Автор неизвестен - Торикаэбая моногатари, или Путаница
— Как же так? Муж нашей дочери только и делает, что возглашает сутры. И это сейчас, когда… Что с ними будет дальше?
Слыша их сетования, Ённокими не находила себе от печали места и думала лишь о том, как бы исчезнуть, умереть.
Сайсё же, через глубоко расположенную к нему Саэмон, хорошо представлял себе настроения Ённокими. Он был опечален без меры, теперь он осознал, как крепка их связь, а раз так, то он был полон решимости выкрасть и спрятать ее, не обращая внимания на то, как это будет выглядеть в глазах людей, что скажут об этом другие. Но это было совершенно невозможно, мысли путались в его голове. Но все оставалось по-прежнему.
- 21 -Химэгими с удивлением заметил, что с Сайсё творится что-то неладное. Он знал, что когда-то Сайсё был влюблен в Ённокими, должно быть, он и есть тот самый человек, который… Наверное, так, ведь никто ни о чем не догадывается, кроме самого Химэгими. Сайсё оберегает свою тайну, потому что стыдится и ревнует. И все же Химэгими было трудно поверить в это. Отчего он должен оставаться в этом мире страданий! Но он глубоко переживал, что станется с родителями, и из-за этого не отказывался от мира, он тысячи раз все взвешивал, и желание искать невидимую горную тропу крепло в нем.
- 22 -В те времена жил на свете человек, которого звали принцем Ёсино. Он был третьим сыном одного из прежних государей. Принц Ёсино отличался необыкновенными способностями, не существовало такого знания, что было бы ему недоступно. Во всем том, что знают другие, в самых разных науках, он обладал редкостными способностями: в гадании и в предсказаниях, в астрологии и в толковании снов, в чтении по лицу человека. В старые времена наиболее выдающихся в науках учеников каждые двенадцать лет посылали в Китай, дабы они учились наукам той земли, но вот наступил «конец закона»,[11] лица людей и их нравы пришли в упадок, и учеников, которых направляли бы в Китай, не стало, но принц Ёсино настоятельно просил дозволения отправиться туда. В Китае его встретили с радостью, многие японцы уже успели побывать там, да и в самом Китае было немало одаренных людей, однако столь умного человека, сведущего в стольких науках, там еще не видывали, ему удивлялись, к нему относились с почтением. Один тамошний министр взял его в зятья, отдав за него дочь, которую бесконечно лелеял. Супруги полюбили друг друга, одна за другой у них родились две дочери, но после этого их мать умерла. Она была человеком из другого мира, но принц вовсе не чувствовал, что она ему чужая. Конечно, он не мог сказать этого про Китай, но в Японии он был знаком и с женами государей и с самой государыней, и с их дочерями, но такой красавицы, как его жена, он никогда не встречал. Его любовь была так сильна, что он оставил мысль вернуться в Японию, хотя это и заставляло его грустить и печалиться. Вскоре принц осознал, что страстно желает остаться в Китае и уйти от мира, но одновременно ему было жаль расстаться с дочерями — прощальным подарком жены.
Пока принц Ёсино в смятении раздумывал обо всем этом, его тесть-министр от тоски заболел и больше не поднимался с постели. Так он и умер, а принц остался совсем без опоры. Теперь ему и вовсе не хотелось жить. Тем временем другие министры и сановники предполагали взять его в зятья, но, хоть он и знал об этом, принц не хотел видеть другую женщину своей женой, поэтому он не соглашался, и этим вызывал на себя гнев. Он даже слышал, что кто-то готовился убить его. Ему не было жаль своей жизни, но все-таки его брала досада — не погибать же на чужбине. В те времена, когда рядом с ним были люди, почитавшие и любившие его, он забыл про тот мир за морем, но теперь, когда ему было так мучительно и страшно, принц понял, что хочет вернуться. Теперь он печалился, что придется оставить дочерей. Ведь он слышал, что с тех далеких времен, как Нанисю не смогла переплыть Китайское море, а Сасэмаро благополучно пересек его, путь этот не покорялся женщинам. Но принц подумал: «Если царь-дракон остановит корабль, отдать жизнь под небом странствий будет не жаль».
Известив родственников покойного министра, принц Ёсино вместе с дочерями пустился в путь. Его отъезд был похож на бегство, но, верно, сердце злого царя-дракона смягчилось на этот раз, и корабль плыл без всяких помех, будто ветер нарочно дул туда, куда надо. Так они и приплыли в Японию. Принц не хотел, чтобы люди стали судачить, что вот, мол, девочки рождены китаянкой, а потому он вернулся в столицу, надежно спрятав дочерей. Родная земля стала теперь для него чужой. «И почудится вдруг…»[12]
Его думы были непередаваемо тяжелы и печальны. Храня память о жене, принц заботился о дочерях и даже не помышлял сблизиться с другими женщинами. Он жил одиноко, постоянно плача. Точные обстоятельства доподлинно не известны, но кто-то оклеветал его, сказав, что принц Ёсино замыслил мятеж и хочет сам стать правителем. А потому он должен быть сослан куда-нибудь подальше в горный край.
Когда принц узнал об этом, происходящее показалось ему сном. Все оттого, что он не хочет быть таким, как другие, оттого, что продолжает жить в мире, в душе уже отказавшись от него и относясь к нему с полным равнодушием! Он остался в этом мире только для того, чтобы воспитывать дочерей, и думал прожить так, пока они не станут разбираться в жизни, но его замысел обернулся одними неприятностями. И вот принц Ёсино постригся в монахи. У него была земля у подножья гор Ёсино, и он удалился туда вместе с дочерями — в столице никто не знал куда он отправился, никто не узнал его в дороге. Он похоронил себя в снегах пиков Ёсино, чтобы в тоске слушать лишь пение птиц и чтобы никто не нашел его.
- 23 -Вот так — увы! — получилось, что красота дочерей принца Ёсино оказалась скрытой от людей. Никто не слышал их музицирования, а ведь понимающий человек мог бы оценить их игру на кото на китайский лад. Принц смотрел на дочерей с грустью и тоской, ему хотедось, чтобы его следы затерялись в глубине гор, но он не мог уйти из этого мира страданий, оставив своих прекрасных дочерей без покровителя. Принц очень беспокоился о них, но, обладая даром предвиденья, знал, что, независимо ни от чего, со временем появится человек, который укажет им путь. Так уж суждено. Поэтому он решил ждать того, кто назначен дочерям судьбой.
- 24 -Химэгими все чаще и чаще приходили мысли о том, что ему нет места в этом мире. Любуясь цветами сакуры или осенними листьями клена в горах, он думал, что, верно, есть где-то неизвестное людям место, укромное пристанище в долине, где можно спрятаться, или же горная обитель, где он мог бы предаться своим сокровенным думам.
Химэгими лишь краем уха слышал о принце Ёсино, но однажды некий человек поведал о нем в подробностях:
— Его жилище действительно выглядит пристанищем отшельника, там чувствуешь себя далеко от этого мира, там горный поток и сами горы такие, к каким не привыкли в столице, в таком месте отдыхаешь мыслями — душа успокаивается.
Всем известно, что существуют люди, склонные к одиночеству, но повернуться к миру спиной, вот так решительно поселиться рядом с каким-нибудь отшельником и стать его учеником — это все-таки немного страшно и грустно. Но принц Ёсино был, похоже, совершенно необыкновенным человеком. Химэгими удивился, как раньше мысль о том, чтобы отправиться к принцу, не приходила ему в голову. Он спросил у своего собеседника:
— А откуда вам известны такие подробности?
— Мой дядя — ученик принца, он не расстается с ним ни ночью, ни днем, а поскольку я часто размышляю о пути Будды, временами я вижусь с дядей, — ответил тот.
— Замечательно! Уже с год я хочу познакомиться с ним и навестить его, научиться играть на семиструнном кото, на котором сейчас никто не играет, расспросить о трудных местах из старых книг, которые не могу сам растолковать, но принц живет так далеко и уединенно, что я даже не решался просить принять меня — ведь он мог счесть меня слишком назойливым. Но если он согласится, я буду счастлив скрытно посетить его, — проговорил Химэгими воодушевлено.
— Это очень просто устроить.
— Хорошо, если бы вы отправились туда как можно скорее, — сказал на прощание Химэгими.
Тот человек без утайки рассказал дяде о желании Советника. Так-то и так-то, Советник — сын господина Садайдзина — просил сказать то-то и то-то.
— Раньше разные люди сюда приезжали, спрашивали совета у принца, но он отвечал, что не хочет видеть их. Он не желал, чтобы люди думали, что он все еще хоть как-то связан с этим миром. Поэтому он и оставлял посетителей без внимания, а в последние четыре-пять лет никто его не навещал. Так что согласится ли он или нет — не знаю. Пойду к нему, спрошу.
Он рассказал принцу, что, мол, один влиятельный человек прислал его племянника с такой просьбой.
Принц Ёсино слегка задумался. «Этот сановник купается в роскоши, и сердце его должно быть открыто только бабочкам и цветам, тому, что утонченно и изящно, так с чего бы, узнав обо мне, ему отправляться в далекие горы? Должно быть, это как раз человек, предназначенный мне судьбой. Очень хорошо, пусть приходит».
