Кира Касс - Наследница
Еще не успев открыть дверь, я поняла, что мама уже там. Она играла на фортепьяно, манеру ее игры было невозможно не узнать. Мама любила рассказывать, как после свадьбы папа заставил ее выбрать четыре новеньких инструмента, причем каждый со своей характерной особенностью. Фортепьяно расставили по всему дворцу. Одно — в маминых покоях, второе — в папиных, третье — здесь, а четвертое — в пустовавшей гостиной на четвертом этаже.
Мамины руки легко и свободно порхали по клавиатуре. Мне стало немного завидно. Правда, она постоянно сетовала на то, что рано или поздно пальцы утратят гибкость и тогда она не сможет брать больше одной октавы. Однако пока время было над мамой не властно.
Я старалась ступать бесшумно, и все же мама меня услышала.
— Здравствуй, дорогая. — Мама моментально сняла руки с клавиатуры.
— Извини, что помешала, — устроившись рядом с ней на скамеечке, ответила я.
— А ты и не мешаешь. Я просто хотела немного отвлечься. Но сейчас я чувствую себя гораздо лучше.
— Что-то не так?
Мама рассеянно улыбнулась и погладила меня по спине:
— Нет. Просто издержки нашей работы.
— Как я тебя понимаю! — воскликнула я, пробежав пальцами по клавишам.
— Иногда мне кажется, что я уже все знаю и все повидала. Словом, достигла вершин совершенства. Но стоит мне на этом успокоиться, как обстоятельства резко меняются. И сейчас... Ладно, у тебя и так хватает поводов для волнения. Давай не будем о грустном.
Она заставила себя улыбнуться, и хотя меня в принципе интересовала причина маминого беспокойства, ведь рано или поздно ее заботы лягут на мои плечи, я поняла, что мама права. Меньше знаешь, крепче спишь, а я уже и так на грани нервного срыва.
Как, впрочем, и мама.
— Скажи, а ты ни разу не пожалела об этом? — заметив плохо скрытую грусть в ее глазах, спросила я. — О том, что прошла через Отбор и стала королевой?
Мама не стала с ходу говорить «да» или «нет», а тщательно взвесила ответ, за что я была ей крайне признательна.
— Я не жалею о том, что вышла за твоего отца. Да, иногда я задумываюсь над тем, что стало бы со мной, если бы я не решилась пройти через Отбор или затерялась бы во дворце. Полагаю, у меня все было бы хорошо. Возможно, я осталась бы в счастливом неведении. Однако дорога навстречу твоему отцу оказалась тернистой, и в основном потому, что я не желала по ней идти.
— Совсем-совсем?
— Идея принять участие в Отборе принадлежала отнюдь не мне.
У меня буквально отвисла челюсть. Об этом она никогда не рассказывала.
— А кому?
— Не важно, — отмахнулась мама. — И, честно признаться, я понимаю твои сомнения. Но считаю, что Отбор поможет тебе лучше узнать себя. Надеюсь, ты мне поверишь.
— Я бы с радостью тебе поверила, если бы знала, что вы затеваете это ради меня, а не для того, чтобы такой ценой купить себе немного спокойствия. — Мои слова прозвучали чуть резче, чем хотелось бы.
Мама сделала глубокий вдох:
— Ты наверняка считаешь нас эгоистами, но когда-нибудь ты поймешь. Когда судьба нашего королевства окажется в твоих руках, ты тоже будешь готова пойти на все ради его спасения. Мне и в голову не могло прийти, что снова придется устраивать Отбор. К сожалению, планы изменились, и нам пришлось попросить тебя пойти на столь серьезный шаг.
— А вам не кажется, что вы слишком много от меня хотите? — огрызнулась я.
— Во-первых, следи за языком, — одернула меня мама. — А во-вторых, ты видишь только часть общей картины. Ты и понятия не имеешь, как тяжело сейчас приходится твоему отцу. — (Я сразу притихла. Теперь мне уже не терпелось уйти. Если ей не нравится мой тон, зачем тогда меня заводить?) — Идлин, так уж вышло, что тянуть с этим нельзя. Но, положа руку на сердце, рано или поздно нам все равно пришлось бы что-то предпринять.
— Что ты имеешь в виду?
— Со стороны ты кажешься чересчур замкнутой, слишком далекой от народа. Конечно, я понимаю, ты постоянно волнуешься из-за вызовов, которые ждут тебя впереди, когда ты взойдешь на трон. Вот почему сейчас самое время подумать о нуждах других.
— Неужели ты считаешь, будто я этого не делаю? И чем, по-твоему, я целый день занимаюсь?
Мама поджала губы:
— Нет, солнышко. Не делаешь, если это мешает твоей комфортной жизни.
Меня так и подмывало на нее наорать. Впрочем, и на папу тоже. Ну да, иногда я пытаюсь уйти от проблем, принимая ароматные ванны или выпивая бокал вина за обедом. Но с учетом того, чем приходится жертвовать, можно было бы и простить мне маленькие слабости.
— Вот уж никогда бы не подумала, что ты считаешь меня такой испорченной. — Я встала, собираясь уйти.
— Идлин, я совсем не то имела в виду.
— Именно то. Вот и отлично. — Я направилась к двери. Ее обвинения меня настолько разозлили, что перехватило дыхание.
— Идлин, дорогая! Мы лишь хотим, чтобы ты стала образцовой королевой, только и всего, — умоляюще произнесла мама.
— И стану. — Одной ногой я уже была в коридоре. — И я определенно не нуждаюсь в том, чтобы какой-то парень с улицы стал меня учить, как это делается.
Я попыталась успокоиться. Мне вдруг показалось, будто весь мир ополчился против меня и теперь наносит удар за ударом. Я продолжала мысленно повторять, что надо потерпеть только три месяца, только три месяца... И тут до моих ушей внезапно донесся чей-то плач.
— Ты уверена? — Голос вроде бы генерала Леджера.
— Я говорила с ней сегодня утром. Она решила его оставить, — всхлипнула мисс Люси.
— А ты сказала, что мы сможем дать ребенку абсолютно все? Что у нас больше денег, чем мы сможем потратить? Что мы будем его любить, невзирая на изъяны? — торопливым шепотом говорил генерал Леджер.
— Ну да. И даже больше того, — вздохнула мисс Люси. — Ведь это такой редкий шанс для ребенка с нарушением умственного развития. Я сказала ей, что мы в состоянии удовлетворить его потребности, что сама королева позаботится о нем. А она ответила, что говорила со своими родственниками, и что те согласились ей помочь, и что ей вообще не хотелось отдавать ребенка. А на усыновление согласилась исключительно из страха остаться одной. Она извинялась, словно это может хоть как-то исправить дело.
Мисс Люси втянула носом воздух, пытаясь остановить рыдания. Я подошла поближе к повороту коридора и прислушалась.
— Люси, прости.
— Мне не за что тебя прощать. Тут нет твоей вины, — ласково сказала она. — Думаю, нам надо смириться и понять, что все кончено. Годы лечения, выкидыши, три несостоявшихся усыновления... Пора отпустить ситуацию.
Повисла длинная пауза. Затем генерал Леджер нарушил молчание:
— Хорошо, если ты считаешь, что так будет лучше для всех.
— Да, считаю, — отрезала мисс Люси и снова разрыдалась. — У меня до сих пор не укладывается в голове, что мне не суждено стать матерью.
И уже через секунду плач ее стал звучать глуше. Генерал Леджер наверняка прижал мисс Люси к своей широкой груди.
Все эти годы я считала, что Леджеры просто не хотят иметь детей. При мне никто ни разу не заводил разговоров об отчаянных попытках мисс Люси стать матерью, а она, казалось, с удовольствием играла с нами, когда мы были детьми, но не более того. В жизни не подумала бы, что их семья стала жертвой столь прискорбных обстоятельств!
Быть может, мама права? Быть может, я не такая заботливая и внимательная, какой себя мнила? Ведь мисс Люси была одной из тех, кого я любила больше всех на свете. Тогда почему я оказалась настолько черствой, что не смогла понять всей глубины ее страданий?
1 Здесь обыгрывается название рок-группы «Chasing Yesterday». — Здесь и далее примеч. перев.
В кабинете стояло тридцать пять огромных корзин с десятками тысяч заявлений, оставленных ради сохранения конфиденциальности в конвертах. Перед камерами я попыталась напустить на себя вид счастливого предвкушения, хотя, по моему ощущению, меня в любую минуту могло вырвать прямо в одну из этих корзин.
Что ж, неплохой способ уменьшить число кандидатов.
Папа положил мне руку на спину:
— Ладно, Иди. Просто подойди по очереди к каждой корзине и вытяни конверт. Я подержу их, чтобы у тебя были свободными руки. Сегодня вечером мы вскроем конверты в прямом эфире студии «Вестей». Все просто, как дважды два.
Если все так просто, то почему я совсем пала духом? Хотя, с другой стороны, чему удивляться? Ведь на меня столько всего свалилось после объявления об Отборе.
Я надела свою любимую тиару и расправила переливающееся серое платье. Сегодня мне хотелось быть особенно ослепительной, но, увидев девушку, смотревшую на меня из зеркала, я даже немного опешила.
— Итак, я в прямом смысле слова смогу сама выбирать каждого претендента? — прошептала я в надежде, что на звукозаписи этого не будет.
— Да, такой привилегии у меня не было, — тонко усмехнулся папа. — Дерзай, родная!
