Александр Янов - Россия и Европа- т.2
М.П. Погодин. Цит. соч., с. 25.
Там же, с. 43.
Там же, с. 75.
Там же, с. 61.
Там же, с. 62.
Там же, с. 82.
100 Там же, с. 84.
Да вот хоть самый свежий пример. «Возникнул у России спор с Турцией по поводу несчастного состояния христиан на Востоке... Австрии и Пруссии стоило присоединить одно твердое слово в согласии с Россией... и все требования были бы исполнены, морские державы притихли бы, мир не нарушился и Европа оставалась спокойною... И этого слова ни Австрия, ни Пруссия сказать не хотели за Россию... Никакими софизмами, никакими нотами никогда не смогут они оправдаться в этом простом, ясном и необоримом обвинении, которое легло на их голову во веки веков... С врагами, с злодеями, с Магометом лишь бы не с нами!»101 Разумна ли такая политика?
Еще больше, однако, раздражает Погодина неспособность Николая учиться на собственных ошибках. Он даже подозревает, что
«если б Австрия и Пруссия поступили бы чуть поблагороднее, почеловечнее, даже поумнее, великодушный русский Государь остался бы опять на их службе и опять наши войска должны были быть всегда наготове, чтобы лететь на Рейн и Дунай, в Германию и Италию в помощь любезных союзников».102 Забавно тут разве что решительное расхождение Михаила Петровича с одним из наших «восстановителей баланса» Александром Архангельским, который, если помнит читатель, предложил нам легенду о Николае как об «искренне национальном» лидере России. В противоположность ему Погодин, как видим, откровенно обвиняет императора втом, что тот «на службе» у иностранных правительств. И ничуть не надеясь на Николая, уповает он исключительно на «русского Бога» да на глупость союзников. Оно и к лучшему, продолжает он, что «Русский Бог затмил их очи! Ты оказал нам уже милость свою выше всякой меры: Ты избавил нас от наших друзей, а с врагами разделаться пособит нам и старый наш помощник, Николай Чудотворец».103
Тем более, что ровно ведь ни к чему не привела вся эта служба союзникам, вся наша глупая готовность «лететь на Рейн и на Дунай». Ну, посмотрите, «поддержали мы, согласно с нашею целью, законный порядок в Европе? Нет!.. Пересмотри все европейские государства и мы увидим, что они делали кому что угодно, несмотря
Там же, сс. 85, 87.
Там же, с. 87-88.
Там же, с. 87.
на наши угрозы, неодобрения и другие меры».104 Тут критика «искренне национального» императора звучит уже откровенно. И беспощадно. Не так уж, видно, и умен земной бог, если не видит очевидного. Обвинения следуют одно за другим. «Итак, вот результаты нашей политики! Правительства нас предали, народы возненавидели, а порядок, нами поддерживаемый, нарушался, нарушается и будет нарушаться».105 Или того хлеще:
«Союзников у нас нет, враги кругом и предатели за всеми углами, ну, так скажите, хороша ли ваша политика?»106
Глава шестая Рождение
наполеоновского комплекса ПраВОСЛаВИв,
Самодержавие
и Славянство Мы знаем совершенно достоверно, что, по крайней мере, одна из этих неслыханно дерзких «самиздатских» записок Погодина (от 7 декабря 1853 года), которую я сейчас главным образом и цитировал, действительно попала в руки государя. Мало того, Погодин вовсе не преувеличивал, говоря, что она произвела на императора удивительно благоприятное впечатление. Как писал автору из Петербурга С.П. Шевырев, «твоя статья была в руках у царя, и прочитана им, и возбудила полное удовольствие его. [Она] ходит теперь по Петербургу».107 Ясно, что к тому времени Николай уже вполне, так^азать, созрел для «великого перелома» в своей политике. Осознал, то есть, что все старые его внешнеполитические сценарии оказались негодными, бесплодными. Чего он еще не знал — каким новым сценарием их заменить. Именно это и требовалось теперь от Погодина.
Как действительно следовало реализовать «наполеоновское» могущество России? Еще в первом письме 1838 года Погодин наме-
Там же, с. 91.
Там же, с. 78.
Там же, с. 330.
Н.И. Павленко. Михаил Погодин, М., 2003, с. 218.
кал, как мы помним, на естественную, по его мнению, альтернативу, говоря о «30 миллионах наших братьев, родных и двоюродных, славян», и сообщая между делом, что «вообще будущее принадлежит славянам».108 Полтора десятилетия спустя, когда новый внешнеполитический сценарий уже вполне у него сложился, он твердо уверен, что
«союзники наши в Европе, и единственные, и надежные, и могущественные — славяне... ихю миллионов в Турции и 2о миллионов в Австрии. Это количество еще значительнее по своему качеству в сравнении с изнеженными сынами Западной Европы. Черногорцы ведь встанут в ряды поголовно. Сербы также, босняки от них не отстанут; одни турецкие славяне могут выставить 200 или 300 тысяч войска, и какого войска!»109 Да и в одном ли войске дело? Есть ведь еще у союза со славянами другая, моральная, сторона дела, и она, быть может, еще важней. Подумайте,
«сколько прибудет от этого сил и у русского Самсона! Или дух его не в счет уже пошел?.. Приезжай-ка Государь в Москву, на весну, отслужи молебен Иверской Божьей Матери, сходи помолиться к гробу Чудотворца Сергия, да кликни клич: Православные! За гроб Христов, за Святые места, на помощь к нашим братьям!.. Вся земля встанет, откуда что возьмется, и посмотрим, будет ли нам страшен тогда старый Запад — с его логикой, дипломатией и изменою!»110 Прерву на минуту этот полуторавековой давности спор, чтобы поделиться с читателем одним вполне современным впечатлением. Просматривая в июле 2003 года на сайте газеты «Завтра» отклики на статью В. Бондаренко о «русском реванше», я наткнулся на такой перл: «Сразу вливается энергия от одного словосочетания ЕДИНЫЙ ПОРЫВ К РУССКОМУ РЕВАНШУ [заглавные буквы в оригинале]. И самое главное — это не мечта. Это витает в воздухе... Случайно встретил в аэропорту культурного болгарина, живущего около 12 лет в Германии и в Швейцарии. Буквально через 10-15 минут беседы болгарин сказал с какой-то сдержанной силой: „Да, мы сейчас бедные и униженные, над нашим порывом к христианской правде насмехаются, но я убежден, что Запад — это уже мертвое обще-
Там же, с. 12.
Там же, с. 102.
Там же.
ство. Еще будет наш СЛАВЯНСКИЙ ПРАЗДНИК, НАШ ПРАВОСЛАВНЫЙ РЕВАНШ. Все у нас впереди! У них все позади"».111
Вся и разница, как видите, между сегодняшним «культурным болгарином» и стариком Погодиным, что тот писал еще в первичной наступательной фазе наполеоновского комплекса, когда иллюзии были свежи и реальностью не поверены, а этот произносит точно те же самые заклинания в фазе фантомной — отсюда и вопль о православном реванше. В остальном совпадение полное, один к одному. И это после шести поколений, после стольких жестоко развеянных иллюзий... Дадим, однако, опять слово Погодину: «Сербы ждут без сомнения, как ворон крови, знака к восстанию, вот вам и союзница, да какая!»112
Но это уже война с Австрией, скажете вы. Ну и что? «Разве мы с нею в союзе, дружбе, мире?.. Австрия есть бельмо на нашем глазу, типун на нашем языке... пока Австрия еще не против нас, до тех пор Бог еще не с нами... Она послушалась тайной своей ненависти и Бог её накажет: дни её сочтены... Она погибнет вместе с Турцией или вслед за нею».113
Погодин, как видим, просто рассек пополам то, что представлялось Тютчеву «одним фактом». Его не заботило воссоединение церквей, зато «окончательное образование великой православной империи» разработал он куда подробнее.
«Россия должна сделаться главою Славянского союза... по естеству выйдет, так как русский язык должен со временем сделаться общим литературным языком для всех славянских племен не по принуждению русского правительства, а по законам филологии... К этому союзу по географическому положению, находясь между славянскими землями, должны пристать необходимо: Греция, Венгрия, Молдавия, Валахия, Трансильвания... в общих делах относясь к константинопольскому сейму и русскому императору как к главе мира, т.е. отцу многочисленнейшего славянского племени».иА При этом, естественно, «русские великие князья на престолах Богемии, Моравии, Венгрии, Кроации, Славонии, Далмации, Сер-
in
http://zavtraru
Отклик на статью В. Бондаренко в газете «Завтра», № 29, июль, 2003.
112
М.П. Погодин. Цит. соч., с. 116.
113 Там же, сс. 117,108,103.
1U х
Там же, с. 120.
бии, Болгарии, Греции, Молдавии, Валахии — а Петербург в Константинополе».115
Вот вам и новый сценарий. И новая генеральная цель внешней политики, достойная сверхдержавной России, тот Novus ordo, новый порядок в Европе, тот «альтернативный Западу центр мировой политики», который Погодин считал единственно справедливым. Даже после того, как началась война в 1853-м, и началась нехорошо, неудачно, не видел он для неё никакого иного исхода. «Вот неизбежный конец начавшейся войны, рано или поздно, кто бы что ни говорил, кто бы что ни делал. Против рожна прати невозможно. Сила вещей сильнее силы людей. Как ни мудрят, ни умничают люди, а история требует своего... и горе дерзким, которые с умыслом или без умысла вздумают сопротивляться определениям Божественного промысла».116
