Штаний Люба - В любой гадости ищи свои радости
отгоняя тошноту, а когда открыла глаза, вокруг никого не было. Глюк исчез.
Собрав в кучку все силы, я рывком поднялась на ноги. Едва не грохнулась снова, но всё же
удержалась в вертикальном положении. Благо, рядом оказался сосновый ствол, на который можно
было опереться.
Отдышавшись, через некоторое время я немного очухалась и на подгибающихся ногах направилась
к ближайшим кустам. Бедные кустики!!! Мало что от них осталось после моего визита!
Первые два приказали долго жить после того, как я на них упала, а третий... На третий меня всё-
таки стошнило. Убедившись на собственном примере, что и лошадь может тошнить, я, отошла на
несколько метров в сторону. Обессиленно прислонилась боком к какому-то дереву, понуро
рассматривая на траву под ногами.
Боль заметно поутихла, и теперь жутко хотелось пить. Вроде в растениях влаги много, только
желудок крутит от одной мысли о еде. Да и трава сама по себе аппетита как-то не возбуждает.
Помнится, Винни Пух говорил ‘Это не правильные пчёлы и они наверняка делают не правильный
мёд’. Вот и тут. . Из не правильной попаданки получилась не правильная лошадь... Э-э-эх...
Я читала, конечно, что уж воду-то животные всегда могут найти по запаху, только с момента
‘знакомства’ с вонючкой никаких запахов кроме его невыносимого смрада попросту не чувствую. Вот и
сейчас от вони аж глаза щиплет. . Что? А почему так силь...
Не успела я и пикнуть, как шею захлестнула петля. Опять.
Я покосилась на смердящего уродца, вышедшего из-за дерева. Честно говоря, события
сегодняшнего дня так вымотали, что сил пугаться и уж тем паче сопротивляться, практически не
осталось.
Обречённо вздохнув, я покорно последовала за обалдевшим от такого ‘счастья’ уродцем. Шла и всё
пыталась понять как настолько отвратное существо может существовать в реальной
действительности.
В том смысле, что это наверняка и для него ужасно. Ни друзей, ни даже просто знакомых. Работы
нет и быть не может. О семье вообще молчу. Разве только родители...
Стараясь дышать ртом, чтоб не так сильно тошнило, чуть не разревелась, вспомнив о своих маму и
папу. Даже не представляю себе, как им было бы горько и обидно, окажись я на месте вонючки.
Впрочем, видеть свою дочь кобылой с петлёй на шее им тоже вряд ли понравилось...
И так стыдно стало, ей Богу! Ведь не виновато же оно, то есть он, что так судьба распорядилась. И
вообще! Хватит уже себя драконить! Нужно придумать вонючке имя, чтобы пусть даже и про себя не
обзываться.
Хотя какое к чёрту имя, если этот. . хм... товарищ при всём желании у меня с человеческим
существом не ассоциируется?! Да и на животное не тянет однозначно.
Эх, не попасть мне в рай. Не в лошадиный, ни в человеческий. Ну нет во мне, видимо, милосердия и
этого... как его? А! Благочестия и любви к божьим тварям. Да... И ключевое слово здесь: ‘тварям’... Но
в любом случае нужно придумать хоть какое-нибудь имя, иначе я так и буду трястись от омерзения и
постоянно сбиваться на ‘оно’.
И вообще надо как-то взять себя в руки. То есть в ноги. В смысле в копыта. Тфу ты чёрт! Совсем
запуталась. А вообще нуж.... Ой!
Мы стояли на берегу небольшого заболоченного пруда, посеребренного светом взошедшей луны.
Вернее, на берегу стоял вонючка, а я уже по колено в воде. Несмотря на то, что копыта
проваливались в ил, а поверхность воды была затянута мелкой ряской, от счастья я готова была
полюбить весь мир. Да что там весь мир! Даже ужастик казался уже не таким мерзким. До миляги ему,
конечно, как редиске до котлеты, но всё же, всё же...
Ощущая как от жажды подвело живот, а влажный воздух, пусть и смердящий моим спутником,
заполнил ноздри, я осторожно шагнула вперёд. Чуть дальше вода должна быть почище. На радостях
окрестила вонючку Алехандро. И имя, и мужское, и ни с чем адекватным не ассоциируется.
Зайдя в пруд по брюхо, я остановилась. Вода была мутной от поднявшегося со дна ила, и некоторое
время пришлось просто стоять, выжидая, с огромным трудом сдерживая желание напиться. Шумно
дыша, я дрожала от предвкушения.
Так вот, Алехандро в воду не пошёл, за что я была ему очень благодарно. Не выпуская из рук
довольно длинной верёвки, он ждал на заросшем осокой и камышом пологом берегу и как-то нервно
смотрел то на пруд, то на меня.
В общем-то, оно и понятно. При первой же возможности, всё равно смажу. Да и вообще отношения у
нас не сложились с самого начала. Вернее сложились, но как-то очень уж не стандартно.
Он подходит. – Меня переклинивает. – От ужаса и отвращения я теряю остатки разума. – Впадаю в
неистовство. – Попадаю в идиотское положение. – Потом он меня так или иначе ловит. – Ну и душит.
Интересно, а почему воню... Алехандро не боится моей мнимой одержимости? По логике должен
бы. Уж кто-кто, а он видел более чем достаточно её симптомов.
Я покосилась на напряжённую фигуру поодаль. И, кстати, где он нарыл новую верёвку? Эта намного
длиннее предыдущей и выглядит иначе. По сравнению с первой она и тоньше и глаже и почему-то
кажется мне на порядок прочнее.
Ох... Всё страньше и страньше... А самое удивительное, что я вообще жива. Не-то что меня это не
устраивает. . Только как это возможно? Вопросов становилось всё больше и больше, а вот с ответами
дело обстояло куда хуже.
Тенденция меня не устраивала в корне, но решительно отложив терзания по этому поводу на потом,
я погрузила морду в прохладную воду. Пару раз чуть не захлебнувшись с непривычки, я всё же
сообразила как пить и теперь медленно вливала в себя сладковатую и такую желанную жидкость.
Мысли о вредности сырой полуболотной водицы отбросила сразу. На безрыбьи и рак – рыба. А в
данной ситуации, даже будь я человеком, ничего существенно не изменилось бы. Тут либо рискнуть
здоровьем, либо загнуться от жажды.
К тому же во всех книгах скакуны пьют откуда придётся. Может у лошадей пищеварительная
система по другому устроена? Иммунитет там и прочие подробности функционирования организма...
По крайней мере не припомню, чтобы в какой-то истории упоминалось, что лошадка, хлебнув сырой
водички из болотца, издохла. Так что буду надеяться на лучшее.
Тут прямо мне на нос приземлилась лягушка. Скосив глаза, я не без труда сфокусировала взгляд на
нахалке и, взвизгнув, яростно замотала головой. Земноводных я не боюсь, но это было и не оно. Из-за
того что это сидело непосредственно на моей морде видно было плохо, но гладкое серовато-зелёное
туловище и десяток извивающихся щупалец я всё же разглядела. А ещё у неизвестного существа
имелись зубы, которыми оно, не разводя политесов, немедленно вцепилось мне в нос.
С перепугу я выскочила из воды, напрочь позабыв и про вонючку и про верёвку на шее. Но как ни
трясла я головой, как ни пыталась сковырнуть кусучую пакость копытом, ничего не получалось.
Больно совсем не было, только противно до жути и страшно.
Когда горло сдавила петля, я уже была на грани истерики. Господи, как мне это всё надоело!
Честное слово, это самый кошмарный день в моей жизни!!! Из зарослей камыша вылетел вонючка и
резко дёрнул верёвку, подтверждая звание урода.
Всхлипывая и задыхаясь одновременно, я упала на колени. Ну почему? Чем я заслужила этот
кошмар, Господи? И пусть я повторяюсь, но... За что?!!Разглядев в руке Алехандро тот самый тесак,
которым он мне угрожал совсем недавно, я почти обрадовалась. Достойное завершение этого бреда!
Наблюдая безумным взглядом за приближением во всех смыслах ужасного конца, в лице вонючки, я
почему-то думала о том, пустят меня в рай или нет. Не могу сказать, что я очень религиозна. В церкви
за всю жизнь была раза четыре-пять, причём два из них в качестве экскурсии. Но в Бога, вообще-то
верю вполне искренне.
И вот сейчас вопреки логике, я раздумывала кем буду считаться после смерти. Лошадью или всё-
таки человеком? А если человеком, то как буду объяснять ангелам причину смерти? Они ж там со
смеху помрут! Хотя если бы окочурилась, навернувшись с сосны, укатайка, пожалуй, была бы
покруче.
Алехандро подошёл совсем близко и увидела его воспалённые красные глазки, сочащиеся гноем.
Кажется, в них сверкнуло удовлетворение. Маньяк полоумный. Меня передёрнуло от отвращения. Но
сил бежать или вырываться не было. Как и особого желания.
Усталость накрыла с головой. И морально и физически я была вымотана так, что даже бояться не
могла. Только вяло шевельнулось в душе сочувствие к Гниющему заживо уродцу. И всё-таки жаль
его... Что ж, вариантов у меня всё равно нет, а если ему так сильно хочется меня уконрапупить, нехай.
Пусть хоть этому порадуется, убогий. Лишь бы не мучил.
А он, до противного удовлетворённо крякнув, обхватил мою голову одной рукой и прижал её к своей
