Ольга МИТЮГИНА - ХРАМ МОРТИС-2. Посланница преисподней
Почему она так разозлилась?
Ариэлла изо всех сил прикусила губу. В груди стало горячо – так захотелось нежности Вирлисса. Немедленно, сейчас! Слышать его смех, видеть улыбку, смотреть в его глаза… Держаться за руки…
На ресницах задрожали слёзы.
Бред!
Что, разве поклонников у неё мало?
Фыркнув, демонесса резко развернулась и быстро пошла прочь. На пороге, обернувшись, она метнула последний – взбешённый – взгляд на бессознательную Фрей.
— Мне нет дела до твоего Вира, так и знай! – прошептала она. И, несколько секунд помолчав, нелогично добавила: – Я их обоих получу.
И вышла, закрыв за собой дверь.
И всю ночь не могла сомкнуть глаз. И думала отнюдь не об аудиенции у Владыки…
Что за ужас с ней происходит?
Ариэлла с наслаждением представила, как обожгла бы Фрери, поддайся вампир на её провокацию…
И тут же со стоном уткнулась в подушку.
Вир бы не простил… Чем бы она оправдала своё присутствие в комнате Фрей?
Пришлось бы врать.
Врать? Выкручиваться? Ей?
Бегать за мужчиной? Ей?!
Ну вот ещё!
Нет, Вир плохо на неё влияет. Она чуть не наделала глупостей, не достойных демона её уровня.
Всё! Довольно! Этот клыкастый придурок сам виноват.
Ариэлла твёрдо решила свести общение с божественным тариллином к минимуму.
….Утром все собрались в зале Верхнего храма: Таривил, Эет с Вирлиссом – и она с отцом, совершенно больная после бессонной ночи, измученная внутренней борьбой.
Чтобы не смотреть на Вирлисса, Ариэлла разглядывала Таривила: от кончиков острых ушей до сапогов. Эльф стоял немного в стороне, одетый в скромную дорожную куртку из обычной кожи, и нервно теребил ремень сумки, переброшенной через плечо. За спиной висела лютня.
В конце концов, мальчишка, не выдержав, резко спросил, что демонесса надеется увидеть.
Ариэлла пожала плечами. Непонятное раздражение клокотало в душе, и сейчас нашло выход.
— Если ты не хочешь, чтобы на тебя смотрели, Тар, почему бы не воспользоваться заклинанием невидимости? – ехидно осведомилась она.
— Мне нечего скрывать, – парировал эльф. – Но твоё внимание переходит все границы приличия, суккуб!
Баронесса фыркнула от смеха.
— Ты уверен?
— Абсолютно.
— Да я о том, что скрывать тебе нечего. Особенно в Невенаре. Ты уже забыл, что ты хищная нежить?…
Таривил скрипнул зубами.
Эет и Сегерик обернулись, прервав обсуждение деталей предстоящего приёма.
— Рири… – кашлянул Вир.
Замечание Вирлисса ещё больше вывело из себя Ариэллу.
— Думаешь вернуться к своим, Тарик? – пропела она, словно не замечая внимания окружающих. – А ты умеешь контролировать боевую трансформацию? Гляди, чтобы однажды во время какой-нибудь стычки "приятно" не поразить своих новых друзей!
— Ты о чём? – процедил эльф.
— Ох, не создавали на Атариде подобных тебе воинов… Ох, неоткуда местным некромантам знать об особенностях таких, как ты… – не унималась бесовка. – Вот сюрприз тебя ожидает!
— Дочь моя! – не выдержал Сегерик.
— Ариэлла! – в голосе Эета прозвучал металл. – На что ты намекаешь?
— На боевую трансформацию воина-скелета, – сделав невиннейшие глаза, Ариэлла пожала плечами, как ни в чём не бывало. – Эт, библиотека моего батюшки к твоим услугам. Просто ты интересовался разделами магии Пространства, магии Огня… да чем угодно, только не разделом некромансии. Наверное, думал, что и так всё знаешь? А ведь о воздействии драконьего яйца на скелетированную нежить не знал…
— Прекрати. Что Тар должен знать? – Эет говорил ровно, но взгляд синих глаз стал острым, как лезвие меча. – Что мы должны знать?
— А вот не скажу! – заявила баронесса, капризно топнув ножкой. Ариэллу уже понесло. – При эльфе – не скажу! И нечего так на меня смотреть, я тебя не боюсь!
— Простите мою дочь, – вздохнул Сегерик. – Она намекает, что ваш слуга способен во время поединка принимать изначальную форму, а после сражения – возвращаться к более приличному облику. Как управляют трансформацией воины-скелеты, в древних трудах не сказано. Обычно превращение происходит в пылу боя, но что тому причиной – увы, мой друг, я сказать не могу. И ты, Таривил, прости. И меня, за столь неполные сведения, и госпожу баронессу. В последнее время она не перестаёт меня неприятно удивлять.
Вир с тревогой посмотрел на девушку, но во взгляде тариллина не читалось осуждения. Он беспокоился за неё!
Ариэлла возмущённо фыркнула и отвернулась.
Во взгляде Эета тоже вспыхнул огонёк тревоги, но смотрел молодой лич на эльфа.
Таривил поклонился, принимая объяснения Сегерика.
— Благодарю вас. Теперь я буду осторожнее, вступая в бой, – пальцы эльфа непроизвольно легли на рукоять простенького прямого меча, висевшего на поясе рядом с парой кинжалов и магическим Жезлом.
— Утешься, Тарик, – сладенько пропела Ариэлла. – Трансформация происходит только во время ближнего боя. Магические поединки и пуляние стрелами из-за кустов не считаются. А в ближнем бою тебе голову снимут быстрее, чем ты меч из ножен достанешь… Пока восстановишься, всё веселье пройдёт.
— Рири… – укоризненно посмотрел на неё Вир.
— Ах, да, я и забыла! Потом очень трудно будет объяснить приятелям-эльфам, как же у тебя голова обратно приросла…
— Рири, что с тобой? – Вирлисс резко развернул к себе девушку. – Что ты на бедного парня взъелась?
— Руки убери, – холодно процедила Ариэлла сквозь зубы. На дне зрачков, так контрастируя с ледяным тоном, полыхал яростный огонь.
Вирлисс изумлённо отступил – почти отшатнулся.
Эет только вздохнул, но решил сдержаться. С Рири и в самом деле творилось что-то неладное.
— Тар, ты уверен, что по-прежнему хочешь уйти? – спросил он.
Эльф быстро кивнул, но при этом, как все заметили, избегал смотреть на своего Господина.
— Я пойду в Невенар, – коротко ответил он.
— В Невенар? Не к эльфам? – тут же уточнил Эет.
Юноша закусил губы.
— Не знаю…
— Может, всё же поедешь с нами?
— А куда вы едете? – помолчав, спросил молодой вита-маг, созерцая носки у своих сапогов.
Эет и Вирлисс переглянулись, а потом вопросительно посмотрели на Сегерика. Герцог развёл руками:
— Таривил ваш слуга, и поход этот тоже ваш. Решайте.
— Ты слышал о Скипетре Созидания? – помолчав, спросил Эет.
Лич излагал быстро и сжато, самое главное. И, закончив, посмотрел на Таривила.
Эльф молчал, закусив губы.
— Вы поставили себе достойную цель – избавить Невенар от проклятья, – наконец произнёс он. – Но я…
Юноша умолк, покосившись на Ариэллу, смотревшую с нескрываемым скепсисом. И непроизвольно положил руку на грудь – туда, где, как все знали, под рубашкой висел золотой медальон.
— Ах, вечная любовь! – тут же съязвила Ариэлла, закатив глаза.
— Могу я подумать, Эт? – спросил Таривил, не обратив на выпад баронессы внимания. – Или я должен сразу дать ответ?
— Тебя никто не торопит, – улыбнулся лич. – Отправляйся с нами, а если захочешь уйти, тебя не осудит ни один из нас. Свой народ – это свой народ.
Таривил поклонился со сдержанной признательностью, и Сегерик открыл воронку портала.
Они перенеслись во дворец Пятого круга, где Вирлисс и Таривил остались дожидаться результатов аудиенции, а Эет с герцогом и его наследницей отправились ниже, к самому дну Преисподней.
На Девятый круг.
И вот теперь наследница герцога сидит здесь, в личной резиденции своего батюшки, и не находит себе места от беспокойства. И понять бы, что заставляет так переживать: волнение за успех будущей миссии – или предстоящее путешествие вместе с Виром?…
Да и почему это так важно для неё?
Слово соперница прежде никогда не имело для суккуба значения – так неужели теперь вдруг стало иметь?
Как же это унизительно!
Девушка закусила губы. Ах, о чём она думает?
Сумбурные размышления прервал негромкий стук.
— Кто там? – с трудом сдержав раздражение, осведомилась Ариэлла.
— К вам пришла госпожа Эрушалия, – в щель приоткрывшейся двери просунулось простоватое личико служанки. – Прикажете принять?
— Проси, – Ариэлла со вздохом облегчения опустилась в обитое серебристо-серым бархатом кресло – крылья привычно скользнули в пазы между мягкой выгнутой спинкой и подлокотниками.
По крайней мере, Руш поможет скоротать время. Отвлечься от этих… странных мыслей.
Лишь бы Эрушалия об этих мыслях не догадалась!
Руш почти сразу возникла на пороге – высокая и стройная, в длинном белоснежном платье самого простого покроя, без всяких изысков – так похожем на одеяния жрецов Атариды. Великолепные белокурые волосы Эрушалия забрала в высокую причёску – и изысканным украшением мерцали в локонах усеянные изумрудной россыпью рога.
