Ольга Горовая - Бабочка
Не знаю, не могу сказать, что я прям так убедилась. И даже всякие глупые мысли в голову лезли. Ну кто у нас в стране в сопровождении охраны ходит? Какие-то звезды? Политики? Ну, или еще, некоторые, которые с братками…
Дядя не был у меня ни певцом, ни политиком. Но я неоднократно напоминала себе то, что и крупным бизнесменам, которым дядя и являлся, а значит и его семье, охрана лишней не бывает. В общем, постепенно я привыкла к тому, что рядом все время был кто-то еще.
Гуляли мы, наверное, час. День радовал, несмотря на жару: воздух пропитался ароматами трав, листья деревьев едва шевелились от очень легкого ветра, а тишина воздуха нарушалась только стрекотом всевозможных насекомых. Было сонно и ленно, но хорошо. Спокойно. Плавно.
Дядя рассказывал про то, что уже договорился о моем переводе в новую школу, о том, что все подготовил в доме. И даже узнал, где расположена ближайшая студия современного танца, про мое увлечение которым не забывал. Я же больше молчала, пришибленная грядущими переменами, которые пугали (не так уже легко пойти в новый класс, выпускной, к тому же, когда прошлых одноклассников знал с детского сада). Предстоящие события скорее пугали, чем радовали. И я только невнятно вздыхала, вроде соглашаясь.
Дядя заметил отсутствие у меня энтузиазма. И, быть может, даже понял, чем вызван упадок моего настроения:
- Ты пока не загружайся, Бабочка, ты у меня сильная, прорвешься, - попытался убедить он меня. – А пока давай на речку махнем, - улыбнулся дядя и, схватив меня за руку, без всякого предупреждения, резко рванул в сторону реки.
Мне пришлось бежать следом. А так как жара никуда не делась, до речки, протекающей метрах в пятистах от тропы, где мы гуляли, я добралась совершенно мокрой. Сарафан можно было отжимать. Не знаю, как там дяде в его летних джинсах и майке, но мне было не очень комфортно. Наверное, и охранники, бежавшие следом, хоть и в легких брюках и шведках, могли меня понять.
И тут я столкнулась с проблемой – купаться я не планировала, и купальник из дома не взяла. Не могла я и последовать примеру дяди, который плюхнулся в воду в чем был, и уже удалялся от берега мощными гребками. Сарафан такого обращения не пережил бы. Крикнув, что просто погуляю по берегу, я умылась прохладной водой и присела у самой кромки.
Дядя махнул, соглашаясь, и нырнул. Я же намочила плечи, затылок, пытаясь отлепить мокрые пряди волос от кожи, и все, до чего могла добраться не оголяясь. И подняла голову, вдруг подумав, что прошло уже слишком много времени, а дядя все еще не вынырнул.
Не знаю, может я накрутила себя. Может неправильно определила время. Но мне так страшно стало. Дико. Ужасно. Так, что пот стал ледяным, а сердце закоченело от ужаса. У меня потемнело в глазах, так напряженно я всматривалась в поверхность воды. И безумно поражало то, что охранники казались совершенно спокойными. Они словно не замечали ничего. А я пыталась, и не могла ни слова внятно сказать, спросить, крикнуть. Будто вся онемела. Потому что от мысли, что я могу потерять дядю Сережу – меня охватил такой ужас, какой я, и потеряв родных, не ощущала. И не было стыда от этого понимания, не было укоров совести. Возможно, они появятся потом. Но в тот момент я знала только то, что если он сейчас не вынырнет – я сама умру. Без него – меня не будет. Он был настолько глобальной и незаменимой частью меня, моей жизни, что потери этого человека я была просто не в состоянии перенести.
А в следующую секунду он, довольный и улыбающийся, показался над поверхностью воды.
У меня по-настоящему подкосились ноги. Никогда такого не было. Будто кто-то сзади подошел и ударил по подколенным ямкам. И я рухнула на песок, ощущая, как меня колотит крупной дрожью. Такой, что зубы стучали.
Я не видела, как дядя нахмурился. Не видела, как он в несколько гребков вернулся и выскочил из воды. Как охранники, настороженные реакцией своего начальника, подошли ближе. Я уткнулась лицом в колени и пыталась вдохнуть, обхватив себя руками, потому что не могла согреться.
- Бабочка! – дядя крепко сжал мои плечи, встряхивая, видно, пытаясь привести в чувство, но я не могла отреагировать. – Света! Ты чего?! Что с тобой, девочка?
Он совершенно не понимал, что случилось. Мне даже стало немного стыдно. Но где-то там, на очень-очень заднем плане сознания. И все же я попыталась что-то ему объяснить:
- Ты нырнул… - дрожь не прекращалась, я едва могла внятно выговорить что-то. – Долго. Очень долго. Ну, мне показалось… Тебя не было. Я испугалась, - вскинув голову, я посмотрела в глаза дяде, ощущая себя глупой и жалкой.
У него закаменело лицо. А в следующую секунду дядя Сережа уже крепко прижимал меня к себе, не обращая внимания на то, что мой сарафан становится совсем мокрым. Хотя и мне не было до этого дела. Я уцепилась за него так, словно до сих пор сомневалась в целости и сохранности дяди.
- Бабочка, - дядя Сережа наклонился так, что шептал мне в самое ухо. – Я тебе… слово даю. Чем хочешь, поклянусь, слышишь, Бабочка? Я тебя никогда, никак не оставлю. Никому и ничему не дамся. Не по зубам я никому и ничему. Слышишь?
Он держал меня так крепко, что я даже кивнуть не могла. И сказать ничего не получилось, только как-то невнятно всхлипнуть вышло, показывая, что я его слышу.
И, наверное, впервые за всю мою жизнь у меня действительно сознательно оформилась в разуме мысль – как хорошо, что на самом деле, никакой он мне не дядя.
В прошлом году моя подруга Лена отдыхала вместе с семьей в Словакии, с ними же были и какие-то родственники. Ленка закрутила роман с троюродным братом, старше нее на три года. Причем серьезно, у них даже дошло до секса. Тайком от взрослых, ясное дело. И весь прошлый год она подкалывала меня тем, что еще немного, и я уподоблюсь Дрю Берримор в фильме «Ни разу не целованная». Потому как если в шестнадцать я до сих пор ни с кем не целовалась, перебирая парнями, которые за мной ухаживали, то когда же до всего остального буду добираться? Я только хмыкала, имея твердо взращенную дядей уверенность, что достойна лишь самого лучшего, даже в вопросе первого поцелуя.
Но сейчас я вспомнила об этом не из-за шуток Лены. Когда подруга признавалась мне в своих проделках, я скорчила пораженную мину и, округлив глаза, протянула:
- Он же твой брат!
На что Лена иронично хмыкнула:
- П-а-а-думаешь! И, вообще, во многих странах и с двоюродными кузенами закрутить - ничего такого не видят.
Я с сомнением поджала губы. Но в душе знала, что лукавлю. Я сама думала о дяде Сереже, как о мужчине. Нет, не подумайте, не конкретно там, или серьезно собираясь его совращать. И в мыслях не было. Просто, не знаю, бывали ли вы в подобных ситуациях, но когда ты растешь взлелеянной принцессой, за которой все присматривают и приглядывают, за окружением которой, пусть и благосклонно, следят все родные мужского пола – пространства для апробирования и тренировки в флирте остается не так много. Конечно, всегда можно в мечтах представлять, как ты сводишь с ума Бреда Пита или ставишь на колени Гаррисона Форда, умоляющего тебя подарить ему свою благосклонность. Но зачем, если у меня был на примете реальный и незаменимый, самый лучший, самый веселый, понимающий меня даже лучше любимого папы – личный герой. И судя по Лене, да и по другим моим подругам, не только я обращала взгляд внутрь родственных кругов в поисках идеала мужской личности, с которой потом можно будет всех сравнивать.
Нет, мои мысли не были конкретизированы, не казались они мне и какими-то слишком распущенными. Хотя, ну серьезно, кто в наше время, имея к тому же личный ноутбук и безлимитный интернет, пусть изредка, но не рыскал тайком от родителей по недозволенным сайтам? И чего я там только не видела…
После одного такого «просмотра», кажется, лет в тринадцать, я на полном серьезе спросила у дяди Сережи во время телефонного разговора: «действительно ли мужчинам так нравится когда женщины… ну, им это все сосут и облизывают?»
Кажется, более длительного растерянного молчания в наших разговорах не было ни до, ни после этого. Я даже испугалась, что сейчас он разозлится и вообще откажется со мной болтать. Но дядя Сережа не уклонился от столь щекотливой темы, хотя позже мне подумалось, что ему бы, наверное, и хотелось. Может иногда и с паузами, но все-таки постарался объяснить и на все ответить. Ну а мне-то, что делать? У папы такое, что ли спрашивать? У дяди вроде не так страшно и стыдно, да и думаю, он понимал, что я взрослею и использую интернет не только для игры в «Симов». В общем, говорили мы долго, и этот разговор очень отличался от уроков «сексуального воспитания», которые проводились в нашей школе психологом. Скажем так, дядя просветил меня по всем интересующим прикладным вопросам в гораздо большем объеме, а не просто трижды напомнил, что презерватив обязателен. Хотя и об этом он не забыл напомнить. Как и о том, что все пацаны и мужики – гады, он точно знает, и не стоит поддаваться на чьи-то уговоры, если я не уверена. Это должно быть только мое желание.
