Admin - i 42cf63a15e16204e
Быстрый взгляд за угол и новая волна ужаса нахлынула на мужчину.
В просторном помещении с широкими окнами, завешанными старыми тряпками на манер дорогих портер, сидели мертвые люди. Олег уже видел подобное, но от этого зрелище не становилось приятнее. Все те, кто не прошли отбор, служили антуражем на новой арене, будто возложили свои души на ее алтарь, и даже после смерти могли послужить на благо состязания.
Их было много.
Олег вновь очутился на совершенно безумном ужине, где никто никуда не спешил, все вежливо молчали и вообще ничем не интересовались, глядя только в одну точку. И то, если у них остались глаза. Похоже, что здесь нашлось место только для хорошо сохранившихся претендентов на звание атлета. Самые страшные раны были у молодой темноволосой девушки за столиком у дальней стены: от уха до уха ее горло рассекала стальная леска, которая и сейчас болталась в воздухе, торча из окоченевшего тела. Повсюду валялась битая посуда, над головой пищали летучие мыши. Они свисали с балок и перекрытий, толкаясь и то и дело расправляя свои кожистые крылья. Но не улетали. Будто даже они ждали развязку состязания.
Звук, который Олег слышал раньше, теперь обрел форму. Кто-то приближался к залу с противоположной стороны, где находились прикрытые двойные двери, и пинал разбросанный по полу мусор, гулким звоном разлетающийся и бьющийся о стены.
Времени было мало.
Олег сдернул с ближайшего мертвеца коричневый плащ, с подбитым серым мехом воротником, и накинул на свои плечи. Морщась от отвращения, вымазал руки в крови, текущей из ран и перепачкал все лицо и волосы, окончательно изменившись, как ему казалось, до неузнаваемости.
Швырнув мешок под стол и сев на пустой стул боком к дверям, мужчина, сложил руки на коленях, прикрыв зажатый в них пистолет, и замер.
Ожидание затягивалось. Кто бы не вышел в зал, он должен был стать еще одной вспышкой на небе. И теперь наверняка. Олег сомневался, что второе его оружие окажется безупречным, поэтому готов был свободной рукой схватиться за нож: здесь уже все зависело от его меткости, а не от надежности металлической конструкции.
Спина начала затекать от неподвижности. Противный запах бил по обонянию. Саднящие царапины по всему телу будто разом решили напомнить о себе.
Олег держался. Он сжал зубы до боли, до ощущения того, что челюсть вот-вот сломается, чтобы заглушить все остальные ощущения. Ему необходимо было сосредоточиться на происходящем, а отвлекающие его болевые спазмы в ногах, груди и животе точно не способствовали этому. К тому же, темнота в зале будто приобрела свое сознание и торопилась окрасить все вокруг в еще более темный оттенок, чтобы скрыть то, что уже было здесь и приготовиться похоронить все то, что еще будет.
Олег не хотел стать частью этой комнаты. Не хотел остаться здесь до момента, когда триумфаторы решат выбросить все тела, как ненужные куклы, уже сыгравшие свою роль и не нужные для будущих спектаклей.
Мысли снова заполонили его сознание. Они не хуже боли действовали на него, едва не заставив подскочить на ноги и с дики криком броситься вперед, лишь бы побыстрее все это закончилось.
Олег скривил губы.
Это закончится лишь с его смертью или со смертью последнего атлета от его руки. Другого окончания у этого сценария нет.
Медленно вдыхая и выдыхая, стараясь делать это в пышный воротник, чтобы не было видно клубящихся облачков пара, Олег присматривался к пока еще закрытым дверям. Будь ему немного полегче, он бы непременно поспорил с самим собой, кто же войдет в зал. Но на это не было никаких сил.
За один день он получил столько травм, что впору было нацепить на грудь значок: самому живучему идиоту, осмелившемуся попробовать все это на себе. Шутка была глупая, но вызвала у него еще одну улыбку. Он представил лицо Марго, понимая, что она бы сейчас точно не смеялась. Смотрит ли она телевизор? Или плачет, уткнувшись в подушку, не желая знать, что происходит, и, надеясь лишь на то, что следующий, кто без стука войдет в ее комнату, будет Олег, прошедший состязание до конца, справившийся со всеми ловушками и соперниками.
Он отметил, что не с первой попытки может вспомнить все произошедшее на арене. Гораздо легче вспоминалась кровь, до сих пор украшающая лохмотья на нем, которые едва ли можно назвать одеждой.
И еще глаза. Он мог не помнить имена или остальную внешность, физические данные или оружие, которым его пытались убить, но только не глаза. Они хоть и были похожи друг на друга и все же имели множество индивидуальностей и точно принадлежали разным людям. Еще живые, блестящие, способные ненавидеть, бояться и надеяться. И уже мертвые, застывшие, после окончания земного пути.
Олег хотел покачать головой, но вспомнил, что в образе, и продолжил сидеть неподвижно. Он немного согрелся под плотным, хотя и драным плащом. Ему даже не хотелось с ним расставаться, но эта вещь лишь будет тормозить его движения. К тому же, пока он сидит, он не ощущает тяжести, давящей на плечи. Стоит только подняться на ноги, пытаясь унести с собой этот роскошный наряд, как и пары шагов сделать не удастся.
Мужчина медленно выдохнул.
У него не получалось абстрагироваться от тяжелого запаха и металлического привкуса во рту. Это не так проявлялось, пока он перемещался, куда-то шел, искал пути и решения, но стоило только немного позволить себе расслабиться, как ощущения взяли верх, требуя помнить и о том, что обоняние тоже играют важную роль в его жизни. А не только руки, что держат оружие.
Грохот раздался совсем близко. Упало что-то очень тяжелое, и его осколки, выбив части плиток, разлетелись по полу во все стороны.
Двери распахнулись, и в зал вошла, или точнее сказать, ввалилась, пытаясь за что-нибудь зацепиться, Ева. Ей было не позавидовать: часть волос выдраны, а кожа на голове опалена. Из раны на левой скуле текла кровь, которую женщина размазывала по всему лицу даже не пытаясь остановить. Правая рука неестественно выгибалась, хватаясь за предметы, подворачивающиеся на пути, и роняла их на пол. Плохо слушающиеся свою хозяйку ноги, все же продолжали ее вести дальше к какой-то лишь одной Еве известной цели. Она хрипела, или таким стало ее дыхание, и будто разговаривала сама с собой, но ни единого слова было не разобрать, да и вряд ли там было что-то осмысленное. И при всем этом, ее левая ладонь с силой сжимала неизвестно откуда взявшуюся саблю, выглядящую тяжелой и неподъемной, с лезвием, которое изъела ржавчина, но которое еще было способно отрубить что-нибудь или пронзить кого-нибудь.
Женщина огляделась, поняла, где находится и закричала: задрала голову и зашлась в спазме кашля и воя, вырывающегося из горла сиплой надрывной волной. Упершись телом на ближайший стол, она старалась не упасть, но у нее не получилось. С новой порцией грохота она повалила на пол и стул, стоящий рядом с ней. Она пыталась подняться, но сильно ударилась головой и, вяло дрыгая ногами и руками, пыталась прийти в себя. Стоило отдать ей должное: оружие все еще держалось в ее руке.
Олег уже готов был сдвинуться с места и прекратить страдания Евы, как услышал звук еще одних приближающихся шагов, из того же коридора откуда минутой раньше появилась блондинка.
Покрепче сжав рукоять пистолета, он остался на месте, наблюдая за проемом между открытыми дверьми.
Сначала в зал проникла длинная тень, змеясь по полу между многими другими, а следом за ней вошел Антон Ставрович. Без брата он выглядел одиноким и покинутым, а его нахмуренные брови и рассеченный кровоточащий лоб, не добавляли картине оптимизма. В одной руке он держал мясницкий нож с широким лезвием, в другой - свернутый плетеный хлыст с крошечными металлическими клепками на конце, позволявшими причинить одним ударом немыслимую боль.
Он осмотрелся, едва ли проявив какой-то интерес к антуражу, и сделал еще несколько шагов вперед. За ним в зал влетел квадрокоптер с закрепленной камерой. Кто-то по ту сторону мониторов уже предвкушал настоящее шоу.
Олег был уверен, что это не все выжившие атлеты, а значит, еще какое-то время лучше не дергаться.
Равнодушно наблюдать за еще одной казнью тоже было невыносимо, но и выдать себя он не мог. Даже моргнуть он себе не позволял, широко открытыми глазами глядя на мужчину и женщину.
Ева, наконец, смогла кое-как подняться и тут же взмахнула своей саблей, надеясь задеть неосмотрительно близко подошедшего врага. Ставрович легко отклонился, пропуская лезвие мимо себя. Тяжелое оружие повело блондинку за собой, и она снова чуть не упала. На этот раз ей удалось удержаться на ногах, схватившись за плечи одного из сидящих за столом мертвецов. Она зарычала и бросилась в атаку, бестолково махая ржавым клинком, будто не понимая, что воют не с воздухом.
Антон нырнул под очередное движение женщины и оставил глубокий порез на ее лодыжке. Он отлично управлялся обеими руками. Его координации можно было только позавидовать. Олег наблюдал и понимал, что если пистолет подведет его и в этот раз, а нож он применить не успеет, то в ближнем бою против этого мужчины с бритыми висками ему не выстоять.
