Алексей Цветков - Король утопленников
Я роман о том, как парню по мейлу приходят ссылки, он на них жмет, и там описывается вся его жизнь за истекшие сутки, включая всякие интимные занятия, у которых нет свидетелей, и даже сны и мысли. То есть кто-то следит за ним. Где был. Что делал. О чем думал. Следит по-настоящему. Внутри и снаружи все видит. И парень понимает, что есть некая третья позиция по отношению к этим двум: «внутри»-«снаружи». Некто есть одинаково третий по отношению к «я» и «остальные». Такая фабула позволяет рассказать всю его видимую-невидимую жизнь через эти ссылки. Ссылка приходит в виде кружевного пятна — рисунка, на который он жмет и попадает на «свой» сайт. В этом сложном пятне (герой его называет «блер пришел») парню видится каждый день разное, то череп с крыльями, то открытый гроб, то зубастая вагина. Ему снится, что это пятно — разорванный янычарами ковер, на котором была выткана правдивая карта райского сада. И, конечно же, этот сон тут же добавляется на «его» сайт с издевательскими пометками третьей силы. 4
Я роман о том, как в богатую секту, верящую в переселение душ, приходит молодой человек и утверждает, что он — душа основателя культа, почившего двадцать лет назад. Самозванец требует передать ему все денежные счета и управление церковью.
Он с блеском выдерживает все проверки и, возглавив культ, оказывается всего лишь приятелем агента федеральной безопасности, знавшего об этих сектантах все. Да и сам основатель культа, оказывается, был агентом этих самых служб специальных. Так что все на своих местах, пока в мире есть службы. 5
Я роман об инопланетянах, тайно явившихся на Землю с одной только целью: выкрасть «Черный квадрат» Малевича. Вначале они пытаются его тихо купить у банка, которому принадлежит шедевр, а чтобы незаметно, подменить точной копией. Но банк запрашивает столько денег, а, получив, не выдает «Квадрат», подсовывает гуманоидам как раз копию и запрашивает потом еще столько, что это вызывает гиперинфляцию на всей планете. Никто не понимает, откуда взялись неотличимые от настоящих деньги в таком количестве. Никто не знает, что купюры напечатаны внутри летающих тарелок. Биржу трясет. Инопланетяне быстро догадываются, что их наебали и возвращаются за подлинным Малевичем. Очень агрессивно настроены теперь к людям. А у людей все уже всплыло на поверхность — журналисты раскопали правду. И против инопланетян за наш «Квадрат» начинают войну самые экстремистские слои человечества, тогда как правительства готовы сдать картину, подарить то есть на время «во имя безопасности и межпланетной дружбы», раз им так нравится. На фоне мировой партизанской войны с пришельцами высказываются версии, что «Черный квадрат» — это изображение черного знамени русских анархистов, с которыми Малевич дружил в 1918 году, или образ мекканской Каабы мусульман, перед «абстрактным» искусством которых художник всегда преклонялся. 6
Я роман о том, как изобрели-таки машину времени, но путешествовать во времени она, конечно, не позволяла, это бы уничтожило всякую действительность, а позволяла смотреть на экране любую эпоху и любое место. Как охрана все видит через камеры в супермаркете. Жизнь людей будущего замерла, превратившись в одно большое реалити-шоу. Ну, то есть в просмотр чужих жизней. Икс влюбляется в Игрек, жившую семьсот с лишним лет назад, и смотрит ее с самого детства. Но он влюбляется не просто так, постепенно Икс осознает, что он любит смотреть на Игрек лишь постольку, поскольку сам чувствует кожей чей-то постоянный взгляд. Кто-то из послезавтра, еще не рожденный, влюблен в Икс и смотрит всю его жизнь, хотя его жизнь и есть сплошное подглядывание за Игрек. Санитарные огни инквизиции целуют колени Игрек и отражаются на стенах тысяч комнат во множестве веков. 7
Мое рабочее название «В тени». Солнце усилилось в три раза, и люди бегут впереди него, чтобы всегда жить ночью, хотя земля все более пустыня. Под землей прячется, охлаждая жизнь электричеством, вторая раса людей. Третья живет в закрытых домах-колбах с затемненными стеклами у морей. Подземная раса — «кроты», уменьшились и согнулись. Морские стали почти что рыбы. И только бегущие все еще похожи на нас и ждут уменьшения солнца. Первыми вымрут бегущие. Их называют «тень» или «иоанны». «Тень» смотрит на свой бег как на подвиг и служение, как на искупление всех прежних людских грехов. «Рыбы» или «саломеи» склонны к играм и истерике, они прячут свой страх в экстазе. «Кроты» или «ироды» все глубже себя хоронят, они почвенники, любят землю. Когда солнце успокаивается, бегущих «теней» уже нет, «рыбы» посходили с ума и не замечают перемен, а «кроты» слишком глубоко закопались, да и такое солнце им, «иродам», теперь только разрушит всю структуру, они мутировали и не видят на поверхности. 8
Мое рабочее название «Ебущиеся черти».
Вы уж, братья, мне поверьте, / Есть ебущиеся черти, / Если много станешь знать, / Тех чертей не избежать.
За этот безобидный стишок поэта-матершинника начинают жестко преследовать. Оказывается, всякому, достигшему доступа к принятию неотменяемых решений в любой области, наносят визит эти самые существа, и имеют его во все отверстия. И потом каждый год ебущиеся черти приходят в этот день и делают свое дело, где бы ты ни был, с кем бы ни обедал. На этом солидарность хозяев мира держится. А поэт не знал ничего, он сочинил просто так, интуитивно, когда слушал, обкурившись, Пи-Орриджа. То есть он поэт настоящий, в его стихах выражается мировая проблема в обход его личных желаний. Меня будет приятно читать всем сторонникам теории заговора, а так же отчужденным от принятия решений людям, ведь получается, что опускают-то не их совсем, а как раз самих опускателей. 9
Мое предположительное имя «Специальный канал». Пафосный зачин: «Я начинаю этот дневник, потому что программы с выигранного канала не пишутся на видео. Мое видео в порядке. Голова тоже. Просто на специальном канале действует некое не ясное мне препятствие. Не пишется даже звук на диктофон. Я еще не знаю, буду ли писать сразу во время просмотра, жаль там нету рекламных пауз, или после, по памяти, самое важное. Самое странное. Посмотрим.
Я пишу исключительно для себя, чтобы легче было когда-нибудь разобраться, снова взвесив в мыслях увиденное. Точнее, показанное. Не думаю, что буду кому-то давать эти записи. Хотя я ведь не знаю именно что тут будет завтра написано. Нужно просто протянуть руку к пульту, набрать комбинацию цифр».
У обычного человека выиграла это вещание спутниковая антенна. Сколько нас таких? — задается он — кто смотрит еще? — почему именно это? — Извините, мы не имеем права разглашать подобное — ответили в офисе по телефону — Хотите, отключим? Но после отключения вас скорее всего не впустит к нам охрана, сэр. А, еще вероятнее, вы вообще не отыщете наш офис, потому что он находится внутри совсем другого офиса, и никому еще не приходило в голову искать нас там, где мы есть. Герой отказывается отключаться. Зовет полюбоваться друзей, но они, посмотрев, избегают героя, как чем-то нехорошим зараженного, больше не приходят. Чей это эксперимент? Спецслужб? Инопланетян? Мирового масонского правительства? Такая фабула позволяет использовать все самые странные места из своих записных книжек как пересказ передач специального канала. По сети герой находит «клуб отключенных». Они сличают впечатления, записи, воспоминания, но идти к герою смотреть ни за что не хотят, боятся, что теперь это наказуемо.
Первой его передачей на специальном канале была почти безобидная. Оказывается, Моцарт был отравлен не за разглашение каких-то масонских тайн («Волшебная флейта»), доставшихся ему в ложе, а за их вольную трактовку. Никто его не травил. Токсика- ция наступает в таких случаях сама собой. Нормальная реакция организма на преступление против собственного смысла. Фильм был, впрочем, почти не об этом, а о биохимическом механизме неотвратимого наказания. О необратимости реакции. О молекулярных подробностях внутреннего трибунала. Выступали медики, ссылались на микроскоп. Это тоже зародыш романа, но сделаем из него внутреннее украшение — передачу специального канала.
Найдя-таки их офис, герой получает новый приз. Он становится сотрудником специального канала, хотя по-прежнему не понимает, что это такое и откуда берется. «В перспективе мы видим в вас автора целого цикла передач«.Финиш: «Специальный канал начинает заранее определять мою жизнь. Вообще-то мне это нравится. Легче, успешнее, интересней. Вот только не знаю, куда оно в итоге ведет. Но от этого еще интересней. Заранее дам себе слово ни о чем потом не жалеть». 10
Я роман, написанный от имени демонов, путешественников сквозь людей. Возможное название «Гоги and Магоги». Люди для них внешние, малопонятные и малоинтересные звенья цепи, по которой они двигаются к своему энергетическому центру, к единственной реально существующей личности. «Вы называете нас...» — мог бы сказать некто из них, но они не общаются с людьми, люди — это просто транспорт, доставляющий к цели.
