Гленна Синклер - Unknown
– Лиза, ты волшебница.
– Это легко, когда у меня такая палитра для работы.
У меня на глазах выступили слезы, и я повернулась, чтобы обнять ее.
– Жаль, что ты не идешь.
– В следующем году. – Она оттолкнула меня и прижала платок к моему нижнему веку, чтобы слезы не потекли. – Не испорть все мои труды. – Она слегка коснулась моего подбородка. – Запомни каждую деталь, чтобы рассказать мне обо всем завтра.
– Хорошо.
– И хорошо проведи время.
Я кивнула, но когда я ехала в лимузине в одиночестве, знала, что многое из того, что произойдет сегодня, будет зависеть от Майлза. Мы не появлялись на публике вместе со смерти его матери. Не было никаких званых ужинов, встреч с клиентами, которые требовали общения. Я не знала, было ли это от того, что он продолжал разгребать дела, накопившиеся за время нашего отсутствия, или предпочел не привлекать к ним меня. Так что это будет нашим первым совместным появлением за месяц.
Я так нервничала, будто это был наш первый выход в свет.
За несколько минут мы добрались до отеля, где проводился прием, но очередь из машин, ожидающих высадки своих пассажиров, была невероятно длинной. Думаю, мы просидели там с полчаса. Я хотела написать Майлзу, чтобы узнать, ждет ли он уже меня внутри или мне какое-то время придется вращаться в обществе в одиночестве. Я никогда этого раньше не делала, и такая перспектива вынудила порадоваться, что я предпочла не есть, прежде чем начать готовиться к сегодняшнему выходу.
Когда машина наконец подъехала к красной дорожке, я смогла увидеть толпу собравшихся по бокам от нее репортеров. Я будто попала на голливудскую премьеру, просто немного меньшего масштаба – это была визитная карточка Уайко, помимо нашей довольно восхитительной команды колледжа по американскому футболу. Представители СМИ со всех уголков Техаса были здесь, чтобы осветить данное событие. Тем не менее сейчас они, казалось, скучали. Выбираясь из машины, я была вполне уверена, что также будет и дальше.
Я ошибалась.
– Сюда, миссис Торн.
– Не могли бы вы повернуться к нам, миссис Торн?
– Почему вы и Майлз не приехали вместе, миссис Торн?
– Есть ли проблемы в раю?
– Как Майлз держится после смерти матери?
Вопросы сыпались на меня со всех сторон. Я не знала на чем сфокусироваться, поэтому не сводила глаз со входа в отель и старалась не запутаться в собственных ногах. Я нацепила на лицо улыбку, как учила меня Джоан еще на первом мероприятии, которое мы втроем посетили, но это было сложнее, чем казалось. И когда они спросили о Майлзе, стало еще трудней.
Как только я достигла главного входа, и посыльный жестом пригласил следовать за ним, сзади ко мне подкрался репортер.
– Не могли бы вы рассказать о связи вашего мужа с семейством Дональдсон?
Я сделала ошибку, установив зрительный контакт. Я взглянула на женщину – шикарную брюнетку с идеальной кожей – и моя улыбка слегка померкла.
– С кем?
– Семейство Дональдсон из Нью-Йорка. Знаете ли вы, что связывает его с ними? Или почему его отец перечислил им миллион долларов в конце прошлого года? Или почему члены семейства Дональдсонов были замечены рыскающими вокруг строительных площадок вашего мужа?
Я понятия не имела, о чем она говорила.
Дональдсоны? Звучало как совершенно безобидная фамилия. И какая разница, что сделал Джексон Торн? Как это было связано с Майлзом? И что из того если он нанял несколько членов этой семьи поработать на его строительных площадках? Его компания нанимала разных людей, и Майлз не всегда имел с ними что-то общее. Почему все это было достойно новостей?
Я отвернулась, не отвечая ни на один из ее вопросов, и последовала за посыльным в вестибюль отеля. Десятки людей крутились вокруг, приветствуя друг друга, прежде чем пройти непосредственно в бальный зал. Для меня тут было слишком много народу, чтобы справиться самой, не говоря уже о том, чтобы найти среди незнакомцев родное лицо Майлза.
– Позвольте взять это? – спросил мужчина, касаясь края моей накидки.
Я кивнула, ослабив свою мертвую хватку, когда он осторожно стянул ее с меня. Я провела руками по переду платья, немного одернув его, чтобы убедиться, что оно лежит именно так, как должно. Когда я подняла глаза, то почувствовала на себе взгляды. И их оказалось гораздо больше, чем я могла предположить. Мужчины смотрели с чем-то вроде восхищения, женщины – со смесью ревности и зависти. Я всегда была девушкой, которая уходит на второй план, и которая никогда не пользуется успехом на вечеринках. Но сегодня я была невообразимо далека от этой привычной серой мышки.
Румянец опалил мои щеки, когда я вдруг застыла, не понимая, что делаю здесь, не говоря уже о том, что я должна делать дальше. В груди разлилась паника, какая бывает, когда ты вот-вот выставишь себя дураком, но не знаешь, как это предотвратить. Но как и в прошлый раз, когда я почувствовала такую панику, Майлз вдруг выступил из толпы и протянул мне руку.
– Ты выглядишь… – Его голос был глубоким, почти резким. Его глаза прошлись по мне от головы до ног, останавливаясь то там, то тут, прежде чем вновь вернуться к моему лицу. – Ты прекрасна.
Я только попыталась закусить губу, но сдержала себя. Придвинулась ближе к нему и прошептала:
– Я не знаю, что делать.
– Позволь мне сопроводить тебя в зал и дать возможность всем восхититься твоей красотой.
Я покраснела – больше из-за искренности в его глазах, чем от сказанных им слов. Затем он поцеловал меня в висок, и мою панику как ветром сдуло. У меня появилось это неожиданное чувство, что пока Майлз рядом со мной, я могу справиться и вынести все, что угодно. А это было более опасно, чем влюбиться в человека.
ГЛАВА 7
Прием был именно таким, каким мы с Лизой его всегда себе представляли. Имена, которые я всю жизнь читала в газете, вдруг превратились в живых людей, поедающих порции киша7 и выпивающих шампанское прямо рядом со мной. Предприниматели, члены сената штата, губернатор, федеральные сенаторы – люди, чьи имена были почти чем-то мифологическим для обычной баристы из Старбакс вроде меня.
Мы вращались в этом обществе, пока Майлз не посчитал, что уже достаточно, после чего повел меня к танцполу, и мы плавно задвигались в объятиях друг друга. Он не прикасался ко мне с той ночи. Но было такое чувство, будто этого периода и не было. Его теплая рука касалась моей голой спины, моего бедра. Он притянул меня ближе, прижал к своему телу сильнее, чем требовалось, чтобы двигаться в такт музыке. Я подняла на него взгляд и поймала на том, что он разглядывает меня – по его полуприкрытым глазам я уже начинала понимать степень его желания. Мысли, что я была объектом его желания, было достаточно, чтобы мое сердце бешено застучало, как молот по наковальне.
Я закусила губу, моя привычка оказалась сильнее данного Лизе обещания не сжевать помаду. Майлз прикоснулся к моему подбородку и медленно потянул за губу, до тех пор пока я ее не отпустила. А после он слегка прикусил ее, нежно пощипывая.
– Моя, – прошептал он.
И так и было. Я полностью пропала. Я принадлежала ему целиком и полностью, как и когда бы он ни захотел.
Мы танцевали всего пару минут, но, как оказалось, достаточно долго, чтобы я не могла сконцентрироваться весь оставшийся вечер. Это изменило все. Смысл, скрывавшийся за его касаниями, случайные легкие ощущения его дыхания на моей шее, слова, которые он произносил, представляя меня знакомым. Я была как в тумане, мои мысли были сосредоточены лишь на вещах совершенно неуместных при данных обстоятельствах. Не представляю, как мне удавалось сохранять на лице улыбку, при том что я понятия не имела, с кем говорю, и уж конечно, почему это было так важно делать. Должно быть, я выставляла себя полной дурой, как бы подготовлена ни была.
Вечер медленно близился к завершению. Майлз помог мне вновь надеть мою накидку, и мы бок о бок покинули отель, уворачиваясь от репортеров по пути к лимузину. Забравшись в машину, я свернулась калачиком на длинном сиденье, меня вдруг накрыла усталость. Мой телефон пискнул, и я вытащила его, обнаружив сообщение от Лизы. Ну, вообще-то, много сообщений от Лизы. Она хотела знать, как у меня дела, кого я встретила и когда собираюсь ей все рассказать. Улыбаясь, я набрала ей ответ, пообещав позвонить утром.
– Проблемы?
Я подняла глаза. Майлз наблюдал за мной. Снова.
– Всего лишь Лиза.
– Она, должно быть, сгорает от ревности.
– Что-то вроде того.
Он скользнул ближе ко мне на противоположном сиденье.
– Вы – полные противоположности.
– Знаешь, что я подумала, когда только узнала, кто ты?
Его брови приподнялись:
– Что?
– Что она больше в твоем вкусе, чем я когда-либо буду.
– Так и было, но, думаю, мой вкус немного изменился.
– В какую сторону?
Он легонько коснулся моей скулы:
– В сторону красавиц, которые мирятся с моим дерьмом и все равно появляются на этих глупых мероприятиях, затмевая каждую женщину в комнате.
