Ника Батхен - Дары Кандары
улыбку и распахнула дверь. Принц улыбнулся в ответ, блеснув сахарными зубами:
Ну что, баба-яга, старая карга, веди меня в баньку, накорми, напои, да спать уложи… – принц
задумался на мгновение и твердо добавил, – одного!
Феечка грохнулась в обморок.
С полчаса принцу пришлось трясти ее, бить по щекам и поливать холодной водой. Придя в себя,
феечка бросилась к зеркалу, а, заглянув в стекло, залилась такими горючими слезами, что достойный юноша
предпочел от греха подальше сбежать. Что увидела в зеркале феечка, я вам не расскажу – вы испугаетесь и
сказку не дочитаете. Но, устав плакать, феечка с трудом встала на четвереньки и поползла искать веревку.
Подходящий шляпный крючок был в прихожей.
Обшарив прихожую и кладовую, феечка грустно полезла в ящики стола. И в самом нижнем, надежно
запертом, нашла нечто. Серо-зеленая плесень устилала весь ящик изнутри, в ней копошились тощие черви, а
посредине на любимом фарфоровом блюдце феечки лежала гнилая косточка таинственного плода маракуйя.
И все это пахло так отвратительно, что бедная феечка поняла – если сию же секунду она не выкинет эту
мерзость, веревка ей уже не понадобится.
Отвернув носик, она вынесла ящик из дома и произнесла страшное заклинание посыла по
неизвестному адресу. На душе стало немного легче. Через небольшое время вслед за ящиком последовало
содержимое мусорного бачка, затем лохмотья от старых платьев, полведра тараканов и мудрая книга «О
Тщете Всего Сущего». Феечка вымылась в озере восемь раз кряду, остригла волосы – расчесать их не
удалось, из последних сил наколдовала свежие простыни и легла спать.
На следующее утро она снова взглянула в зеркало и, прорыдав не более часа, взялась за уборку
домика. На третий день – неотмытыми оставались только стены и крыша, а феечка плакала ровно восемь с
половиной минут. На четвертый… вы зря ожидаете хеппи-энда. Вместо таинственного плода маракуйя и
птичьего молока феечка начала есть шаурму и свиные котлеты, вместо легкого, будто флирт, паутинного
шелка, надела джинсы, научилась курить и без единой ошибки произносить страшное слово
«бизнесконсалтинг». И, наконец, вышла замуж за сисадмина. Говорят, что живут они долго и счастливо.
Только суть этой сказки не в бедной феечке, уважаемые читатели, не в принцах и даже не в смысле
жизни. Запоминайте – если вдруг в вашем доме скончается тряпка для пола, издохнет пакет картошки,
скиснет дружба, отбросит копыта нежность… Да мало ли что может испортиться в жизни?! Так вот, если
что-то прогнило, возьмите самый большой и прочный пакет из надежного полиэтилена, опустите туда
тухлятину, завяжите покрепче, а потом, не особенно мудрствуя, выбросьте это что-то к чертовой матери. И
не забудьте волшебное слово – «БЫСТРО!»
Сказка с небосклона
Где все это случилось – в королевстве Тинтэгле, у города Су, на побережье, в лесу колокольных
сосен. Когда – за сотню лет до Войны. Как – а бог его знает…
Он был дженом – воином-одиночкой, она – рита – рисовальщик по белой глине. На празднике
Яблонь, самым радостным днем года, в толчее за городской ратушей они столкнулись глазами и не смогли
развести взгляды.
Трое суток – солнечных, лунных, хвойных – они бродили по прибрежным холмам, слушали, как гудят
под ветром стволы колокольных сосен и еле звучно шелестит вереск, вдыхали воздух – смоляной и соленый.
Джен рассказывал про оружие – как творят сталь из земных костей, для чего закаляют клинок в жидком
масле, вине и морской воде, почему мечу дарят имя. Рита рисовала веточкой на песке обереги, которые
мастер наносит ляпис-лазурью на белую черепицу – для радости в доме, для доброго урожая, от пожара или
удара молнии.
Желтый мох был их ложем, дженов плащ укрывал от ночной прохлады, паутиновым кружевом
путались во сне волосы – пепельные и хлебные. Но горечь таилась в уголках губ влюбленных – джен
готовился стать драконом.
…Это просто – ты должен стать самым лучшим. Непобедимым бойцом, мудрецом, провидцем.
Чувствовать небо кожей, растворяться в воде, понимать, как растет трава. Выбирать без сомнений, решать –
и никогда не жалеть о прошлом. Тогда однажды распахнешь крылья…
Джен был молод – до мечты оставались годы. Они простились на закате четвертого дня, пообещав
друг другу, что каждый год будут встречаться в этом лесу утром праздника Яблонь.
Все лето и осень рита бродила по побережью – от города Брок до Покинутой Гавани. Глина бьется
легко – рисовальщику хватит работы. О джене говорили на рыночных площадях, как о воине – известном,
славном, потом великом. Долгую зиму рита пережидала в рыбачьем поселке – училась плести сети, коптить
рыбу, раза три ходила на лов. А когда отгуляли шторма, на крепкой лодке уплыла в Су.
Джен ждал ее в распадке между холмами. Он стал шире в плечах, посмуглел, разукрасился шрамами.
Прямую гарду его меча портили две зазубрины, улыбку – выбитый зуб. Но джен был горд – он теперь самый
сильный. И в доказательство, он сбегал с холма в море, держа риту на одном плече – и ни разу не сбился с
шага
Праздник выдался добрым – влюбленным досталось восемь дней радости.
Долгий год рита жила в Су – ей хотелось коснуться музыки, складывать звуки так же легко, как цвета
на парадной вазе. И когда джен вернулся, она играла ему на флейте дождливыми вечерами. А он голой
ладонью доставал из костра угли и смеялся над ее ужасом. Джен учился бесстрашию – и стал самым
смелым. Под его поцелуями будущее отступало и пряталось…
А наутро их расставания шхуна «Лис» с Того Берега привезла с собой мор в мокрых трюмах. Рита не
успела уйти из города. Полагая бессмысленной смерть под чужим забором, она стала сестрой в бараке.
Умывала, утешала, укачивала, провожала в последний путь. Скудными, прерывистыми ночами, рите
казалось, что она на ристалище и ведет поединок с болезнью. …Если бы не свидание в утро праздника
Яблонь, то вместе с многими – юными и прекрасными – ее тело лежало бы в общей яме за городом. Рита
выжила и победила.
Когда она снова встретилась с дженом, то не узнала его. Гордый воин превратился в мальчишку.
Сумасшедший влюбленный джен кувырком катался по зеленым холмам и хохотал так, что колокольные
сосны гудели вслед эху. Он постиг мудрость мира и спешил поделиться ей. Три дня рита прожила в сказке.
По слову джена к ней прилетали бабочки, белки спускались с сосен, мелодия чудных деревьев
вторила ее флейте. Стайка золотых светлячков следовала за ней, пока, смеясь, она не попросила джена
отпустить бедняжек. А когда его руки ласкали риту, было не различить – где ее тело отвечает на нежность,
где его ладонь радуется ее коже. Дыхание их смешалось, и сердца бились слитно.
На четвертое утро рита сбежала, боясь, что еще глоток счастья, и она попросит стать спутницей в
путешествии, кое надлежит совершить одному. И получит отказ. И умрет.
Еще год рита ждала в тихом монастыре Бергена. Ей поручили расписывать кельи, чтобы
послушницам было светлее искать мир в душе. И на девственных стенах голубым по белому рита рисовала
драконов и птиц и пророков над небесами. Работа дарила ей крылья.
Новая встреча была страшна. Джен исхудал, синева его глаз выцвела, тропки морщин появились на
лбу и у губ. «Я учился быть самым жестоким», – сказал он рите, – «Не спрашивай меня, как». Ночь и день и
еще ночь рита сидела на берегу моря, держа на коленях голову джена. Они молчали. А когда джен ушел,
рита осталась в лесу.
Целое лето и целую осень и целую долгую зиму она плела самую прочную в мире сеть. Из стеблей
сон-травы, из серебряной паутины, из жил оленя и льняных нитей, из собственных бедных волос. А в начале
весны тронулась в долгий путь. К Скале Безумцев у черного озера Эсвольд.
В день весеннего равноденствия человек, захотевший преобразиться в дракона, должен подняться на
эту скалу без крюков и веревок. И прыгнуть вниз с высоты пятисот шагов. Если дракон – полетит, если нет –
разобьется о воду. Поднимались, говорят, многие.
Рита видела, как джен начал восхождение. И, едва он скрылся за поворотом тропы, стала раскидывать
сети. Если не выйдет лететь – прочные нити прервут падение и джен останется цел. Неважно, что все годы
до встречи со смертью, он будет проклинать риту и ее дар – лишь бы жил. К закату сети опутали берега так,
что и камешек не проскользнет мимо…
Рита не разглядела, когда джен прыгнул, услышала только ликующий крик. И – от самой воды взмыл
в небо медноцветный дракон – могучий, прекрасный, гордый! Он самый-самый, он настоящий, он смог!
