занимался подробным исследованием этой организации – их можно назвать кем угодно, но только не дураками – они умны и проницательны. Кроме того, они, несомненно, хорошо знакомы с системой нашей работы, в частности с тем, что “Вечерние новости” выходят двумя блоками, а по субботам и воскресеньям нас почти не смотрят – они это учли.
– Что вы предлагаете?
– Решать, какова будет наша дальнейшая стратегия, должен Отдел новостей. Здесь нужен тонкий, дипломатичный ход, а не грубые выкрики насчет “дурацких условий”. У сотрудников Отдела новостей больше опыта, они лучше разбираются в нюансах, представляют себе всю картину… – По знаку Чиппингема Джегер умолк.
– В целом я согласен с Норманом, – сказал шеф Отдела новостей, – и поскольку ответственность ложится на меня, я подтверждаю: да, выбор стратегии – дело наше, потому что мы знаем всю подоплеку и имеем необходимые связи, а один из наших лучших корреспондентов, Гарри Партридж, уже находится в Перу, и нам необходимо посоветоваться с ним.
– Советуйтесь и изощряйтесь сколько угодно, – резко прервала его Марго. – Здесь затронуты интересы корпорации, и решение должна принимать администрация.
– Нет! Нет, черт побери! Корпорация не имеет к этому никакого отношения! – выкрикнул Кроуфорд Слоун, который уже не сидел понурившись, а стоял во весь рост – глаза его сверкали, лицо пылало. Он говорил с таким чувством, что временами у него срывался голос. – Мы только что были свидетелями, к чему такое приводит: служащие корпорации не обладают ни знаниями, ни опытом, которые позволили бы им принимать компетентные решения. Мнение администрации мы только что слышали. “Мы не можем принять эти условия. Телестанция не может прервать работу на целую неделю”. Мы что, без вас этого не понимаем? Неужели кто-нибудь в Отделе новостей, включая меня, думает иначе? Хотите занести это в протокол, миссис Ллойд-Мэйсон? Пожалуйста: я знаю, мы не можем закрыть программу Си-би-эй и отдать ее на откуп “Сендеро” на целую неделю. Я под этим подписываюсь. При свидетелях. – Слоун замолчал, сглотнул и продолжал:
