Митио Каку - Будущее разума
Джой даже обвинил ученых в эгоизме и наивности в их попытках создать лучшее общество. Он писал: «Традиционная утопия — это хорошее общество и хорошая жизнь. Хорошая жизнь невозможна без других людей. Эта техноутопия сводится только к заявлениям типа: “Я не буду болеть; я не умру; я буду лучше видеть и поумнею” и т.п. Если бы вы рассказали об этом Сократу или Платону, они посмеялись бы над вами».
Завершается статья следующим заявлением: «Я думаю, не будет преувеличением сказать, что мы стоим на пороге дальнейшего совершенствования абсолютного зла, возможности которого простираются гораздо дальше, чем возможности оружия массового уничтожения по отношению к отдельным государствам…»
Какой же из этого может следовать вывод? «Что-то вроде вымирания», — предупреждает Джой.
Как и ожидалось, статья вызвала целую бурю возражений.
После выхода этой статьи прошло уже больше десяти лет — для высоких технологий это целая жизнь. Сегодня уже можно посмотреть на некоторые из предсказаний автора с позиций нового знания. Оглядываясь назад и рассматривая предупреждения в перспективе, мы без труда заметим, что Билл Джой преувеличил угрозу высоких технологий, но одновременно вынудил ученых взглянуть в лицо этическим, моральным и социальным последствиям их работы, а это всегда хорошо.
Кроме того, его статья положила начало дискуссии о том, что такое человек. Разгадывая молекулярные, генетические и нейронные загадки мозга, не дегуманизируем ли мы в какой-то степени человека, не упрощаем ли, сводя человеческую сущность к набору атомов и нейронов? Если нам удастся нанести на карту все нейроны мозга до единого, а также отследить все нервные пути, не лишит ли это человечество покрова тайны и магии?
Ответ Биллу Джою
Задним числом понятно, что угроза со стороны роботов и нанотехнологий далеко не так близка, как считал Билл Джой, и я сказал бы, что предупрежденное человечество успеет предпринять самые разные контрмеры (к примеру, запретить некоторые направления исследований, если они ведут к созданию неуправляемых роботов, или вставить в них специальные чипы для выключения в критических ситуациях, или разработать надежные устройства для иммобилизации в случае необходимости вообще всех роботов).
Более близкую угрозу несут биотехнологии, где опасность со стороны биомикробов, «улизнувших» из лаборатории, может оказаться вполне реальной. Более того, Рэй Курцвайль и Билл Джой совместно написали статью, где раскритиковали публикацию в открытой печати полного генома вируса испанки 1918 г. — одного из самых опасных убийц современности, погубившего больше людей, чем Первая мировая война. Исследовав тела и кровь жертв эпидемии, ученые восстановили давно погибший вирус, секвенировали его гены и опубликовали результаты в Интернете.
Меры предосторожности против случайного распространения таких опасных вирусов уже принимаются, но необходимо и дальше усиливать их и добавлять новые уровни безопасности. В частности, если новый вирус внезапно проявит себя в каком-нибудь отдаленном уголке мира, у ученых должны быть готовы команды быстрого реагирования, способные изолировать вирус в природе, секвенировать его гены, а затем быстро приготовить вакцину, которая поможет остановить его распространение.
Как это повлияет на будущее сознания
Этот спор, помимо всего, окажет непосредственное влияние на будущее разума. В настоящее время нейробиология находится на достаточно примитивном уровне. Ученые могут прочитать и даже записать на видео простые мысли живого мозга, зафиксировать кое-какие воспоминания, связать мозг с механическими руками (а значит, дать возможность пациентам, лишенным связи с внешним миром, управлять машинами), могут заставить замолчать какие-то конкретные области мозга при помощи магнитного поля, а также определить, нарушение работы каких конкретно участков мозга вызывает болезнь, но не могут сделать еще очень и очень многого.
Однако в ближайшие десятилетия нейробиологию, возможно, ждет взрывной рост. Мы сегодня на пороге новых поразительных научных открытий. Когда-нибудь человек научится без всякого труда силой мысли управлять объектами вокруг себя, записывать воспоминания, лечить болезни психики, повышать интеллект, понимать мозг до последнего нейрона, создавать резервные копии мозга и телепатически общаться друг с другом. Мир будущего будет миром разума.
Но Джой и не оспаривал потенциальные возможности наших технологий в деле облегчения боли и страданий людей. Ужас у него вызывало другое. Он думал о том, что расширение возможностей человека может расколоть род человеческий. В статье он нарисовал грустную антиутопию, в которой крохотная часть человечества — элита — получит усиленный интеллект и разовьет другие ментальные процессы, а основная масса людей будет жить в бедности и невежестве. Его тревожит, что человеческая раса расколется надвое, и может быть, часть ее вовсе перестанет быть людьми[22].
Но, как мы уже говорили, большая часть технологий появляется сначала как дорогая и эксклюзивная услуга для богатых. Затем, однако, массовое производство, снижение цен, конкуренция и недорогой транспорт неизбежно ведут к тому, что технологии и становятся доступны и бедным. Так было с фонографами, радиоприемниками, телевизорами, персональными компьютерами, ноутбуками и сотовыми телефонами.
Наука не делит мир на имущих и неимущих; напротив, она — двигатель общего процветания. Из всех инструментов, которыми человек овладел с начала времен, самым мощным и продуктивным оказалась наука. Невероятными богатствами мира человечество обязано именно науке. Чтобы понять, что технический прогресс снижает социальное неравенство, а не усиливает его, достаточно вспомнить, как жили наши прадеды в 1900 г. Тогда ожидаемая продолжительность жизни в США составляла 49 лет. Многие дети умирали в младенчестве. Чтобы связаться с соседом, нужно было кричать в окно. Почту доставляли на лошадях, если вообще доставляли. Среди лекарств было множество шарлатанских средств. Единственное, что по-настоящему работало, — это ампутации (без анестезии) и морфин для обезболивания. Пища портилась за несколько дней. Канализации не было. Болезни были постоянной угрозой. А экономика могла поддерживать лишь горсточку богатых и крохотный средний класс.
Технический прогресс изменил все. Нам больше не нужно охотиться ради пищи: мы просто идем в супермаркет. Нам не нужно таскать все на себе: для этого есть автомобили. (Откровенно говоря, самая значительная угроза, которая на данный момент исходит от техники и убивает людей миллионами, — это вовсе не роботы-убийцы или взбесившиеся наноботы, а наш образ жизни, при котором диабет, ожирение, сердечно-сосудистые заболевания, рак и пр. подошли, по существу, к эпидемиологическому порогу. И в этой проблеме виноваты мы сами.)
То же мы видим и на общемировом уровне. За последние несколько десятилетий сотни миллионов людей по всему миру впервые в истории были избавлены от тяжелой нужды. Посмотрев на картину в целом, мы увидим, что значительная часть рода человеческого уже отказалась от неблагодарной жизни земледельца, в поте лица добывающего свой хлеб, и вступила в ряды среднего класса.
Западным странам на индустриализацию понадобилось несколько сотен лет, но Китай и Индия сегодня проделывают тот же путь за несколько десятилетий благодаря высоким технологиям. Беспроводная связь и Интернет позволяют этим странам одним скачком обогнать другие, более развитые, многие годы старательно опутывавшие проводами свои города. Пока Запад сражается со стареющей и разрушающейся городской инфраструктурой, развивающиеся страны строят огромные современные города.
(Когда я работал над диссертацией, мои коллеги в Китае и Индии вынуждены были ждать от нескольких месяцев до года, пока почта доставит им свежие научные журналы. Плюс к тому у них не было практически никаких контактов с учеными и инженерами Запада, поскольку почти никто из них не мог себе позволить приехать сюда. Это очень мешало распространению новых технологий, которые расползались по миру медленно, как ледники. Сегодня ученые могут читать работы друг друга сразу же, как автор выложит их в Интернет, и могут дистанционно сотрудничать с коллегами по всему миру. Потоки информации невероятно ускорились. А вместе с технологиями приходят прогресс и процветание.)
Более того, не факт, что появление каких-то возможностей по повышению интеллекта вызовет катастрофический раскол рода человеческого, даже если многие не смогут позволить себе эту процедуру. По большей части способность решать сложные математические уравнения или абсолютная память не гарантируют ни хорошего дохода, ни уважения сверстников, ни успеха у представителей противоположного пола, а ведь именно эти стимулы создают мотивацию у большинства. Принцип пещерного человека перевешивает повышение интеллекта.
