Вадим Попов - Шаман. Охотник за планетами
Яр помедлил, потом кивнул.
– Где он?
– В моем флаере. Он припаркован на стоянке.
– На стоянке космопорта?
– Да, а что?
Лицо Яра просветлело.
– Это упрощает дело, сейчас с ним и поговорим.
– Не хотите далеко ехать?
– Не хочу без острой необходимости появляться за пределами космопорта. Команда «Ленинграда» нервничает. На вашей планете с психарями случаются неприятности.
– Да, я слышала. После того случая с вашим предшественником никто из психотехников с жителями Беловодья не хочет связываться… даже просто поговорить с Игорем не соглашаются, даже на территории космопорта…
Яр кивнул.
– Тогда идемте, я только предупрежу капитана, что мы далеко не пойдем, пусть посидят в кафе.
– Яр…
Она впервые назвала его по имени.
– Хотите узнать расценки на мои услуги?
Лида смотрела чуть удивленно.
– А как иначе? Ведь это же работа, которую вы будете выполнять?
– Мне сказали, что вы сами поймете, чем можете отплатить мне за эту работу.
– Кто сказал?
– Духи.
9
Мальчик жонглировал яблоками. В его движениях вполне естественно не наблюдалось уверенности профессионала, но не было в них и восторга ребенка, освоившего что‑то новое. Три мелких розоватых яблочка летали по своим орбитам привычно, Игорек чуть улыбался, следя за ними немного расфокусированным взглядом. Заметив возвращающуюся из кафе маму с каким‑то худым парнем, он поочередно подбросил все три яблока вертикально вверх и одно за другим поймал их. Первому яблоку он подставил левый карман куртки, второму – правый, а третье поймал в руки. Несколько столпившихся вокруг пилотов разразились аплодисментами.
Вместе с взрослыми аплодировала и девочка лет четырнадцати, с короткими пепельными волосами, которые при ближайшем рассмотрении больше напоминали плотную серую шерсть. Черты ее лица были почти человеческими, но инопланетное происхождение выдавали темно‑серые, почти до черноты, глаза с вертикальными зрачками, чуть заостренные уши и чересчур курносый носик. Смех обнажал слишком острые для человека зубы.
Игорь поклонился зрителям, коротко кивнув девочке, вручил ей яблоко и, махнув рукой, пошел навстречу маме.
Яр поднял вверх палец и сказал Лиде:
– Я на пару минут.
Он подошел к пилотам, обменялся с ними несколькими словами, а потом, чуть наклонив голову, обратился к девочке. После первых нескольких реплик пилоты деликатно отошли в сторону, а девочка и Яр, усевшись друг напротив друга прямо на асфальт, начали разговор.
Лида давно, со времен своей учебы, не слышала звучания ярранского языка и вновь поразилась его странной мелодичности. Эволюция, давшая кошачьим с Ярры разум, наделила их горлом, более подходящим для пения, нежели для членораздельной речи, которую может воспринимать человек. Чередование низких и высоких звуков, переливов и рычащего рокотания напоминало Лиде то птичье пение, то звуки флейты, то просилось на избитое журналистами сравнение с кошачьим мурлыканьем. Разговор двух ярранцев всегда был дуэтом двух певцов, паузы между словами в котором заполнялись фоновым звуком со стороны каждого из говорящих, тон которого выражал настроение собеседников или их отношение к теме разговора. Лида никогда не слышала, чтобы человеческое горло так легко издавало протяжные и рокочущие соцветия нот ярранской речи: психотехник и ярранка разговаривали, словно негромко и слаженно пели, не оставляя ни доли секунды для тишины в ткани разговора. Через несколько минут девочка поднялась на ноги, подошла к сидящему Яру и обняла его. Яр встал, их правые руки, с поджатыми к ладони пальцами, соприкоснулись. Спустя секунду она коснулась его плеча и зашагала к ожидавшим ее пилотам.
Яр помахал рукой обернувшейся через плечо девочке и подошел к Лиде.
– Извините, надо было поговорить.
– Вы знакомы с этой чужой? – спросил Игорь.
– Не совсем. Но мне она не чужая, мы с одной планеты. Ирха – психотехник с «Сирина», терранского научно‑исследовательского корабля.
– Такая маленькая и уже психотехник?!
– Игорь, когда начинаешь разговор, не забывай здороваться и представляться, – подчеркнуто строго сказала Лида.
Мальчик вздохнул и протянул руку. Под расстегнутым рукавом на внутренней стороне запястья Яр заметил сливающуюся с кожей желтую полоску пластыря.
– Здравствуйте, я Игорь. Это с вами мама хотела меня познакомить?
– Привет, Игорь. Видимо, со мной. Меня зовут Яр.
Игорь окинул его оценивающим взглядом и сказал:
– Яр с Ярры – это классно звучит. А как…
– Пойдемте в сквер, там и поговорите.
Яр подумал, что Лида погорячилась назвать сквером эти несколько деревьев и пару лавок напротив кафе. Но на фоне общего бетонно‑металлического пейзажа – пожалуй, действительно сквер. Игорь сел рядом с ним на одной скамейке, а Лида пошла на соседнюю, на ходу доставая из сумки пластик «вечной книжки».
– Хорошо жонглируешь. Где так научился? – спросил Яр.
– Сам, – не без гордости сказал Игорь, – по объемнику увидел, захотел и научился.
– А эти штуки на руках не мешают?
– Не‑а, они почти заросли.
Он задрал рукав и легко отогнул пластырь. Язва была небольшой, не гноилась, не кровоточила и была близка к заживлению. На второй руке язва была побольше, но тоже выглядела закрывающейся. Краем глаза Яр заметил, как отложила книжку в сторону и напряглась Лида.
– И давно они у тебя?
– А вам разве мама не сказала? – удивился Игорь. – Две недели уже.
– И что ж не зарастут до конца никак? – сделал непонимающее лицо Яр и сунул руку в карман.
– Не знаю…
Было заметно, что по мере приближения к сути разговора он делается для Игоря все более неприятным. Яр почувствовал, что еще пара фраз, и Игорек начнет отвечать односложными «да» и «нет». Он достал из нагрудного кармана руку с парой «коготков»: гладких серых камней, каждый из которых с одного конца заканчивался клювообразным острием.
– А я тоже умею жонглировать, – сказал Яр почти весело. – И даже одной рукой.
Он положил камни на ладонь и продемонстрировал мальчику. Пошевелил ладонью, и камни двинулись один вокруг другого.
– Смотри.
Теперь Яр приблизил руку к лицу Игоря, и камни словно живые заскользили между растопыренными пальцами, почти не касаясь их, то появляясь, то исчезая.
– Правда, как живые? Словно так и надо, – произнес Яр и повторил: – Надо! По одному из ярранских поверий они умеют говорить.
И через секунды снова повторил последнее слово фразы:
– Говорить!
Вцепившаяся в лавку, чтобы не вскочить и не прервать этот странный разговор ярранского шамана с ее сыном, Лида почти не слышала слов их беседы, но улавливала тон голоса Яра: его голос стал мягким и хрипловатым, сочащимся тягучими гласными. Патока, а не голос.
Камешки‑«коготки» сновали между пальцами Яра, и он, не меняя интонации, задавал мальчику вопрос за вопросом.
– После чего у тебя появились язвы на руках?
– Дедушка рассказал мне историю…
– Дедушка Сергей рассказал тебе историю?
– Да.
– О чем история дедушки Сергея?
– О святых Кирилле и Мефодии.
– Что сделали Кирилл и Мефодий?
– Они спасли Беловодье.
– Как Кирилл и Мефодий спасли Беловодье?
– Старший брат Кирилл распял на кресте младшего брата Мефодия, кровь его умастила землю Беловодья, и стала земля родить в год по четыре раза и более…
Глаза Игоря были полуприкрыты, кровь отхлынула от лица, с нижней губы на куртку потянулась тонкая паутинка слюны.
– Что еще говорил тебе дедушка Сергей?
– Что всякий добрый христианин должен быть готов пожертвовать собой ради общего благополучия…
– О чем он просил тебя?
– Чтобы я каждый день перед сном вспоминал о подвиге Кирилла, Христу уподобившемуся, и примерял на себя мученический его венец…
Губы мальчика дрожали, но Яр решился на еще один, последний вопрос.
– О чем он еще просил тебя?
– Чтобы я никому не рассказывал о нашем разговоре и о его просьбе…
Яр сжал губы.
– Хорошо, Игорь. Ты хорошо жонглируешь яблоками, но, думаю, и вещи посложнее освоить можешь. Можешь! Научиться любому умению – это словно дремать в неведении, а потом проснуться. Проснуться!
Глаза мальчика приобрели осмысленное выражение.
– Так, говоришь, ты никогда не слышал о Кирилле и Мефодии? – спросил Яр.
Было видно, что врать Игорю пока удается с трудом.
– Это древние священники с Терры? Что‑то про алфавит?
– Ну да, – сказал Яр и махнул рукой Лиде.
– Яр, а скажи, как так случилось, что ты с планеты чужих?
– Это долгая история, при случае расскажу.
Заметно побледневшая Лида повела Игорька к флаеру, слишком сильно стискивая его руку и прерывистым голосом наказывая ждать ее внутри, смотреть объемник, наружу не выходить и ни с кем не разговаривать.
Яр сидел, откинувшись на спинку скамейки, и смотрел на просвечивавшие под лучами заходящего солнца листья деревьев на фоне темнеющего безоблачного неба. Настроение у него было паршивое.
