Admin - i af0d3b7246f951a5
Аввакум пожал плечами.
— Знаете, господин, если позволите дать вам совет... Если хотите, чтобы у вас хватило денежек на всю дорогу, берите мясо только вашему раненому. Если бы вы спросили то же рагу, только с мясом, вам пришлось бы заплатить втрое больше. А если бы вы захотели получить по-настоящему хорошее мясо...
— Все понял, Саввушка. Кстати, у вас кредитки принимают?
— Только в городах.
— Тогда не проезжай мимо. Налички у меня не так много. Так что зря ты взялся меня грабить.
— Это я и так уже понял.
Поздно вечером Аввакум сидел за столом напротив Вацлава, жевал кусок окорока и пытался втолковать магу правду жизни. Некоторые его товарищи прислушивались к беседе, другие же просто ужинали. Верхневолынцы больше слушали, чем ели. Все они изрядно устали от дневного приключения, в дороге принимались то и дело жевать колбасу, кстати, в таком случае перепадало и Аввакуму, как вознице. Так что сейчас они были не очень голодны. А вот накормить родную банду разбойников хотели. Если учесть, что эта братва подрядилась провожать их до границы, то следует обеспечить их лояльность, по мере возможности. Хотя от сочного окорока верхневолынцы тоже отказываться не стали.
— Вы только не подумайте, что я хочу вас разжалобить, — втолковывал Аввакум, с аппетитом обгладывая кость. — Сами понимаете, если бы я надеялся кого разжалобить, то пошел бы в нищие, а не в разбойники.
— С твоим-то сложением в нищие? — засмеялся Вацлав. — Да где ж это видано, чтобы мужик в полном расцвете сил не мог себе на хлеб наскрести? Уж лучше за кистень!
— Вы смеетесь, господин, а ведь все так и есть. Прошлый год выдался на редкость дождливый. Урожай, почти весь, сгнил на корню. Это кто живет в засушливых областях, дак тот оказался на коне. Да где ж здесь найти засушливые области? В сплошных-то болотах...
Вацлав положил на ветчину хрена, отрезал кусочек, прожевал и выжидающе посмотрел на Аввакума, ожидая продолжения. Тот подложил себе на тарелку еще ломоть ветчины и с энтузиазмом его уничтожал. Вацлав немного удивлялся, глядя на это. Начиная с обеда, все они непрерывно что-нибудь жевали. Он со Стасом и Миланом — чтобы восстановить силы, Янош и Аввакум — за компанию. Но если верхневолынцы сейчас ужинали больше чтоб форму не терять, то Аввакум предавался этому занятию всерьез. Окорок, конечно, был весьма недурен, но ведь желудок то имеет весьма скромные размеры.
— Вот и считайте, господин, урожая нет, а налоги — плати. А из урожая одна клюква удалась. Да с одной клюквы сыт не будешь. Макар то нас хорошо сегодня кормил, дак он сразу имел в виду с вас деньжат сшибить. На наших огородах вся эта благодать не выросла, — Аввакум помолчал, орудуя вилкой, потом, с сожалением, отодвинул тарелку, — Знаете, господин, никогда не думал, что один выстрел даст нам такой шикарный результат. Простите, господин Милан. Мы теперь при харчах, значит, и домашние харчи не подъедаем. Наши родные без нас продержатся, а в случае чего, Макар поможет. Вы ведь правильно угадали, господа, мы с Макаром живем дружно. А уж сейчас мы при таких харчах, которые мы уже давно только во сне видим.
— Я что-то не понимаю, Аввакум. У вас же не так холодно. Ну ладно, был дождливый год. Но не все же они такие.
— Да так-то оно так, да только у нас кроме картошечки ничего почти и не растет. А тут, как на зло, случилось пришествие колорадского жука. И он нашу картошечку того-с. Скушал-с. То, что осталось, только на семена и хватает. И это уже третий год подряд. Одно не пойму. Как эта нечисть пересекает границы?!
— А хрен ее знает, — невозмутимо откликнулся маг.
— Понятно. Вот народ и живет впроголодь. Еще пока был скот, дак молоко да сыр. А как в этом году падеж случился, так и живем тем, что стали друг у друга картошечку красть.
— Может быть, я что-то не понимаю, но ведь от грабежей картошечки больше не становится, — возразил Милан.
— Дак оно как, господа. Ведь недаром же говорят — кому война, а кому мать родна. Там, между Вислой и Одером землица хоть куда. Да только народишко решил разжиться, буде покупателей на их товар выше крыши. Это знаете, одежонку можно лишний раз залатать да поносить еще пару годочков. А кушать каждый день хочется. Да не по одному разу. Так что теперь вся моя братва за вас, господа, в огонь и в воду пойдет. Уж больно вы щедро к нам отнеслись. Даже больше, чем по-доброму.
— Одно я не пойму, — вступил в разговор Милан. — Что вы забыли в паре часов от границы? Кого грабить то хотели?
Аввакум подлил себе в кружку пива из кувшина.
— Знаете, господин Милан, у нас здесь прошел слушок, что один купец, отсюда, из Бобра, решил закупить на границе всяких разносолов. А у нас семьи, их кормить надо. И мы решили, что хоть нам разносолы и ни к чему, с нас вполне бы хватило рагу, как сегодня Макар подавал, но на безрачье и рыба — рак. Уж лучше разносолы жрать, чем лапу сосать.
— Это вы точно подметили, — засмеялся Милан и встал, — Я, пожалуй, пойду, посплю, Вацлав. Что-то я сегодня какой-то усталый.
— И с чего бы это? — отозвался маг и тоже встал. — Подожди, я хоть посмотрю как ты.
— Все в порядке, — нетерпеливо отозвался молодой человек.
— Господа, — в разговор внезапно вступил самый старший из друганов Аввакума, — я слышал, наши ребята говорили, что вы пили их силу. Я так понимаю, вы делали это для господина Милана. Он не здоров, и нуждается в лечении. А по вам видно, что ваших сил только на вас и хватит, да и то не совсем. Вы сегодня накормили нас за свой счет, значит дали нам силы. Я считаю, ребята, что не к лицу нам быть обязанными каждым куском и надо хоть отчасти отдать долг. Возьмите мою силу, господин маг, и полечите своего товарища. Он болен по нашей вине, а вы нас не только не сдали властям, что здесь, в Бобре, плевое дело, а наоборот кормите самым лучшим, что есть в трактире.
Разбойники довольно искренне поддержали говорящего.
Тот подошел и протянул Вацлаву сильные руки рабочего человека.
— Как тебя зовут, добрый человек? — спросил маг.
— Трифон, господин Вацлав. А что добрый, так вы ошибаетесь. Был добрый, да весь вышел. А как тут будешь добрым, ежели работы нет, да огород не родит, да коровенка пала. А дома жена да двое детей — лоботрясов. Нет, господин, они хорошие дети, да только из них такие же работяги, как и из меня. Старший сын кончил в том году университет и приехал в нашу деревню учителем в старшие классы, а младший пока что школу заканчивает. Точнее, заканчивал, пока у нас учителям платить не перестали. А как перестали, считайте, сразу мы с Ефимом остались без работы, а Арсений и Матрена без кормильцев. Если бы ребятки нам не помогали...
— Да как же мы тебе не поможем, дядя Трифон? — возмутился Аввакум. — Когда ты нас учил сызмальства. И помогали, и впредь поможем. Да только ты правильно сделал, что вошел в долю. Одно дело помощь, другое своя часть дохода. Оно и больше и лучше.
— Все так, — кивнул Трифон.
Вацлав посмотрел в открытое лицо деревенского учителя и подал руку.
— Спасибо тебе, дядюшка Трифон. И знаешь, что я скажу? Если уж такие люди, как ты выбрали разбойную карьеру, то здесь, в Полесье совсем плохо стало.
— Да вы не стесняйтесь, возьмите силу. Я крепкий, от меня не убудет.
Вацлав отрицательно покачал головой.
— Скажи мне лучше, дядюшка Трифон, чем будут жить ваши семьи, пока вы будете провожать нас до границы с Поморьем.
Трифон поморщился.
— Месяц-то продержатся. А там мы вернемся, глядишь заработаем.
Вацлав нахмурился, подумал и достал из кармана деньги.
— Вот возьмите... Сколько вас человек?
— Двадцать один, — гордо отозвался Аввакум.
— Очко, значит. Надо понимать, что это вы в двадцать одно играете. Ну — ну... Да ладно. Вот вам по сотне на брата, посылайте гонцов, пусть отвезут семьям. Мне вовсе не улыбается, чтобы вы всю дорогу, отправляя в рот кусок, думали, что ваши близкие-то такой кусок еще не скоро увидят.
Трифон поклонился. За ним поклонились и остальные разбойники.
— Благодарю вас, господин Вацлав, — за всех сказал Аввакум. — Эй, Гордей, возьми Игната и Онисима и рысью до дому. Отдадите деньги и назад.
— Может быть лучше сразу отвезти продукты? — предложил Милан.
— Лучше то оно лучше, — согласился предводитель, — Да только дольше.
— Ничего. Не торопитесь, господа, мы поспим подольше.
Аввакум поклонился, подцепил Гордея под ручку и выскочил из трактира. Еще несколько разбойников устремились за ними следом. Остальные же заняли позицию честных часовых при высокопоставленных особах.
Милан зевнул и пошел наверх, в спальню. На второй ступеньке он споткнулся, и чья-то рука с готовностью поддержала его под локоток.
