Юлия Тютюник - Джонатан Кристофер Моргенштерн (СИ)
— Вечер будет отстойный, — предсказала Клэри и толкнула друга обратно к выходу. — Давай смоемся, пока не поздно.
— Настоящие мужчины держат слово. — он расправил плечи. — Найди столик, а я сбегаю за кофе. Что тебе принести?
— Только кофе. Черный, как моя душа, — пошутила Клэри.
Он удалился, бормоча себе под нос, что сегодняшние стихи еще не самые плохие. Клэри занялась поисками свободного места.
В кофейне было довольно многолюдно, особенно для понедельника. На потертых диванах и креслах сидели молодые люди и девушки. Пахло кофе и табачным дымом. Наконец Клэри удалось найти свободный диван в укромном уголке подальше от сцены. По соседству сидела лишь светловолосая девушка в оранжевом топе, уткнувшаяся в свой айпод.
Блондинка постучала Клэри по плечу:
— Простите, это ваш молодой человек?
— Нет. Только друг.
Блондинка просияла:
— Такой симпатичный! А у него есть девушка?
Я чуть не подавился купленным кофе. Симпатичный? Она серьезно?
Клэри замешкалась:
— Нет.
— А он не голубой?
Он хоть бы одевался стильно.
В следующую секунду «симпатичный друг» пришел к Клэри.
— Чашки закончились. А эти такие горячие, еле донес. — Он подул на пальцы.
— Что это ты на меня уставилась, будто первый раз видишь? — спросил он.
— Только не оборачивайся. Рядом с нами сидит девчонка со светлыми волосами. Ты ей понравился, — прошептала Клэри.
Он обвел взглядом соседние стулья и наконец заметил блондинку. Она с самым серьезным видом изучала журнал с японскими комиксами.
— В оранжевом топе?
Клэри кивнула.
На лице парня отразилось сомнение.
— С чего ты взяла?
— Прошу прощения! — прокричал болван у микрофона. — Начнем! Я Эрик, за ударными мой дружок Мэтт. Первое стихотворение. Без названия. — Он скорчил рожу, словно боролся со страшной болью, и завыл в микрофон:
— Гори, о искусственный пыл,
В чреслах моих нечестивых!
Тщетным рвением накажи!
Ради ангела уберите его со сцены.
Саймон съехал почти под стол:
— Умоляю, никому ни слова, что я с ним знаком!
Клэри захихикала:
— «Чресла» меня добили.
— Они у Эрика в каждом стихотворении, — мрачно ответил Саймон.
— О, муки ада! — стонал Эрик. — Душа агонией полна…
Боже этот парень, что вообще не понимает, что бубнит в этот микрофон? Это же КОШМАР.
— На редкость точное замечание, — съязвила Клэри. — Насчет той блондинки, которой ты понравился…
— Погоди, — не дослушал Саймон. Клэри удивленно посмотрела на него. — Есть разговор.
— «Бешеный крот» — тоже не вариант. Плохое название для группы.
— Я о другом, — поморщился Саймон. — Я про то, что у меня до сих пор никого нет.
— А-а… Может, попробуешь с Джейдой Джонс? Она приятная, хорошо к тебе относится.
— Не хочу я встречаться с Джейдой!
— Почему? — внезапно разозлилась Клэри. — Умные девчонки нам не нравятся? Нам подавай фигуристых телок?
— Нет! — взволнованно ответил Саймон. — Потому что это будет нечестно по отношению к Джейде…
Клэри придвинулась поближе. Краем глаза она заметила, что блондинка тоже склонилась в их сторону, откровенно подслушивая.
— Чем тебе не угодила Джейда?
— Мне нравится другая.
— Понятно.
Саймон побелел. Казалось, он сейчас упадет в обморок (как однажды в парке, когда сломал лодыжку во время игры в футбол).
— Скажи честно, ты не голубой?
Саймон побелел еще сильнее:
— Я бы тогда хоть одевался стильно!
— Кто же она? — спросила Клэри.
О да, тут тоже любовь. Причем безответная. Интересно, интересно.
И тут сзади громко кашлянули. Звук был скорее похож на сдавленный смех.
Клэри обернулась. В метре от нее на диване сидел Джейс, по-прежнему одетый во все черное. Из-под коротких рукавов футболки виднелись его руки, покрытые тонкими светлыми линиями, похожими на старые шрамы. Запястья Джейса обхватывали широкие металлические браслеты; из-под левой руки выглядывала костяная рукоятка ножа. Юноша глядел на Клэри в упор, скривив в усмешке уголок рта. Да он смеется над ней!
— Ты чего? — Саймон заметил, что Клэри неотрывно смотрит на диван.
Он явно не видел Джейса.
Джейс, приветственно помахал ей левой рукой. На одном из пальцев сверкнуло кольцо. Юноша поднялся и медленно пошел к выходу.
Клэри почувствовала, что Саймон теребит ее за руку, встревожено спрашивая, все ли в порядке.
— Я сейчас вернусь, — выдохнула она и на глазах у ошарашенного приятеля помчалась к выходу.
Не примитивная
Джейс удивленно взглянул на вылетевшую из кофейни Клэри. В сгущающихся сумерках его волосы приобрели золотисто-медный оттенок.
Я же забрался на крышу здания и в который раз удивился тем, что никто ничего не заметил.
— Стихи твоего друга — просто кошмар, — заметил Джейс.
О, братишка, я с тобой полностью согласен.
Реплика застала Клэри врасплох.
— Что? — вырвалось у нее.
— Стихи, говорю, просто кошмар. Такое впечатление, что парень проглотил словарь, и теперь его рвет всеми умными словами подряд.
— Плевала я на стихи! — возмутилась Клэри. — Я хочу знать: почему ты следишь за мной?
— А кто сказал, что я за тобой слежу?
— Только не надо прикидываться! Ты еще и подслушивал. Сам признаешься, в чем дело, или вызвать полицию?
— И что ты им скажешь? «Помогите, меня преследуют люди-невидимки»? Поверь, девочка, полицейские не арестовывают невидимых преступников, — ледяным голосом произнес Джейс.
— Между прочим, у «девочки» есть имя. Меня зовут Клэри, — процедила она.
— Знаю. Красивое имя. На латыни так называется шалфей. Раньше люди верили в его магические свойства: если съесть семена шалфея, то сможешь видеть волшебный народ.
Как мило. Парень так одурманен любовью, что даже разузнал про ее имя.
— Чушь какая!
— Ты еще многого не понимаешь. — Джейс снисходительно посмотрел на Клэри янтарными глазами. — Типичная примитивная, но почему-то меня видишь… Парадокс.
— Примитивная?
— Примитивные — это люди, обитатели здешнего измерения.
— Ты тоже человек, — недоумевала Клэри.
— Человек. Но не такой, как ты. — Джейс не пытался ее убедить, он просто констатировал факт.
— Ну, и чем ты лучше? Сидел там, смеялся над нами.
— Меня всегда забавляли признания в любви, особенно если она безответная, — ответил Джейс. — Таких суперпримитивных, как твой Саймон, я еще не встречал. Зря Ходж думает, что ты можешь представлять опасность.
— Я представляю опасность? — пораженно повторила Клэри. — Ты вчера вечером совершил убийство. Пырнул того синеволосого ножом под ребра, и…
— Может, я и убийца, — кивнул Джейс. — Только я прекрасно знаю, кто я такой. Можешь сказать то же самое о себе?
— Я обыкновенный человек и не отрицаю этого. А кто такой Ходж?
— Мой наставник. Кстати, на твоем месте я бы не спешил так однозначно называть себя обыкновенным человеком… Дай-ка правую руку.
— Правую руку? — изумленно повторила Клэри. — И тогда ты оставишь меня в покое?
— Сразу. — Джейс откровенно забавлялся.
Она нехотя вытянула вперед правую руку. В неверном свете, падавшем из окон кофейни, рука выглядела бледной, веснушки на пальцах были почти не видны.
Он взял руку Клэри и повернул ладонью вверх.
— Ничего. — В его голосе послышалось легкое разочарование. — Ты случайно не левша?
— Нет, а что?
Джейс выпустил ее руку:
— Детям Сумеречных охотников ставят знаки на правой руке. Или на левой, если ребенок левша, как я. Например, у меня нанесена руна, которая открывает доступ к тайнам владения оружием. — Он показал Клэри свою руку, совершенно обыкновенную на вид.
— Не вижу ничего особенного.
— А ты расслабься, — посоветовал Джейс, — и все получится само собой.
— Бред сумасшедшего.
Однако Клэри постаралась расслабиться. Она смотрела на его ладонь, на длинные пальцы…
И вдруг перед ее глазами, словно красный сигнал светофора, ярко вспыхнул знак: черные линии, по форме похожие на глаз. Она моргнула, и знак пропал.
— Татуировка?
Джейс с улыбкой опустил руку:
— Я знал, что ты сумеешь. Это не татуировка, а знак — руны, выжженные на коже.
— Они помогают лучше обращаться с оружием?
— Каждый знак имеет свое значение. Некоторые даются на всю жизнь, хотя большинство знаков исчезают, когда задача выполнена.
— Так вот почему на тебе сегодня нет знаков! — догадалась Клэри.
— Именно, — довольным голосом подтвердил Джейс. — Я сразу понял, что у тебя есть дар Видения. Как минимум. — Он посмотрел на небо. — Уже совсем темно. Нам пора.
— Нам?! А как же обещание оставить меня в покое?
— Я соврал, — невозмутимо ответил Джейс. — Ходж распорядился, чтобы я доставил тебя в Институт. Он хочет поговорить.
— С чего бы?
— Потому что за целых сто лет ты первая примитивная, которая узнала о нас.
