Ольга Горовая - Дурман
- Танюш, свет мой ясный, дело есть.
Виталя вернулся в спальню и нырнул к ней под одеяло, заставив Таню взвизгнуть, когда обхватил ее ледяными руками. Рассмеялся, не пустил, прижался ко рту такими же холодными губами.
- Виталь! - у нее вся кожа пупырышками покрылась, Таню затрясло от холода. - Ну что ты творишь!
Вроде и рассердилась, а все равно тянуло рассмеяться, не удержала улыбки, слишком бесшабашно и проказливо муж смеялся.
- Что случилось? - со вздохом попыталась устроиться на его холодном плече.
- Заболей сегодня, Тань, - крепче прижав к себе ее голову и намотав волосы на свои пальцы, попросил вдруг Казак.
Велел даже.
Таня удивленно моргнула. Попыталась глянуть на него с недоумением, только муж не позволил ей сдвинуться с места.
- В смысле? - уточнила она.
- В прямом, Танюш. - Голос Виталия утратил веселье. - Позвони в клинику и скажи, что простыла. Дня три тебя не будет точно.
У нее холодок прошел по спине. И дело было не в температуре кожи Казака. Да и в желудке какой-то ледяной комок появился.
- Что случилось? - вышло хрипло и испуганно, а не спокойно, как Тане хотелось.
Но это заставило Виталия все же глянуть ей в глаза.
- Нормально все, не нервничай. Правду говорю, - он коротко прижался к ее губам. Нахмурился. Резко выдохнул. Уткнулся носом в ее макушку. - Димка уедет на несколько дней. Все на мне будет. Помоги, Танюш, давай, я хоть про тебя волноваться не буду, а? Посидишь дома в тепле и уюте, под опекой. Я еще несколько человек пришлю, будут за территорией приглядывать.
И хотела бы, не смогла бы отказать, наверное. Такое выражение было в словах Витали, такая искренняя тревога! Забота и беспокойство о ней. И руки обнимали ее так крепко, что просто не имелось шанса не ответить на его просьбу. Как она могла любимому еще больше жизнь усложнять? И так ему нервы уже истрепала.
Потому глубоко вздохнула.
- Хорошо, Виталь, сейчас в клинику позвоню, - шумно выдохнув, согласилась Таня.
- Спасибо, Танечка! Спасибо, свет мой ясный!
Он жадно набросился на ее губы.
Уже горячо, обоих в жар от такого поцелуя. И ладони Виталия по ее спине обжигающие тропинки прокладывают. И она за него цепляется. Потому что и тело горит, и душе страшно, и показывать ему последнее нельзя. Начнет больше волноваться и переживать, что ее «равновесие» нарушает. Ответила на поцелуй со всей своей любовью, потребностью в нем.
Тяжело ей эти дни дались. Невыносимо и муторно. Почему-то чувствовала себя так, как когда впервые ушла от Казака. До боли в груди, до дрожи в пальцах. Говорила едва-едва, нервный комок горло перекрывал то и дело. Потому и в клинике поверили, даже не усомнился никто, что и правда Татьяна Николаевна заболела. А у нее внутри все заиндевело, кажется, покрылось изморозью, как ветки деревьев за окнами дома, где первый ночной мороз «прихватил» туман, словно белым бархатом березовую рощу «зачехлил». И Таня бродила по дому, будто призрак. Охранники осматривали территорию, периодически обходили дом, стараясь ей не очень мелькать перед глазами. А Таня их и так не видела. Старалась сосредоточиться на чем-то, и не выходило. Безумно, до крика в груди из-за страха, хотелось мужу позвонить. Но он попросил ее ждать, пока сам позвонит. Дел много. И она напоминала себе об этом каждые две минуты. Даже сообщение не решалась послать.
Этой ночью Виталя домой не приехал. Позвонил ей, объяснил, что не может вырваться, и еще ночью встреча важная будет. Не хочет ее тормошить. Она слышала, что он и сам уже на нерве, взведен, напряжен. Едва сдерживается. Кто-то из парней зашел к нему в кабинет, пока Виталя с ней говорил, Таня слышала какие-то вопросы на заднем фоне. Виталя его таким матом покрыл, что ей и стыдно стало, и смешно одновременно. А ведь это он еще и трубку прикрыл, чтобы она не слышала.
- Прости, Танюша, - понял муж, что все равно «спалился». - Задергали уже. Внятно сказал, чтоб пять минут меня не трогали. Нет, лезут, бл****!
- Мы уже минут пятнадцать говорим, Виталь, - с улыбкой заметила она.
- Да? - искренне удивился муж. - Серьезно? Блин! Мне мало! Мало тебя, до крику просто. Хочу, чтобы рядом со мной была. Чтоб на коленях сейчас сидела. И обнимала. Чтоб запахом твоим дышать. А кричала ты… - его голос охрип.
И она сказать ничего не могла. Оба утро вспомнили и страсть, от которой Таня и правда в голос кричала. И его хриплый стон.
- Люблю, - сипло выдохнула в трубку. - Скучаю жутко, - призналась.
- Не больше, чем я, - хмыкнул Казак.
- Береги себя. Пожалуйста, - оно само вырвалось. Таня и напоминала себе, вроде. А не удержалась.
- Я стараюсь, Танюша, поверь мне.
Она верила. Но и получасового разговора оказалось мало. И заснуть ночью не смогла. Утром две чашки разбила, одну за другой. Потому что ее еще больше трясло, теперь и от усталости, от нервного истощения, и от страха за любимого, который никуда не делся. Хорошо, что парни, которых Виталя прислал, сделали вид, что ничего не случилось, просто помогли собрать осколки.
Снова бродила по дому, словно привидение. Наглоталась кофе, а ее от него только больше телепать начало. Усидеть на месте не могла. В ванну добраться не получалось, ходила из комнаты в комнату, растрепанная и взъерошенная, в футболке Витали, в которой и спать пыталась. Перечитывала в сотый раз сообщение, которое он ей утром сбросил.
И вообще не ожидала, что сам Виталя ввалится в дом посреди дня. Такой же измотанный и дерганый, как она. Притащил ей целый ящик облепихового чая, который его водитель занес в кухню. А сам Казак ее в охапку сгреб.
- Я на две минуты, Танюша, - набросился на нее, словно изголодался.
То ли целует, то ли проглотить пытается, непонятно. Но она сама за него так уцепилась, что на затылке царапины остались. Стукнулись лбами. Поцеловались, называется. А Виталя только рассмеялся. Даже выдохнул от ее ответной горячности, кажется, расслабился немного.
- Держи, Танюш, это тебе. Пацаны сказали, что ты места себе не находишь. Отвлекись, займись привычным делом.
Оторвавшись от ее губ, но так и продолжая обнимать одной рукой, Виталя протянул к ней другую. И до Тани только сейчас дошло, что он ее все это время в сторону отводил. А она так соскучилась, что ничего кроме его глаз не видела. И не слышала, похоже. А теперь оторопело уставилась на пригоршню Казака, в котором сидел котенок. Шотландский вислоухий. Красивый такой! Милый до жути. Правда, в этот момент он испуганно мяукал, явно не понимая, что происходит и куда он попал.
Вот уж, действительно, Таня была серьезно в себя погружена, если не слышала этого!
- Виталь! Откуда?! - рассмеялась она от восторга. - Что с ним?
Выхватила котенка из его рук и принялась тут же осматривать, проверять.
- Да нормально все с ним, свет мой ясный, - теперь уже Казак смеялся, обняв ее со спины, чтобы не мешать с котенком возиться. - Это просто тебе, подарок. Места же у нас достаточно. А ты чтоб не так сильно грузилась, - прижался лицом к ее шее. Поцеловал плечо.
А Таня удивленно глянула на мужа, нежно прижав котенка к груди, стараясь успокоить. Уже и сама поняла, что все нормально с малышом. Только боится очень.
- Шшшш, - попыталась немного согреть котенка.
- Помнишь идиота, который лез, когда я с тобой говорил? - тем временем отвечал на ее вопрос муж. Таня кивнула. - Так, прикинь, у него сестра котов этих разводит, - Виталя хмыкнул. - И кто-то там отказался перед самой покупкой. Вот он и шлялся по офису, спрашивал, может надо кому-то. Я, когда разобрался в чем дело, решил, что тебе компания не помешает, отвлечешься, - Виталя вновь ее поцеловал в плечо.
Таня же откинулась на него всем телом, впитывая тепло мужа. И котенка продолжала баюкать на груди, поглаживая шерстку.
- Виталь… - у нее даже слов толком не было.
И слезы навернулись на глаза. Ее так тронул этот подарок! Всю душу вывернул. По-хорошему, что отвлеклась от тревог.
- Я так тебя люблю!
- Знаю, Танечка, - повернул к себе ее лицо, прижался к губам, потянувшись через плечо. - Все, мне ехать пора, свет мой ясный. Еще куча дел. Я по дороге заскочил. А вы тут не скучайте.
Он тяжело и с явной досадой вздохнул, напоследок крепче обняв ее, но аккуратно, чтобы котенка не придавать. И, махнув, вышел из гостиной. А Таня так и стояла посреди комнаты, прижимая к себе уже притихшего котенка.
ГЛАВА 30
- О-па, мужа нет два дня, а в супружеской спальне уже мужик. В моей, заметь, постели, и на моей жене, - насмешливый шепот Казака разбудил ее, заставил сонно прищуриться и попытаться рассмотреть что-то в полутьме спальни.
Тусклый свет падал только из приоткрытый двери в коридор. И в этом слабом освещении она с радостью увидела мужа. Вернулся! Слава Богу! Никогда не была особо суеверной, но в этот день то и дело пыталась молиться, хоть и понятия не имела, как это верно делается. Но так муторно, так страшно было от неизвестности, что просто не представляла, как еще может помочь Витале.
- Мы о таком не договаривались, между прочим, - тем же тоном, явно забавляясь, снова произнес Виталя, стягивая свитер через голову. - Тут мое место.
