Alexandr - Unknown
из календаря. Чтоб их вовсе не было, пропади они пропадом!
…
…
Хм, интересно, а что делает Мауро?
На следующий день, после того, как мы страстно поцеловались, и я бросила его в баре, он
прислал мне сообщение: “ты в порядке?”. Я написала: “да”. В тот день мы больше не
переписывались. Это была пятница. Мы также не писали друг другу ни в субботу, ни в
воскресенье. Но на этой неделе я послала ему далеко идущую СМС-ку: “Мауро, как дела?” Он мне не ответил. О-па! я начинаю привыкать к тому, что парни не отвечают на мои послания.
Большая разница – просто общаться с парнем и по-настоящему встречаться. Когда ты
посылаешь сообщение любимому, то знаешь, что он тебе сразу ответит. Если же он тебе не
ответил, то просто потому что не видел, или был за рулем. Разница в том, что ты можешь не смотреть вечно на мобильник, ожидая сигнала, можешь даже расслабиться, находясь в тишине, и ничего не происходит. Разница в том, что ты понимаешь, что он тебя любит. Не потому что он сказал тебе об этом, а потому что он заставляет тебя почувствовать это.
Глава 15. Тридцать девять с половиной.
Сегодня четверг, и я болею. Во вторник меня лихорадило, но поскольку температура была
всего 38 я встала, приняла таблетку ибупрофена и пошла на работу. Ночью я поставила градусник и выяснила, что у меня 39 с половиной. Такой температуры у меня не было с тех пор, как я была маленькой. Мало того, что жар у меня сопровождается необычным
ощущением в теле, так впридачу еще болит горло, и из-за насморка ты не можешь дышать.
Словом, состояние мало того, что необычное, так еще и жутко отвратительное. В семь утра я
послала сообщение маме, а в 7.45 она с отцом на пару появилась на пороге, чтобы отвезти
меня в неотложку. Как же прекрасно иметь родителей, которые в любое время дня и ночи
приходят за тобой. Врач выписал антибиотики и велел лежать в постели, так что родители
какое-то время побудут у меня, потому что переживают. Они до сих пор не понимают, что это Бето оставил меня, а не я его:
- Теперь-то уж мама поймет… И когда он вернется, то скажет: “а вот хрен тебе!”
Это получается так изящно, когда мама говорит “хрен тебе”, поднимая средний палец.
За все время, что я живу здесь, в квартире никогда не пахло так приятно. Этот аромат
витал в воздухе, когда она готовила бульон. В это время папа направился в супермаркет за
продуктами, и мы заказали ему клубнику и круассаны. Когда он вернулся, то набил
холодильник разными вкусными вещами. Это меня так взволновало, что я даже сделала фото
на мобильник. Потом они ушли, а я весь день провалялась в постели. К вечеру температура
опять подскочила до 39, а когда упала, то пижама была насквозь сырой от пота.
Мне приснился кошмар. Я бегала среди каких-то мрачных, похоронных зданий. Мне было
страшно, потому что за мной гналось какое-то чудовище. Оно то и дело догоняло меня, вот-вот хватая за свитер своей ужасной лапищей. Я свернула на какую-то улицу, и мне удалось скрыться за углом. Я мчалась так быстро, что от усилий у меня заболели ноги, и сердце выпрыгивало из груди, но я хотела одного – удрать, скрыться. Мне чудилось, что этот монстр – ты, и я не понимала, почему я убегала от тебя, и почему ты внушал мне такой страх. Внезапно я оказываюсь на хорошо освещенной площади,большой и светлой, и вижу тебя. Ты поджидаешь меня с распростертыми объятиями и кричишь мне: “Давай, Ната, иди! Ну, иди же ко мне!”. Тогда я срываюсь с места и со всех сил бегу к тебе. Ты обнимаешь меня, и я чувствую, что уже ничего плохого не может случиться.
Проснувшись, я протянула руку, чтобы коснуться твоей кожи, как делала это всегда, но…
тебя не было рядом.
Только что позвонили родители и спросили, не оставить ли мне собаку на несколько дней.
С собакой мне будет не так одиноко. Я ответила им, чтобы они не преувеличивали, и я не одинока. Но, Бог ты мой, я одна, и как же мне одиноко!
Глава 16. Твою мать
В четверг я встретилась с Дани и Мартиной. Это твои друзья, с которыми мы столько раз
встречались, когда были вместе, и которых я ни разу больше не видела с тех пор, как мы расстались.
Мы поцеловались, обменялись высказываниями типа “сколько лет, сколько зим”, и втроем
пошли выпить что-нибудь в бар “Маласанья”, где столько ночей проводили вчетвером. Сложилась несколько неудобная ситуация – я знаю, что они продолжают встречаться с Бето, и сейчас я не решалась расспрашивать их, а они, в свою очередь, не решались задавать вопросы мне. Но поскольку алкоголь развязывает язык любому, Дани уже после второго бокала завел разговор:
- Как поживаешь, Ната?
- Как поживаю? В смысле, после Бето? Ну, нормально, устраиваюсь потихоньку.
Молчание.
- А он? Как там он? – спрашиваю я.
- Хорошо… С ним все в порядке, он устраивает свою жизнь. – Он улыбнулся и опустил
глаза.
И снова молчание.
- Ну как, у него полно работы? – говорю.
- Да выше крыши! По правде говоря, он выполняет заказ какой-то важной шишки. Он
говорит, что это – проект его жизни, за который он получит уйму денег…
- Вот как, я рада… Оно и к лучшему, значит поэтому он и не звонил мне с тех пор, как мы
расстались, у него много работы.
- Ну да, не знаю, наверно, поэтому, – сказал Дани, глядя куда-то в сторону. – В любом случае, если хочешь с ним поговорить, позвони ему сама, а?
- Я бы ему не звонила, Ната, – прервала нас Мартина. – Я думаю, он еще не собрался с
силами и не готов к встрече с тобой. Вот увидишь. Потом, позже, он сам тебе позвонит.
- Зашибись! Что значит он “не собрался с силами, чтобы встретиться со мной?” Хотела бы я знать, черт подери, что такого я ему сделала?
- Послушай, – вмешался Дани. – Здесь немножко другое, не то, что “ты сделала ему”, а то, что “вы оба натворили”.
- Я же тебе и втолковываю – мы разошлись, вот. Это единственное, что мы с ним натворили, ни больше, ни меньше. Скажу точнее, – это он бросил меня... А вы говорите об
этом так, словно это я виновата.
- Не-е-ет, что ты! Это не так, подружка, расслабься, мы не говорили, что ты виновата, здесь вообще нет ничьей вины. Единственное, что мы сказали – Альберто стоило большого
труда и сил принять решение уйти от тебя... Мы сказали только это.
- Круто, блин, а я?! Что творится со мной?! А мне это ничего не стоило, так, мне по фиг?!
Да ясно же, как Божий день, чего мне это стоило! Стоило и стоит. Вы себе не предствляете, как сложно все начинать с нуля, снова выстраивать жизнь, какой она была раньше, снова быть одной... К тому же я не понимаю, зачем вы это говорите. Ведь я столько раз звонила
ему, чтобы узнать, как он, но он никогда мне не отвечал...
- Да ладно, сначала он тебе отвечал.
- Ну да, конечно же, отвечал, сначала он отвечал... Первые три дня, вы это хотели сказать? С тех пор он словно воды в рот набрал. Мне пришлось ходить к психотерапевту, потому что я думала, что покончу с собой от боли, а он даже не удосужился послать сообщение. Я уж не говорю о телефонном звонке, нет, просто послать сообщение, спросить: “Малыш, как ты? С тобой все в порядке?” Ведь мы прожили вместе почти три года, разве не так?
- Успокойся, Ната, об этом узнает весь бар.
- Ну и пусть узнают, Мартина. Пусть узнают, что я очень зла на Альберто, я в бешенстве, и что наши отношения были ложью, потому что ты не можешь вот так запросто, одним махом, порвать с кем-то, уйти и исчезнуть навсегда...
- Видишь? Я, как в воду глядел, ведь знал же, что мы не должны были затрагивать эту тему.
- Дани. Ты знаешь, с каким человеком я жила? Знаешь? А вот я теперь не знаю, клянусь.
- Ну, ладно, ладно тебе, – сказал Дани. – Я думаю, вы оба никогла не знали друг друга по-настоящему. Вот так, не зная друг друга, вы и жили. Жили вместе, но каждый имел свой дом. Вы не хотели иметь детей, желая наслаждаться жизнью. Вы вроде обручены, но и свободны.
- Ты че? К чему ты клонишь? Неужели все пары должны покупать себе совместное жилье, иметь детей и создавать семью? Неужели существуют только такие пары, пары, которые ты себе представляешь?
- Да пойми же ты, Ната, я говорю не об этом. Вероятно, существовала какая-то частичка Альберто, которую ты никогда не понимала. Он что-то говорил тебе, но скорей всего, на
самом деле хотел сказать совсем другое, вот о чем я говорю.
- Дани, дружок, – предостерегающе произнесла Мартина.
- Что ты хочешь этим сказать, Дани? Ну, говори же, что ты хочешь мне сказать.
- Ничего, Ната, я ничего не хочу тебе сказать... Я только говорю, что ты всегда носила панцирь из брони, а Альберто так и не смог снять его с тебя, как ни пытался, и это очень сильно его задевало. Что бы там ни болтали люди, но большинству из нас хочется иметь вторую половинку, которая полностью будет принадлежать нам, позволит себя любить, которая идет на предложенные ей уступки. Ната, как бы мы ни добивались независимости, твердя себе: “делай все, что захочешь, ведь для этого мы и свободны”, но в глубине души мы хотим иметь рядом человека, который о нас позаботится, заставит нас почувствовать, что мы – главное для него. Мы хотим иметь рядом кого-то, с кем могли бы строить планы на жизнь, того, кто скажет нам, что все остальное для него менее важно. Я думаю, что ты все еще не такая, потому что боишься. Ты боишься, что закончится красивая жизнь, и на смену ей придет повседневность, и эта обыденность кажется тебе скучной, ты думаешь, что она не
