KRISHNA - Unknown
'Команда, без которой нам не жить..' - 26.03.2007г. - 'Последний день Помпеи' - великая картина. В правом нижнем углу на не ней, видно, как сильный и мускулистый легионер спасает своего старого отца. Ему помогает его сын-подросток. Мамы рядом с ними не наблюдается... Видимо с мамой уже все....
Легионер - мужик он крепкий и папу-инвалида точно спасет.
А дальше то, что с ними будет? Вот выбрались они из гибнущего города, отдышались. И что дальше? - Кто виноват и так ясно - Везувий. А что делать то?- Наверное, легионер пойдет дальше служить, сына постарается пристроить в свой же легион. А папин папа - то есть дедушка? А вот с дедом беда. Домов престарелых тогда не было. И это действительно проблема - куда пристроить немощного или инвалида после конца света, пусть даже местного масштаба. Особенно если родственники погибли, а из одежды - шлем да эротическая набедренная повязка.
Желание спасти во время катастрофы женщин, детей и пожилых бабушек с фикусами - благородно и понятно.
И правда, дети - это действительно наше все, да и женщина чего-то стоит: к примеру, по ценам античного рынка - несколько меньше боевого коня, но гораздо и гораздо выше боевой собаки. Но вот что делать со спасенным инвалидом - это действительно проблема. Одно дело вынести незнакомого дедушку из гибнущего города, и совсем другое - выяснить, что никто его у тебя забирать не собирается, а дедуля обладает скверным характером, хорошим аппетитом и потребностью в регулярной смене памперсов.
Инвалидов и стариков, больных и немощных спасли многие - своих и чужих, но потом с таким же упорством пытались их, нет, не бросить, а скорее - хорошо пристроить и желательно подальше от себя. Наверное, не столько от жесткости, сколько от нежелания нести за них и дальше моральную ответственность.
В то утро возле странной вывески собралось пара десятков автомобилей, пара грузовиков и даже один ретро-мотоцикл с коляской.
Было около семи утра, когда собравшиеся увидали странную троицу выходящую к ним из кустов: женщину около 40 лет, одетую цивильно и даже с претензией на изящество, но в чудовищных резиновых сапогах и охотничьим ружьем в руках.
А вслед за нею - еще двоих: тощего белобрысого парня, лет 20-25, с металлической палкой в руках, и здорового и хмурого мужика, с таким же железным дрыном.
Впрочем, наличие таких предметов в руках мужчин не было лишним. За время стоянки к людям уже успело приблизиться несколько обратившихся. И их упокаивали, как и чем могли - кто из охотничьего ружья, кто из пистолета. А кто-то - просто запирался в машине, ожидая, пока другие сделают то, что он сам не может или не хочет.
К удивлению многих, женщина не спрашивала документы, а просто подходила к каждому инвалиду и привезшим его людям и беседовала с ними - пять-десять - пятнадцать минут. Впрочем, некоторым был дан отлуп практически сразу: пожилой ДЦП-шник и слепой парень были возвращены родственникам без объяснения причин.
Третьим, к кому подошла эта странная женщина с ружьем, был кряжистый седой мужчина на протезах, с лицом, делающим его похожим то ли на похотливого сатира, то ли на Джека Николсона. И он, по-видимому, был ей хорошо знаком.
- Добрый день, Михаил Ефремович! Рада, что вы живы!
- Катенька?!- В голосе мужчины слышалась неподдельная радость и удивление.
- Она самая, - ответила женщина, улыбнувшись.
- Ты как, я вижу, занялась избирательным гостеприимством?
-Ну, что-то вроде этого. И Вы нам очень нужны.
- Ну и на кой ляд я тебе?
- Михаил Ефремович, вы знаете, где я работаю?
- Воспитываешь малолетних имбецилов и рецидивистов.
- Зря вы так. Сейчас - они самое ценное в мире.
- Не тупой. Это они, - мужчина кивает в сторону дочери и зять, - самоспасателством занимаются. А я тут думал... И даже к некоторым выводам пришел, о чем они пока еще не думают. Но я то тебе зачем?
- Если я сейчас уйду, и ваша дочь с зятем повезут вас к военным, в Томаковку, - расскажите, как будет протекать ваша дальнейшая жизнь?
- Какая нахрен жизнь? - Доживание! Запрут в клетку-палатку, и будут кормить, что бы под ногами не путались. А потом в один день решат, что инвалиды много внимания требуют и притравят как щенков. А еще пожить хочу! - В голосе мужчины послышалось возмущение, смешанное с мольбой.
- Тогда один вопрос - вы уже не курите?
- Милая моя, мне из-за курева ножки выше коленок отрезали. А руки я терять - не намерен! Доктор - диагност и хирург в одном моем лице, но без рук - это форменное издевательство над собой.
- Тогда вот мое предложение: там, - женщина машет в сторону леса, - полторы сотни детей и один фельдшер - девочка умная, но и ей нужен опытный ментор. - Женщина вспыхивает улыбкой озарения, и продолжает уже более уверенно, чем в начале, - а поэтому с сегодняшнего дня, я введу на территории нашего серпентария должность МЕНТОРА. Вы будете у нас Ментором - медицины.
- И что значит сие ругательство. То, что ментор - значит наставник, я и так знаю. Зачем я тебе?
- Михаил Ефремович, - думаете, мне легко?
- Тебе тяжелее сейчас чем мне, - на тебе, если не врешь, 150 жизней, а на мне одна, да и та - моя собственная.
-Вот! Будете детей учить, Машу натаскивать, а я вам дам возможность начать, по сути, новую жизнь. Согласитесь, что куда приятнее быть главным Ментором медицины в небольшом мирке, где на вас смотрят как на последнюю и единственную надежду, чем быть одни из множества иждивенцев...там, - женщина машет в стону предполагаемого городка военных.
- Я подумаю...Тут, - мужчина чертит вокруг себя на земле воображаемый круг, и замолкает на минуту.
Женщина дает ему время погрузиться в размышления, а потом неожиданно продолжает, -
- Маша - заведует медициной. А вы... А вы будете ей помогать советом, примером и помогать лечить детей. А еще вернее - делать так, что бы они не болели. Это куда как важнее.
- Так я буду трудоустроен?
-Именно. Своя комната, ученики, ученица фельдшер, и я постараюсь сделать так, что бы ваша жизнь была тут и умеренно трудна, и очень интересна. Не существование, а именно жизнь.
- А ты получишь безного пулеметчика на свою махновскую тачанку, который будет стрелять до конца, и гарантировано не сбежит?
- Вас отвезут к военным, - женщина разворачивается и собирается идти к следующему кандидату.
- Идиотка, - мужчина срывается на крику, - Катя, не обижайтесь, пожалуйста, прошу вас, простите старого дурного склочника, - Я СОГЛАСЕН!!
Следующим был Герман Сергеевич, угрюмый мужик лет 35. Но на удивление крепкий и сердитый, если не злой. Он был электриком и сварщиком, но ногу потерял не на стройке, а в ДТП задолго до Беды.
Исаак Аронович, 40 лет, щуплый и маленький 'воробышек' оказался механиком автотранспорта.
- Еврей-механик, - улыбается женщина, чуть мене экзотично, чем еврей - оленевод. - Исаак - молча улыбается ей в ответ. Свои ноги чуть выше колен он потерял, когда полетел домкрат, и здоровенная туша машины буквально отдавила ему конечности, уменьшив его 'рубль шестьдесят' еще на пару десятков сантиметров...
Бронислав Петухов, 42 года. Профессиональный строитель. С его слов, он прошел путь от подсобного рабочего до начальника строительного участка. Имел даже свой кабинет и секретаршу. Благодаря личному кабинету и выжил, когда его работники, вышедшие на иной уровень существования захотели его употребить в пищу.
А благодаря секретарше лишился руки. Девочка не хотела верить, что умрет, и наличие легкого укуса просто игнорировала. Все шло так, как и у всех. - Ночью Бронислав и Даша легли спать на стульях, а там к девочке пришла смерть во сне, и 'обращение'..
То, что на него надвигается упырь, сонный Бронислав сообразить успел в самый последний момент, и Дашенька вцепилась зубами в его инстинктивно вытянутую руку, а не в шею.
Он не стал ее выдергивать, а наоборот - покрепче схватил свою бывшую секретаршу за челюсть, удерживая, таким образом, ее на расстоянии, а пальцами правой вцепился в тяжелое пресс-папье для одного сильного удара.
А еще через 30 секунд его кабинет огласил жуткий вой. Обратившиеся не кричат. Они вообще не умеют говорить. Даша была мертва. Уже насовсем. - Это Бронислав электролобзиком отрезал себе укушенную левую руку чуть ниже локтя, - он очень хотел жить и готов был рискнуть.
А сейчас он нуждался в операции. Рана была грязная, резка костей электролобзиком обуглила кость, что привело к ее некрозу и требовало новой и правильной ампутации.
Григорию Петровичу, худому и начавшему опускаться мужчине 40 лет, странно повезло. Раньше он работал там, где сейчас был Дом, но лет десять назад бороной ему отрезало ноги. Это академик может без ног на работу ходить, а вот агроном - нет. И что такое пенсия по инвалидности он знал не понаслышке.
А сейчас ему было предложено работать по старой специальности, и там, где он работал раньше - но со своеобразным повышением.
