Кейт Фокс - Англия и англичане. О чем молчат путеводители
Самая английская и по-английски замысловатая из таких реплик — моя любимая: «Don't fancy yours much!» («Твоя мне не очень нравится!») Это — стандартный комментарий в отношении любой пары женщин, одна из которых, по мнению говорящего, менее привлекательна, чем вторая. Данной фразой говорящий не только демонстрирует свою способность отличать красивых женщин от некрасивых (и здоровый мужской интерес к привлекательным женщинам), но еще и «предъявляет права» на более желанную из двух женщин, обозначая менее миловидную словом «yours» («твоя»). Формально реплика «Твоя мне не очень нравится!» используется как комментарий в отношении пары женщин, но нередко мужчина употребляет это выражение, чтобы обратить внимание своего приятеля на непривлекательность проходящей мимо женщины, независимо от того, сопровождает ли ее более симпатичная женщина. Однажды в пабе в Бирмингеме я услышала и записала следующий диалог.
1-й мужчина (глядя на входящую в паб группу из четырех женщин) : «Твоя мне не очень нравится!»
2-й мужчина (оборачиваясь к женщинам и озадаченно морща лоб) : «Э… Это которая?»
1-й мужчина (со смехом) : «Неважно, приятель. Выбирай любую: они все твои!»
2-й мужчина (смеется, но не очень весело; вид у него несколько смущенный, он посрамлен.)
Другая загадочная английская фраза из ритуала наблюдения за женщинами, на этот раз из разряда «одобряющих» — «Not many of those to the pound!» («Не меньше фунта!»). Данный комментарий относится к размеру груди женщины, привлекшей внимание мужчин, и подразумевает, что грудь у нее очень большая. В данном случае «pound» — это мера веса, а не фунт стерлингов, и тогда фраза буквально означает, что такие груди не чета фруктам, их много не положишь на чашу весов, которую уравновешивает гиря массой в один фунт. На самом деле это преуменьшение, поскольку большая грудь наверняка весит больше фунта, но мы не будем вдаваться в математические подробности. Как бы то ни было, это благосклонное суждение: англичане-мужчины любят женщин с большой грудью, и даже те из них, кто втайне отдает предпочтение маленькой груди, считают своим долгом выразить одобрение. Комментарий «Не меньше фунта!» зачастую сопровождается жестом: держа руки перед грудью, говорящий словно взвешивает в руках тяжелые предметы, перемещая вверх-вниз обращенные вверх ладони с чуть согнутыми пальцами. Вот еще один диалог, на этот раз подслушанный в лондонском пабе. Возможно, вы сочтете, что я пересказываю театральную сценку, но я клянусь, что это пример из жизни.
1-й мужчина (о сидящей неподалеку пышногрудой женщине) : «Ни фига себе! Ты только глянь! Никак не меньше фунта, да?»
2-й мужчина: «Тсс! Думай, что говоришь, приятель. Теперь так говорить запрещено».
1-й мужчина: «Что? Иди ты куда подальше со своей феминистской политкорректностью! Как хочу, так и говорю про женские сиськи!»
2-й мужчина: «Размечтался! Запрет наложили не феминисты, а Палата мер и весов. Фунты мы больше не используем, у нас теперь метрическая система. Нужно говорить «килограммы»!
Судя по самодовольному выражению лица второго мужчины, тот, вероятно, воображал себя комедийным актером и только и ждал удобного случая, чтобы озвучить на людях придуманную им остроту. Правда, он сам испортил впечатление, расхохотавшись над собственной шуткой, и сквозь смех добавил: «Хе, хе… Брюссель ввел новые правила, забыл, что ли? Мы теперь говорим: «Не меньше кило! Понял? Кило!»
«I would!» («Я бы не прочь!») — более распространенное выражение одобрения, подразумевающее, что говорящий был бы не прочь переспать с женщиной, обратившей на себя внимание. «Definitely a ten-pinter!» («Пинт десять, не меньше!») — уничижительное замечание, означающее, что говорящему нужно выпить не меньше десяти пинт пива, то есть напиться, прежде чем хотя бы подумать о том, чтобы вступить в сексуальную связь с данной женщиной. Когда двое или группа англичан-мужчин, искоса поглядывая на находящуюся рядом или проходящую мимо женщину, выкрикивают «шесть», «четыре», «два», «семь» и т. д., это вряд ли означает, что они оценивают ее внешность по десятибалльной шкале, — скорей всего прикидывают, сколько пинт пива им придется выпить для того, чтобы решиться на физическую близость с ней. И неважно, что женщины, как правило, даже не замечают этих судей-самозванцев. Ритуал наблюдения за женщинами — это демонстрация мужской бравады в мужской компании, игра на мужскую публику. По молчаливой договоренности любители наблюдать за женщинами никогда не ставят под сомнение способность друг друга «снять» приглянувшуюся им женщину, и этот коллективный самообман способствует укреплению социальных связей между ними.
Правила классовых отличий
Эндогамия
Как и всякий другой аспект жизни англичан, сексуальные отношения также регулируются правилами классовых отличий. Начнем с того, что существует неофициальное правило эндогамии, согласно которому браки между представителями разных социальных слоев хотя и не запрещены, но не поощряются и на практике заключаются очень редко. Вне страниц книг Барбары Картленд[132] и П. Г. Вудхауса[133] сыновья герцогов и графов редко расстраивают своих родных, беря в жены бедных официанток. Мужчины из высшего общества заводят интрижки с женщинами из рабочей среды и, бывает, даже страстно в них влюбляются, но женятся они, как правило, на девушках по имени Арабелла или Люсинда, которые выросли в глостерширских особняках, где у них были лабрадоры и пони. Арабеллы и люсинды, в свою очередь, в юности из чувства противоречия могли водиться с кевинами и дайвами, но потом они обычно «образумливаются» (как выразились бы их обеспокоенные мамаши) и выходят замуж за мужчин «из своего круга».
Есть два основных фактора — образование и брак, — которые в Англии до сих пор влияют на социальную мобильность[134]. Эти два фактора зачастую взаимосвязаны, поскольку университеты относятся к числу немногих мест, где молодые искатели сексуальных партнеров из разных социальных классов общаются «на равных». Но даже в университетах обстоятельства складываются не в пользу межклассовых брачных союзов: результаты исследований регулярно показывают, что англичане, поступая в университет, непроизвольно выбирают себе друзей из той же социальной среды, к которой принадлежат сами.
И все же студенты из разных социальных классов, несмотря на присущее им стадное чувство, вынуждены общаться друг с другом, посещая одни и те же лекции и семинары, участвуя в спортивных играх или других видах внеаудиторной деятельности, таких как студенческий театр или занятия музыкой.
Неравные браки
Именно такие девушки, бунтарки из верхушки среднего класса, зачастую привлекают внимание интеллектуальных мужчин из рабочей среды, и те, бывает, женятся на них. Подобные браки обычно менее удачны (хотя есть множество исключений), чем те, в которых женщина является представительницей более низкого сословия. Это потому, что, согласно неписаному правилу, партнер более низкого социального статуса должен перенять вкусы и манеры того класса, к которому принадлежит его супруга или ее супруг. Или, по крайней мере, в большей степени поступиться собственными привычками и приложить больше усилий для того, чтобы адаптироваться в новой среде, чем партнер, имеющий более высокий социальный статус, и перемещающиеся вверх по социальной лестнице женщины в этом отношении более гибки, чем мужчины, выбирающие себе жен из более высокого сословия.
Когда мужчина из рабочего класса женится на представительнице более высокого сословия, возникает конфликт между снобизмом и мужским шовинизмом — между правилом неравного брака и принципами главенствующего положения мужчины в семье, согласно которым женщина должна быть более уступчивой и податливой. Способные мужчины из рабочего класса, которые благодаря полученному образованию «переместились в средний класс», и особенно те, кто поднялся сразу на несколько ступеней вверх по социальной лестнице, сочетавшись браком с девушками из верхушки среднего класса, с которыми они познакомились в университете, порой весьма агрессивно и с раздражением реагируют на то, что им приходится менять свои привычки. Например, ужин они продолжают называть «tea» («чай»), сажают в саду пампасную траву и ноготки, отказываются расплющивать горох на выпуклой стороне вилки и нарочно ставят в неловкое положение своих чванливых тещ, говоря «toilet» («туалет») и «settee» («диван») при их гостях на приемах по случаю Рождества. У тех же из них, кто охотно адаптируется в новой «высокопоставленной» среде, как правило, возникают проблемы со своими родителями, которых они начинают стыдиться. В общем, и так не хорошо, и так плохо.
