И. Завалишин - Описание Западной Сибири
Тобольскій соборъ св. Софіи ыапоминаетъ въ этой дальней сторонѣ родное и присное имя св. Софіи Новогородской и Кіевской и бѣдную св. Софію Византійекую. Иртышъ и очаровательные берега Босфора – какое сближеніе! Тобольскіе соборы Успенскій и Софійскій воздвигнуты оба въ концѣ XVII столѣтія вторымъ митрополитомъ Сибирскими Павломъ (1686 – 1694). Онъ же соорудилъ и архіерейскія палаты съ крестовой церковью, старинной и массивной архитектуры, живописно возвышающіяся на окраинѣ горы и окаймленныя зеленѣющимъ садомъ. Оба собора богатой отдѣлки. Въ Софійскомъ замѣчателенъ престодъ сребро-кованой работы знаменитаго Сазикова, икона св. Софіи, Премудрости Божіей, временъ четвертаго архіепископа Сибирскаго Герасима (1640 – 1650), сходная съ иконой св. Софіи Новогородской, и другая икона св. Софіи же, съ оригинальной отмѣной отъ всѣхъ донынѣ извѣстныхъ тѣмъ, что Премудрость Слова Божія изображена на древѣ, при корени котораго стоятъ царь Іоаннъ IY Грозный съ Московскими митрополитомъ Діонисіемъ, а на вѣтвяхъ изображены 6 первыхъ сибирскихъ архіепископовъ: Кипріянъ, Макарій, Нектарій, Герасимъ, Симеонъ и Корнилій. Историческая же икона св. Николая чудотворца (походная Ермака) увезена въ 1826 году въ Москву архіепископомъ Евгеніемъ и поднесена императору Николаю Павловичу. Особенность Тобольсвихъ соборовъ соетоитъ въ томъ, что въ недѣлю праве славія, по древнему установленію перваго архіепископа Сибирскаго Кипріяна (1621 – 1624 г.), заставшаго еще въ живыхъ многихъ товарищей Ермака и лично ихъ распрашивавшаго, возглашается здѣсь вѣчпая память Ермаку и его казакамъ, убитымъ при завоеваніи Сибири, и которыхъ имена были вписаны тогда же въ синодикъ соборный.
Въ Успенскомъ соборѣ, въ придѣлѣ Іоанна Златоустаго, покоится блаженный Іоаннъ Максимовичъ, митрополитъ Сибирскій, современникъ Петра Великаго, просвѣтитель этихъ далекихъ странъ свѣтомъ своихъ добродѣтелей, благоговѣйно чтимый цѣлой Сибирью за его истинно святую жизнь и чудно – святую кончину. До сихъ поръ совершаются на его могилѣ панихиды и заупокойный литургіи, подобно тому, какъ это происходитъ па другой оконечности Сибири, въ часовнѣ, сооруженной на Верхнеудинскомъ кладбищѣ (за Байкаломъ), надъ могилой другаго святаго труженика и страдальца, Ростовскаго митрополита Арсенія, сосланнаго въ заточеніе въ Нерчинскій край, во второй половинѣ ХѴIII столѣтія, съ честію потомъ возвращенаго и скончавшагося столь же чудной кончиной праведника на дорогѣ. Іоаннъ Максимовичъ родился въ городѣ Нѣжинѣ (нынѣшней Черниговской губерніи) въ 1653 году, учился въ Кіевской духовной академіи (долго бывшей единственнымъ разсадникомъ духовнаго и гражданскаго просвѣщенія для всей Росеіи XVI, XVII и XVIII столѣтій) и, окончивъ курсъ богословскихъ наукъ подъ руководствомъ знаменитыхъ наставниковъ и краснорѣчивыхъ проповѣдниковъ того времени Варлаама Ясинскаго и Инокентія Гизеля, поступилъ самъ наставникомъ въ эту академію, постриженъ въ Кіево-ІІечерской лаврѣ, и еще въ скромномъ санѣ іеромонаха удостоился въ 1677 году, 24 лѣтъ отъ роду, избранія въ послы отъ малороссійскаго народа къ царю Феодору Алексѣевичу. Юный и краснорѣчивый посолъ обратилъ на себя въ Москвѣ особое вниманіе царя и патріарха, быстро восходилъ съ степени на степень духовную и въ 1697 году, по ходатайству гетмана Мазепы, хиротонпсанъ въ архіепископы Черниговекіе. Когда въ 1709 году карлъ XII двинулся изъ Польши въ Россію, архіепископъ Іоаннъ привѣтствовадъ спѣшившаго къ русской арміи Петра Великаго, при встрѣчѣ его въ нынѣшней Городнѣ (уѣздный городъ Черниговской губерніи, въ 54 верстахъ отъ Чернигова) этими пророческими словами: «Благословенъ ты, егда входиши и благословенъ егда исходиши. Предастъ бо Господь Богь враги твоя. Сопротивлявшиеся тебѣ, путемъ единымъ пріидутъ къ тебѣ и седмію путіи побѣгутъ отъ лица твоего. 27 іюня, въ великій день Полтавской битвы, это свыше вдохновенное прорицаніе исполнилось.
Въ 1711 году Петръ Великій, желая дать достойнаго архипастыря Сибирскому краю, послѣ двухъ приснопамятныхъ іерарховъ, изъ которыхъ одинъ, назначенный митрополитомъ Сибирскиаъ, св. Дмитрій, Ростовскій чудотворецъ, за болѣзнію не могъ предпринять путешествiя въ далекую Сибирь, а другой Филофѳй Лещинскій, долго святятельствовавъ здѣсь, принялъ схиму и посвятилъ себя апостольству среди языческихъ и исламитскихъ племенъ сибирскихъ, – избралъ въ митрополиты сибирскіе Іоанна Максимовича, и красноречивый витія вполнѣ оправдалъ державный выборъ полтавскаго героя. прибывъ въ Тобольск въ томъ же году, онъ немедленно далъ сильное движеніе дѣлу проповеди евангельской между остяками, самоѣдами, вогулами, татарами и тунгусами (которыхъ схимникъ Феодоре, бывшій митрополите Филочей, окрестилъ до 40,000 человеке), и снарядилъ, по мысли Петра Великаго, первую духовную миссію въ Китай. Миссія эта достигла Пекина 20 апрѣля 1716 года. Императоре Кан-Си принялъ ее благосклонно, приказалъ соорудить для нея монастырь (нынѣшній Срѣтенскій) и назначилъ ей достаточное содержанiе. Съ этихъ поръ духовная миссія наша пребываетъ въ Пекинѣ. Иаконецъ митрополите Іоаннъ много способствовалъ не только духовному, но и гражданскому просвѣщенію тогдашней Сибири, чрезъ привезенныхъ имъ ученыхъ монаховъ. Глубокій знатоке классической древности, онъ любилъ поэзію и занимался ею въ часы отдохновенія. Но подвизаясь столь просвѣщенно на государственномъ и мірскомъ поприщѣ, онъ не преставалъ устроивать и храме благочестивой души своей. Часто, переодѣвшись простымъ монахомъ, выходилъ онъ ночью тайкомъ изъ архіерейскихъ палате, и постучавшись въ оконцо какого нибудь бѣдняка, прпговаривалъ, подавая обильную милостыню: «пріими во имя Іисуса Христа!» Самъ же поспѣшно удалялся. Часто тоже ходилъ онъ по тюрьмамъ, утѣшалъ и подкрѣплялъ заключенныхъ. Если самъ не могъ идти для подачи милостыни, то посылалъ людей довѣренныхъ, запрещая разглашать о даятелѣ. Онъ былъ всегда занять чтеніемъ, письмомъ, молитвой. Въ библіотекѣ Софiйскаго собора хранится до сихъ поръ рукопись, составленная имъ «Феатра нравоучительная, пли нравственная зерцала для царей, князей и деспотовъ», объясняющая обязанности разная рода властей. Часто его приближенные слышали, что запершись въ кельѣ, нъ ночное время, онъ молился со слезами и воздыханіями. Такъ протекли четыре яда. 10 іюня 1715 года онъ совершплъ божественную литургію и пріобщился св. Таинъ. По возвращеніи изъ собора въ палаты, онъ принимадъ духовенство и нѣкоторыхъ другихъ лице, долго бесѣдовалъ съ ними, съ прискорбіемъ говорилъ имъ о разлукѣ и близкомъ свиданіи, къ непонятному для всѣхъ удивленію, прощался со всѣмп и просилъ о немъ молиться. Когда всѣ ушли, онъ оставилъ при себѣ только одного изъ особенно любимыхъ приближенныхъ, еще бесѣдовалъ съ нимъ, наконецъ отпустилъ и его... Наступило время вечерни. Очередной соборный священникъ пришелъ по обычаю къ архипастырю принять его благословеніе на благовѣстъ, но келья была заперта. Обождавъ довольно времени, священнике чрезъ дверь иросилъ благословенія, но отвѣта не было. Наступилъ вечере, дали знать духовенству и Сибирскому губернатору, князю Гагарину. пріѣхавъ немедленно, Гагарине просилъ владыку допустить хоть его, но все безмолетвовало въ запертой кельѣ. Тогда рѣшились выломать двери. Митрополите Іоаннъ стоялъ на колѣнахъ предъ иконами. Смерть уже запечатлѣда уста его и благій духе воспарилъ къ Богу. Что можете быть величественнѣе и назидательнѣе подобной кончины?..
Но есть еще, въ виду этихъ древнихъ соборовъ, у самаго преддверія этихъ старинныхъ палате архіепископовъ Тобольскихъ, другое трогательное воспоминаніе давноминувшаго, другая историческая святыня: знаменитый «ссыльный Угличскій колоколъ», перевезенный въ 1593 году, по приказанію Бориса Годунова, въ Тобольскъ за то, что обличительно ударидъ въ набатъ, при убіеніи св. царевича Димитрія въ Угличѣ, въ роковой день 15 мая 1591 года, когда св. отрокъ палъ закланный, обливаясь въ невинной крови своей... Соборный стороже Угличская придворнаго собора Максиме Кузнецове, да вдовый священникъ Федотъ, по прозванію Огурецъ, бросились тогда на колокольню, заперлись въ ней изнутри и ударили въ этотъ колоколе въ набатъ. Извѣстно, что сбѣжавшіеся граждане убили злодѣевъ. Страшныя кары постигли несчастный Угличе за этотъ невольный бунтъ. Борисе Годунове (тогда еще шурине царя, не болѣе, но уже въ сущности, безотчетный властитель государства) казнилъ до 200 именитѣйшихъ граждане угличскихъ, множество погибло тоже во время сыскнаго дѣла отъ лютыхъ пытокъ и въ душныхъ темницахъ московскихъ; а оставшіеся въ живыхъ сосланы въ Сибирь, въ нынѣшній пелымъ. Колоколъ-обличитель былъ, по народному преданію, «бить кнутомъ съ вырваніемъ уха» (тогда у осужденныхъ къ кнуту рвали ноздри) и тоже сосланъ, но въ Тобольскъ. Его иовѣсили сперва на Спасской колокольнѣ, потомъ на соборной, гдѣ между 1762 и 1802 годами, по приказанію Тобольскаго архіепископа Варлаама, вырѣзана на немъ по краямъ слѣдующая достопамятная надпись: «Сей колоколъ, въ который били въ набатъ при убіеніи благовѣрнаго царевича Димитрія, въ 1593 году, присланъ изъ города Углича въ Сибирь въ ссылку, въ городъ Тобольскъ, къ церкви Всемилостивѣйшаго Спаса, что на торгу, а потомъ на Софійской колокольнѣ былъ часобитный». Въ началѣ 1837 года, по волѣ архіепископа Афанасія, онъ снятъ съ соборной колокольни и повѣшенъ подлѣ архіерейскаго дома, при крестовой архіерейской Свято-Троицкой церкви, подъ небольшимъ деревянньмъ навѣсомъ, гдѣ его и показываютъ донынѣ. Покуда онъ висѣлъна соборной колокольнѣ,въ него отбивали часы, а при пожарахъ били въ набатъ. Звукъ его рѣзкій и громкій, такъ что его слышно по всему городу. Вѣсу въ немъ 19 пудовъ и 20 Фунтовъ. Онъ дѣйствительно съ отсѣченнымъ ухомъ; цвѣтъ мѣди сѣрый, толщина стѣнокъ 11/2 вершка, а окружность по нижнимъ краямъ 3 аршина и 3/4. Итакъ вотъ уже 266 лѣтъ,какъ этотъ неумолчный обличитель краснорѣчиво свидѣтельствуетъ о цареубійствѣ, о казни цѣлаго невиннаго города, «засвятость права и правды» нѣкогда возставшаго. Какой высокій урокъ для земнаго властолюбія! Желательно бы было, чтобы этотъ колоколъ возвратили изъ ссылки, отдали древнему Угличу и поставили па монументальномъ подножіи, увѣнчанный крестомъ спасенія, на площади среди этого, нѣкогда «опальнаго города». Такія благородныя примиренія съ прошедшимъ имѣютъ великое нравственное значеніе и желательно бы было тоже, чтобы и бѣдному Пелыму, гдѣ погибли головой за свою трогательную преданность къ державному Дому Рюрика именитые и столь несчастные граждане Углича, дарованы были какія нибудь льготы и милости.
