Пенни Уотсон - Яблоки должны быть красные
На лице Тома Беверли видела множество эмоций. Гнев. Раздражение. И легкий намек на любопытство, погребенный в глубине его льдисто-голубых глаз. Он может ругаться, кричать, беситься, но глубоко в душе он готов к переменам.
Маленькими шажками.
— Вот что я тебе скажу. Ты можешь сидеть на крыльце, — она помолчала, — я имею в виду на ступеньках, и смотреть, как я работаю. Критиковать меня, если хочешь. Пить лимонад, пока я все делаю. А когда я закончу, если тебе не понравится, ты можешь вырвать все обратно и бросить в компостную кучу.
Том положил руки на столешницу по обеим сторонам от Беверли. Теперь она оказалась в ловушке. Он подался ближе и уставился на ее губы.
Она была уверена, что таким образом он хотел ее напугать, но он понятия не имеет, какой упрямой она может быть. И проснувшись этим утром, слушая карканье ворон на телефонных проводах, она представила себе его крыльцо, симпатичное, нарядное и приветливое.
И как бы сильно он ни сопротивлялся, она собиралась воплотить это видение в реальность.
— Сидеть на ступеньках и смотреть, как ты вкалываешь. А это мысль.
— Видишь? Тебе понравится.
— Ты самая большая заноза, сующая нос в чужие дела, которую я встречал в жизни, — проворчал он.
Она только подняла бровь.
Том отошел и махнул рукой на входную дверь.
— Валяй. Но не удивляйся, если долбанные маргаритки в итоге окажутся в компостной куче.
Ей пришлось нелегко, но Беверли сумела сдержать улыбку.
* * *
Надо отдать ей должное — Беверли оказалась трудолюбивой. И упрямой как ослица.
Потягивая пиво, Том наблюдал, как по лицу Беверли стекает пот.
Она занималась этим уже два часа. Выдирала сорняки и размечала цветник перед крыльцом. Он ни хрена не знал о цветах. Но похоже, что она выбрала хорошие. Они выглядели довольно выносливыми. Кроме того, было много зелени. Возможно, травы, он не был уверен. Он не хотел доставить ей удовольствие, расспрашивая о них. Но придет время, когда он может сдаться.
Она выпрямилась, хрустнув спиной, и вытерла лоб красной банданой.
— Хочешь холодного пивка? — поддразнил он.
— Нет, спасибо. У меня есть вода.
— В тенечке очень хорошо.
— Уверена, так и есть, — улыбнулась она.
— Надеюсь, ты не наткнулась на ядовитый плющ. Тогда твой праздник накроется крышкой.
— Спасибо, я очень осторожна. Этим утром мы в полной боевой готовности, — она склонила голову набок и послала ему фальшивую улыбку.
Том не смог удержаться от смешка.
Беверли подняла тачку и повезла ее к куче мульчи, сложенной у края подъездной дорожки. Она с трудом продвигалась по высокой траве. Том знал, что его неопрятная лужайка раздражает соседей. Поэтому он ею и не занимался. У него была ультрасовременная газонокосилка, которую он использовал на заднем дворе.
Бев толкала тачку через заросли, кряхтя, когда попадала на особенно жесткий пучок травы.
— Будь оно проклято, — Том неохотно встал и направился в гараж. Через пять минут он с ревом выехал на лужайку. Он отказывался смотреть на Беверли. Она стояла на коленях возле цветника и засыпала землю мульчей. Ему не нужно было на нее смотреть. Он делал это последние два часа и точно знал, как она выглядит.
Соблазнительно.
Он поверить не мог, как сильно ему хотелось отшлепать эту маленькую сексуальную задницу в старых голубых джинсах. Сжимать в руках и шлепать, и гладить. И трахать.
Он хотел трахнуть Беверли Андерсон.
Господи Иисусе!
Том покосил всю лужайку. И к тому времени как он закончил, он получил отличный вид на цветник Беверли.
Ему не хотелось признавать.
Очень не хотелось.
Но цветник выглядел хорошо. Не изнеженным, розовым и дурацким, как некоторые цветники. Она выбрала желтые и синие цветы и белые маргаритки. Они хорошо сочетались с его зеленым домом. В бордюр она запихнула разную декоративную зелень. И развесила горшки на старых крюках на крыльце.
— Ну, что ты думаешь? Отправишь все в компостную кучу? — Бев долго выдохнула, оценивая свою работу. — Кстати, спасибо, что покосил траву. Теперь мне не придется оставлять хлебные крошки, чтобы отыскать обратную дорогу через лес.
— Не смешно.
Том прикурил сигарету.
— Хм-м.
— Что это? — ткнул он пальцем в душистое зеленое растение.
— Это розмарин. Я люблю сажать травы по краям клумбы. Они приятно пахнут, и они практичные. — Она сердито глянула на него. — Я сажаю не только ерунду.
Том поморщился:
— Я так сказал, да?
— Угу.
— И звучал таким большим мудаком, когда говорил это?
— Да, таким.
Вместо извинений он ткнул в другое растение:
— А там что?
— Календула. Мои любимые. Их лепестки употребляют в пищу.
— Как за ними ухаживать? Я не собираюсь возиться с цветочками.
— Они неприхотливы. Я накрыла мульчу брезентом, так что у тебя не должны появиться сорняки.
— Что ж, было бы глупо выдирать их сейчас. Это займет у меня весь день. И… эм… по правде сказать… — пробубнил он себе под нос.
— Что, Том? — повернулась к нему Бев.
— Думаю, они мне нравятся. Выглядят неплохо, не слишком нежно. И мне тоже нравятся травы, — он сбил пепел на траву. — Ты хорошо справилась. Я чувствую себя большой задницей из-за того, что целый день смотрел, как ты работаешь.
— Ты покосил лес.
— Это да.
— Ой, подожди! — Беверли побежала к «БМВ» и достала что-то из багажника. Она принесла к цветнику маленькую статую и поставила ее рядом с лестницей. Это оказался один из тех сердитых на вид гномов, в остром красном колпаке и ярко-синей курточке.
— Это что еще за хрень?
Она засмеялась.
— Это ты! Я не смогла удержаться, когда увидела его в садовом магазинчике. Посмотри на его лицо. Разве он не выглядит всем недовольным?
Том повернулся к Бев и начал хохотать. Он смеялся так сильно, что ему показалось, что он выкашляет легкое. Беверли смеялась еще сильнее. Они смотрели на гнома, и по щекам у них бежали слезы.
— Спасибо, Беверли. Не за гнома. За остальное.
— Пожалуйста.
— Гном не простоит и суток. Кто-нибудь из обдолбаных подростков его сопрет. Гарантирую.
— Ничего страшного. Я купила его со скидкой.
Он взял ее за руку и поднес к лицу, внимательно рассматривая. Маленькая и мягкая.
— Ты сломала ноготь. Ты сломала ноготь из-за этого цветника. Оно того стоило?
— Оно того стоило. Видеть, как ты смеешься, и знать, что тебе понравилось. Несмотря на то, что ты скорее умрешь, чем признаешь это.
— Да.
Она опустила глаза на свою ладонь, все еще зажатую в его руке.
— Может быть, пришло время обрезать ногти. Думаю, это сделает жизнь немного легче.
— Это я одобряю. Я устал от того, что ты в меня ими тыкаешь.
Они снова засмеялись.
Том вздохнул.
— Просто чтобы ты знала, это ничего не меняет. Я не собираюсь устраивать вечеринки для соседей с закусками из чертовых крекеров. Мне просто нравится, как он выглядит.
— Хорошо. Пока достаточно и этого.
Глава 9. Светопреставление
Беверли была готова. Она разграничила зону для начинки, зону для запеканки с брокколи, зону для картофеля и батата и зону для пирогов. В каждой зоне лежала разделочная доска, необходимое количество требуемых ингредиентов и пластиковые контейнеры для хранения. Завтра она сунет всё в духовку прямо перед приездом Карен и Джона, чтобы все блюда были с пылу с жару и получились идеальными.
День благодарения пройдет идеально.
— Тебе надо было идти в армию, Бев. Из тебя получился бы хороший генерал, — Том обвел кухню озорным взглядом. — Твое внимание к деталям пугает.
— Да, я не люблю действовать наобум, готовясь к вечеринке. У меня есть система, и она меня устраивает.
— Твоя система пугает меня до усрачки. Что случится, если что-нибудь пойдет не так?
— Не так? — напряглась Бев. — Что может пойти не так?
— Не знаю. Духовка сломается, молоко скиснет, пироги подгорят. Что станет с твоей системой в случае аварии? — спросил Том.
— У меня не бывает аварий, — ответила она. — Если ты здесь, чтобы помочь, прекрасно. Если нет, то иди, посиди на ступеньках несколько часов. Мне нужно все порезать, перемешать, собрать и упаковать на завтра.
— Хорошо, — проворчал Том. — Я буду на улице. Не хочу нарушить твою систему.
Он схватил свернутую в трубочку газету и достал из холодильника пиво.
Через полчаса Бев с гордостью обозревала результаты своего труда. На столешнице красовались горки измельченного сельдерея, лука и яблок. Она как раз собралась нарезать зелень, когда услышала голоса на крыльце. Том вошел в кухню вместе с супругами Франклин и их двумя детьми.
— Бев, ты помнишь новых соседей? — кивнул он на семейство.
— Конечно, — она вытерла руки фартуком. — Как ваши дела?
