Pepper Winters - Second Debt
Я находилась под горячими струями воды на протяжении долгого времени, сжавшись на полу, обхватывая руками колени.
Столько всего произошло, что сломило прошлую Нилу.
Но это было лишь еще одним препятствием — еще одной помехой, чтобы прояснить мое стремление к победе. В мою сущность вселились духи моих умерших предков. Теперь они жили внутри меня, желая того же самого, что и я.
Часы, которые располагались над аквариумом в моей пошивочной комнате, оповестили меня, что настал час ведьмовства, когда я забралась изможденная в кровать.
Три часа утра.
Время, как предполагалось, когда вампиры и демоны перемещались по проходам дома и запугивали беззащитных спящих людей.
Я всегда была достаточно суеверной и держала закрытыми дверцы своего гардероба, чтобы оградить себя от посягательств страшного монстра глухой ночью. Вон всегда посмеивался надо мной, втолковывая мне, что монстров и чудовищ не существует.
Но теперь я знала горькую правду.
Они существовали, но они не проникали в этот мир, когда наставал час ведьмовства, через открытые проходы, которые предоставляли им прямую дорогу из потустороннего мира в наш.
И имя им было не оборотни и не вампиры.
Их называли Хоук.
Я жила вместе с ними.
На следующее утро, я проснулась от звука пришедшего сообщения.
Единственное сообщение от эпицентра моего разрушения.
Кайт007: Я чувствую все, что чувствуешь ты. Будь то поцелуй или пинок, или смертельный удар. Я бы очень хотел, чтобы не мог ощущать это, но ты моя, следовательно, ты мое несчастье. Поэтому я буду чувствовать все, что чувствуешь ты, я буду жить тем, чем живешь ты. Ты не поймешь, что я имею в виду. Не сейчас. Но это моя самая лучшая жертва. Единственная из существующих, какую я могу предложить тебе.
Я ожидала, что мое сердце затронут его слова.
Я задержала дыхание от вспыхнувшей искорки вожделения.
Только что Джетро открыл мне правду. В его таинственном, почти поэтическом сообщении, он, наконец, отбросил в сторону загадочный занавес, который скрывал кто такой Кайт, признавая полностью то, что могло быть известно только ему. Не было ни единого шанса, что это сообщение могло быть от Кеса. Я сомневалась, что средний Хоук обладал такой внутренней глубиной, чтобы написать подобную витиеватую загадку.
Если бы такое сообщение пришло вчера, то мое влечение вмиг переросло бы в любовь. Я бы не смогла остановить свое сердце от того, чтобы открыться и позволила бы своему лютому врагу обосноваться глубоко в моей душе.
Но не сегодня.
Не тогда, когда передо мной предстала омерзительная истина.
Решительным движением рук и еще более решительным сердцем, я отправила единственное сообщение своему брату.
Иголочка с ниточкой: Я каждый день живу в кошмаре, Ви. Я... Я больше так не могу. Я так скучаю по тебе.
После того, как я отправила сообщение Ви, я удалила сообщение Кайта и отключила свой телефон.
С приходом нового утра, я чувствовал себя старше, чем когда-либо.
Каждая часть меня испытывала нестерпимую боль.
Я оставил Нилу на кладбище — у меня просто не было другого выбора.
Но когда она не вернулась после захода солнца, я пошел за ней.
Она сидела одиноко под золотистым полумесяцем луны, обхватив руками грудную клетку, как будто хотела не допустить, чтобы ее жилистое стройное тело потеряло скудное тепло, что исходило от нее. Ее бледная кожа светилась в темноте ночи, превращая ее в тень, делая ее частично похожей на приведение, частично на женщину.
Я ожидал ее в темноте, скрываемый ветвями деревьев. Ожидал, что она либо провалится в глубокий сон, либо просто-напросто потеряет сознание. Я хотел окутать ее теплом и забрать обратно в ее покои, где она могла бы найти некоторое подобие жизни... со мной.
Я хотел оставить поцелуй на ее ледяных губах и провести кончиками пальцев по ее холодным рукам. Я хотел быть для нее необходимым теплом и забыть все представления о том, что я являюсь ледником.
Но мощные волны презрения и отвращения исходили от ее изящного тела, проникая между ветвями деревьев, и оборачивались вокруг моих лодыжек, словно кандалы. Несмотря на то, как бы я ни хотел подойти к ней, я не мог.
Именно по этой причине мне необходимо было как можно скорее увидеть Жасмин.
Именно для этого я смирился со своей жизнью.
Поэтому я продолжал ждать.
Я принес себя в жертву, ощущая ее неподдельную боль.
Я разделил с ней холод.
Я надеялся, что она ощущала мое присутствие, и это предоставило ей немного комфорта.
И когда она, наконец, направилась в Хоуксбридж, я пошел за ней. Следуя, словно незримая тень, за каждым ее шагом, убежденный в том, что она не заметит меня.
Только до того момента, пока она не выбралась из своей ванны на заплетающихся ногах в облаке пара, одетая в полотенце, только тогда я оставил комнату безопасности и камеры, которые вели непрерывную съемку, и возвратился в свои покои.
В тот момент, когда я лежал, буравя взглядом потолок, размышляя, насколько моя жизнь стала ужасной с того момента, как я впервые написал ей пару месяцев назад, я почувствовал новое волнение в своем разбитом сердце.
То, которое дало новую вспышку пламени надежды, что, возможно, каким-либо образом существует вероятность спасения из этого кошмара.
В первый раз в своей жизни, мне захотелось поговорить с кем-нибудь. Признаться во всем. И не только моей сестре.
Я до боли хотел снять с души этот груз и выложить всё своему заклятому врагу. Женщине, которую отчаянно желал, но мог так никогда и не заполучить.
Если бы я сделал шаг с края обрыва и прыгнул в неизвестность, у меня не было ни малейшего сомнения, что закончилось бы все моей неминуемой смертью, в тот момент, когда мое тело коснулось бы земли. А я потратил слишком много времени, чтобы исцелить себя, но больше я был не властен над своими стремлениями.
Я буду сожалеть об этом.
Черт, я уже сожалею об этом.
Но это не могло остановить меня.
С колотящимся сердцем я написал ей, приоткрывая первый кусочек правды.
Я встал на путь, который приведет к моему крушению.
Кат поднял взгляд от газеты, его глаза опасно сузились.
— Где ты пропадал вчера?
Подвергал пыткам Нилу. Пытал себя.
— Нигде. Ничего важного или стоящего внимания. — Я направился к обеденному столу, не отводя взгляда от Дэниеля. Он был единственным человеком, заинтересованным в завтраке. Все остальные, должно быть, уже поели и разбрелись.
Дэниель коварно ухмыльнулся, неспешно намазывая масло на свежий круассан, и не отводя от меня взгляда, он засунул его в рот.
Идея завтрака с двумя наименее симпатичными мне людьми в одно мгновение превратила мой голод в отвращение. Хватаясь ладонью за спинку стула, я не предпринял движения, чтобы выдвинуть его из-за стола.
— А где Кес?
Кат скривил губы и сдержанно отложил газету.
— Откуда мне знать?
Я понимающе поднял свою голову. Отлично. Если он хочет поиграть в крепкого орешка, я тоже могу присоединиться. Стискивая с силой спинку стула, я ответил лишь кивком на его слова и направился обратно к выходу из столовой. Мне необходимо было кое-что обсудить с Кесом, и я определенно был не в настроение иметь дело с отцом и его манипуляциями в играх разума.
Потянувшись к двери, мои пальцы с силой обхватили дверную ручку, но прежде чем я смог скрыться, Кат проговорил:
— Мы еще не закончили. Проходи. Садись. Ешь.
Я развернулся, приходя к заключению, что мне ничего не стоит найти внутреннюю холодность, чтобы обезопасить себя от его нападок. Мое тело практически вибрировало от скопления острых ледяных сосулек, только ожидая момента, чтобы использовать режущие заостренные «иглы» в качестве оружия.
— Мы закончили. У меня есть дела, которые требуют моего участия.
Дэниель захихикал.
— Это ты так думаешь.
— Заткнись, — бросил злобно я. — Ешь свою чертову еду и занимайся своими гребаными делами.
Кат удивленно приподнял бровь, отодвигая стул, чтобы подняться. Двигаясь по направлению к фуршетному столу, где Нила брала подносы, чтобы обслуживать братьев «Блэк Даймонд», он воспользовался щипцами, чтобы положить себе на тарелку малиновое пирожное из слоеного теста и немного свежего винограда.
— Я не считаю, что ты справляешь с ответственностью, что на тебя возложена, Джетро.
Я сглотнул, сжимая руки в кулаки.
— Я справляюсь просто отлично.
— Тогда почему ты почти каждый день наносишь визиты Жасмин?
— Оу, кто-то был пойман с поличным, когда пробирался к ней в покои, — мерзко рассмеялся Дэниель.
Я метнул в его сторону убийственный взгляд, перед тем как полностью сосредоточить свою ярость на отце.
— Жасмин — наша плоть и кровь. Насколько я помню, мне позволительно навещать членов семьи. Или это тоже теперь противоречит правилам?
