Georgia Carre - The Russian Don #1
— Признаю, это нелегкий выбор, — соглашается он, — но это все-таки выбор. — Выражение его лица отображает высшую степень безразличия.
— Ты больной, — с шипением говорю я ему.
Он встает, его кресло откатывается назад по ковру, и я начинаю отступать к двери. Осознав, что делаю, останавливаюсь. Нервно наблюдаю за ним, как он идет ко мне. Боже, он такой огромный по сравнению с Марком. Я сглатываю накатывающий страх, он возвышается надо мной, и стоит так близко, что я чувствую тепло, исходящее от его тела и его запах, запах господства.
Он поднимает руки и убирает прядь волос у меня с глаз. Кожа тут же реагирует на его прикосновения, становясь горячей, покалывает и жжет. Я пытаюсь подавить безумное желание схватить его за рубашку и притянуть к себе. Это ужасно, и, я наверное, никогда не пойму, откуда во мне взялось такое, но я полна страстной потребности почувствовать его вкус. Благодаря своей железной воле, я заставляю оставаться на месте.
— Какого цвета у тебя глаза? — тихо спрашивает он.
— Светло-карие, — отвечаю я приглушенно, будто нахожусь под гипнозом.
— Светло-карие? Нет. Они как хамелеоны, меняют свой оттенок в зависимости, что на тебе одето и что ты чувствуешь. Они становятся цвета карамельного сахара, когда ты сердишься, желтые, как у волка, когда ты возбуждена, и зеленые, как у дракона, когда ты кончаешь.
Я краснею с головы до ног.
Он наматывает на руку мои волосы на затылке.
— Почему ты колеблешься? Знаешь же, что хочешь этого.
— Быть твоей сексуальной рабыней? — у меня осип голос.
— Утратившей контроль, имеющей грязный животный секс. Кончающей так сильно, что ты не в состоянии остановиться.
Он крепко удерживает меня за волосы и приближает свое лицо, его губы буквально в дюйме от моих. Я задерживаю дыхание. Он обнюхивает мою щеку, как дикое животное.
— Он оставил тебя неудовлетворенной сегодня вечером, — рычит он.
Я рывком убираю лицо от него, подальше от коварного теплого его дыхания, которое буквально обжигает мне кожу, но на самом деле страшно то, что я хочу всего этого. Я хочу все, о чем он говорит. Я хочу его с каким-то сумасшедшим безумием.
— Моя сестра, — отчаянно выдыхаю я.
— Мы договорились, рыбка? — тихо спрашивает он.
7.
Далия Фьюри
Я появляюсь на пороге большой и сказочно чистой кухни. Тот, кто убирается здесь явно заслуживает медали. Стелла сидит за столом, уставившись на наполненный бокал красного вина. Ной ест хлебцы из черного хлеба, наверное, русские, рядом стоит открытая стеклянная баночка артишоков в масле. Я наблюдаю, как он цепляет вилкой артишок, с которого стекает, капая масло, и засовывает его в рот, медленно прожевывая.
Я вежливо кашляю, Стелла оборачивается ко мне. Один Бог знает, как я выгляжу, но она вскакивает со стула и кричит:
— Что случилось? Он не может помочь?
— Нам нужно поехать домой, Стелла, — говорю я, чувствуя себя опустошенной.
— Что произошло? — снова спрашивает она.
Телефон на стене звонит. Ной проглатывает и устремляется к трубке.
Слушает.
— Хорошо, босс, — отвечает он, положив трубку на рычаг, и поворачивается к нам. — Босс хочет, чтобы я отвез вас.
Он берет мобильный и кому-то звонит.
— Мне нужно отлучиться по делам. Ты можешь меня сменить? — он вытирает рот бумажной салфеткой. Другой мужчина входит через заднюю дверь. Он очень большой и угрюмый. Его черные глаза сканируют нас, просматривая словно до костей, он не улыбается и не говорит ни слова.
— Сколько тебя не будет? — спрашивает он Ноя.
— Столько, сколько потребуется, чтобы отвезти их, — он поворачивается к Стелле. — Где вы, живете, девочки?
— Виктория-авеню, — отвечает Стелла.
— Вы готовы? — спрашивает он меня.
— Пока Юрий, — говорит Стэлла.
— Пока, — отвечает Юрий, садится на стул, который Ной только что освободил, и берет нож для хлеба.
* * *
Как только мы возвращаемся в нашу квартиру, Стелла поворачивается ко мне.
— Ты собираешься рассказать мне, что случилось или как? — с нетерпением спрашивает она.
Я тяжело вздыхаю. О Боже. Какой ужасный происходит бардак. И самое последняя мысль — это расстроить Стеллу.
— Подойди и сядь со мной, Стелла, — устало говорю я, усаживаясь на диван.
Она идет, но не садится на диван, а выбирает рядом стоящее цветное кресло. Возможно, подсознательно она уже чувствует, что я причиню ей боль.
Я не собираюсь ходить вокруг да около, поэтому делаю глубокий вдох и прямо говорю:
— Зейн поможет найти Дейзи, если ему удается ее найти и вернуть в целости и сохранности, но взамен он хочет, чтобы я... стала его... — (я стараюсь, правда стараюсь, но просто не могу заставить себя произнести «сексуальной рабыней»), — любовницей на месяц.
— Прости? — резко выдохнув спрашивает она, от шока широко распахнув глаза, пару секунд мы смотрим друг на друга в упор. Затем ее глаза расширяются еще больше от недоверия. — Ты серьезно?
— Да.
Ее лицо меняет выражение, судя по мелькающим мыслям у нее в голове. Она с трудом сдерживает свои бурлящие эмоции. Я не могу смотреть на ее страдания, поэтому опускаю глаза.
— Что ты ответила ему? — напряженно спрашивает она.
Я поднимаю голову.
— Я ответила «Да».
Она закрывает глаза.
— Прости, Стелла.
Она моментально распахивает глаза, у нее колючий взгляд и какой-то замороженный.
— Что на самом деле произошло тогда, когда ты заменяла меня, Далия?
Я внутренне вся сжимаюсь.
— Поскольку я была одета незнамо как и непрофессионально делала массажа, он понял, что я не квалифицированная массажистка и предположил, что я проститутка.
— Какая убийственная наглость? — взрывается она. — Ты наконец объяснишься?
— Конечно.
Она трясет головой, словно пытается очистить ее от мыслей.
— Итак... я так полагаю он сделал ход?
— Да, — я не собираюсь ей объяснять, что произошло на самом деле, потому что это не касается моего бизнеса.
— Я так и знала, — с рыданиями выкрикивает она вдруг. — Я чувствовала, что что-то произошло.
— Что? Почему?
— Потому что ты смотрела на меня щенячьими глазами каждый раз, когда я возвращалась после массажа от него, и ты тайком чистила ванную и туалет во время нашего соглашения.
— Да, чистила, — виновато признаюсь я.
— Почему ты не сказала мне? — расстроенно спрашивает она.
Я смотрю на нее с мольбой.
— Я не хотела видеть твои страдания, Стелла.
— Что с нами такое случилось, что мы не может сказать друг другу правду? — спрашивает она с обидой.
— Прости, что я врала тебе, и ты можешь послать меня к черту, но я была так смущена от всего этого.
Она резко вздыхает и с ужасом смотрит на меня.
— Ты была смущена? Это значит, ты тоже хочешь его.
У меня начинают гореть щеки, и я медленно киваю.
Она вскидывает руки вверх.
— О, Боже! Я не верю в это.
— Прости. Но на самом деле это так, но я меньше всего хотела заставить тебя страдать.
Она хмурится.
— И теперь он хочет, чтобы ты была его любовницей?
— Только месяц, — отвечаю я, сама надо сказать удивляясь себе, насколько возбужденно звучит мой голос.
Она сжимает губы и выглядит так, как будто собирается зарыдать, у меня сжимается сердце.
— Это низко с твоей стороны, Далия, не думаю, что мы можем быть соседями по квартире, — говорит она, срывающимся голосом, развернувшись на пятках, и направляясь в свою комнату.
Я хватаю ее за руку на полпути, и заглядываю в глаза.
— Похоже ты даже не хочешь войти в мое положение. Я не думала, что могу что-то почувствовать к нему. Я не рада тому, что у меня приходит на данный момент, — спокойно объясняю я.
— Да? Если бы ты была настоящим другом, ты бы сказала мне.
— Сказала, что Стелла? Что я возбудилась от этого грубого, наглого мужчины, который принял меня за проститутку? Я хотела всеми силами забыть об этом. Я отвергла его, думая, что больше никогда не увижу. По любому, что это значит лично для тебя? Ты не встречалась с ним, и сама говорила, что у тебя были нулевые шансы. Ты знала, что вокруг него вьются одни модели. Какая разница, что он среагировал на меня?
Ее глаза сверкают злостью.
— Разница в том, что ты не сказала мне. Ты сделала из меня полную дуру. Можешь сказать, что я старомодная, но друзья так не поступают, Далия.
— Ты же сама заставила меня пойти к нему, — в отчаянии кричу я.
— И это твое оправдание из-за того, что ты оказалась паршивым другом? — грустно спрашивает она.
— Прости, что задела твои чувства, — умоляюще говорю я.
— Забудь, Далия. Мне не нужно, чтобы ты жалела меня, — говорит она с достоинством.
Она выхватывает свою руку и убегает к себе в комнату. Я понимаю, что она очень расстроена и испытывает настоящую боль, она даже не хлопнула дверью. Я опускаюсь на диван и закрываю глаза, столько всего навалилось на меня, слишком много, чтобы справиться со всем этим.
