Unknown - Unknown
— Всё дело в шелковой рубашке, — заговорчески шепнул ему Майкл. — И туфлях.
Аарон остановился перед стеклянным лифтом.
— Меня выдала собственная обувь, — невозмутимо произнес он. — «Плакала» моя карьера шпиона.
Ты хочешь, чтобы люди воспринимали тебя серьезно, — подумала я, — но умеешь смеяться над собой. Стоящая рядом со мной Слоан глядела на сына отельера так, словно он только что вырвал сердце из её грудной клетки.
— Насчет шпионажа я пошутил, — сказал он ей, улыбаясь куда более искренне, чем он улыбался Майклу. — Честное слово.
Слоан мысленно подыскала подходящий ответ.
— В отеле четыре тысячи девяносто семь комнат, — подозрительно оптимистично сказала она. — И в «Его Величестве» подают более двадцати девяти тысяч завтраков, обедов и ужинов в день.
Я обернулась к Аарону, готовясь вмешаться, но он и глазом не моргнул, выслушав то, что у Слоан считалось общением.
— Вы уже останавливались у нас? — спросил он у неё.
По как-то причине этот вопрос сильно задел Слоан. Она покачала головой, не произнося ни слова. Она запоздало улыбнулась ему — той же болезненно широкой улыбкой, в которой практиковалась на борту самолета.
Ты так сильно стараешься, — подумала я. Но, хоть убей, я понятия не имела о том, чего именно старается добиться Слоан.
Двери лифта открылись. Аарон шагнул внутрь и придержал для нас дверь. Когда мы все зашли, он мельком взглянул на Слоан.
— Всё в порядке, мисс?
Она украдкой кивнула. Когда дверь лифта закрылась, я легонько подтолкнула Слоан бедром. Несколько секунд спустя она осторожно взглянула на меня и подтолкнула меня в ответ.
— Вы знали, — живо сказала она, снова пытаясь завести разговор, — что лифты убивают всего двадцать семь человек в год?
ГЛАВА 8
В хваленых апартаментах Ренуара оказалось пять спален и достаточно места, чтобы там уместилась целая футбольная команда. На дальней стене красовались огромные — от пола до потолка — окна, из которых открывался вид на Лас-Вегас-Стрип, неоновую и светящуюся не только ночью, но и днём.
Лия запрыгнула на барную стойку, оглядывая наше жилище.
— Не плохо, — сказала она Майклу.
— Не меня благодари, — непринужденно ответил он. — Благодари моего отца.
Клубок тревоги в моём желудке ослаб. Я не хотела благодарить отца Майкла за чтобы то ни было — а обычно, этого не хотел и сам Майкл. Не произнеся больше ни слова, Майкл направился к самой большой спальне, явно заявляя на неё свои права.
Ко мне подошел Дин. Он легко опустил ладонь на моё плечо.
— Это кажется неправильным, — мягко сказала ему я.
— Да, — произнес Дин, глядя вслед Майклу, — неправильным.
В конце концов, мы со Слоан поселились в одной комнате. Выглядывая из окна нашего балкона, я гадала, когда она наконец расскажет мне о том, что не так.
Когда я наконец расскажу ей? Расскажу всем им? — я постаралась выбросить это вопросы из головы.
— Пока ты была дома, тебе часто снились кошмары? — мягко спросила Слоан, подходя ко мне.
— Пару раз, — сказала я.
Теперь, когда в деле моей матери случился прорыв, мне будет сниться куда больше кошмаров. И Слоан будет рядом. Она будет рассказывать мне о любопытных фактах и статистике, пока я не засну.
Дом — это не место, — подумала я. У меня сжалось горло.
— В прошлом году мы жили в одной комнате сорок четыре дня, — задумчиво произнесла Слоан. — В этом году мы всё ещё на нуле.
Я обернулась, чтобы взглянуть на неё.
— Я тоже скучала по тебе, Слоан.
Несколько секунд она молчала, а затем опустила взгляд.
— Я хотела понравиться ему, — призналась она, словно говорила о чём-то ужасном.
— Аарону? — спросила я.
Вместо ответа Слоан шагнула к полкам, заставленным стеклянными фигурками и принялась расставлять их по размеру — от самых больших до самых маленьких — сортируя предметы одного размера по цвету. Красный. Оранжевый. Желтый. Она двигалась словно игрок в шахматы. Зеленый. Синий.
— Слоан? — окликнула её я.
— Он — мой брат, — выпалила он. А затем, на случай если я не поняла её слов, она прекратила сортировать фигурки, обернулась ко мне и уточнила. — Единокровный брат. Родственник мужского пола. Степень нашего родства — две пятых.
— Аарон Шоу — твой единокровный брат? — я обдумала это. Каковы были шансы? Не удивительно, что Слоан так странно вела себя, когда он был рядом. Аарон заметил Слоан. Он улыбался ей, разговаривал с ней, но на её месте мог бы оказаться кто угодно. Она могла быть простой незнакомкой.
— Аарон Эллиотт Шоу, — произнесла Слоан. — Он на тысячу четыреста тридцать три дня старше меня, — Слоан снова перевела взгляд на стеклянные предметы, идеально выстроенные перед зеркалом. — За всю свою жизнь я видела его ровно одиннадцать раз, — она сглотнула. — Сегодня он увидел меня во второй раз.
— Он не знает? — спросила я.
Слоан покачала головой.
— Нет. Не знает.
Фамилия Слоан — не Шоу.
— Сорок один процент рожденных в Америке детей рождаются вне брака, — Слоан, едва касаясь, провела указательным пальцем по краю полки. — Но лишь некоторые из них рождаются в результате супружеской измены.
Мать Слоан не была женой её отца. Её отец владел этим казино. Её кровный брат понятия не имел о её существовании.
— Мы не обязаны оставаться здесь, — сказала ей я. — Мы можем вернуться в другой отель. Майкл всё поймет.
— Нет! — произнесла Слоан, глядя на меня округлившимися глазами. — Нельзя говорить Майклу, Кэсси. Никому нельзя рассказывать.
Я никогда прежде не видела Слоан, хранящей секрет. Она почти никогда не думала о том, что говорит, а стоило ей выпить хоть немного кофе, всё ещё здравомыслие и вовсе улетучивалось. Тот факт, что она хотела оставить это между нами двумя, заставил меня задуматься о том, принадлежали ли эти слова ей или кому-то другому.
Никому нельзя рассказывать.
— Кэсси…
— Я не расскажу, — сказала я Слоан. — Обещаю.
Глядя на неё, я не могла прекратить гадать, сколько раз Слоан говорили, что она — тайна. Я гадала о том, сколько раз она издали наблюдала за Аароном или его отцом.
— Существует довольно высокая вероятность того, что ты профилируешь меня, — констатировала Слоан.
— Издержки профессии, — сказала ей я. — Кстати, насчет издержек профессии, есть какие-нибудь мысли насчет чисел на запястьях жертв?
Мозг Слоан работал за пределами понимания большинства людей. Я хотела напомнить ей о том, что здесь, с нами, эта её особенность была чем-то хорошим.
Слоан проглотила наживку.
— На двух первых жертвах были числа 3213 и 4558, — она прикусила нижнюю губу и продолжила. — Одно из чисел нечетное, второе — четное. Четыре цифры. Ни одно из чисел не простое. Число 4558 делится на восемь разнообразных чисел: 1, 2, 43, 53, 86, 106, 2279 и, конечно, 4558.
— Конечно, — сказала я.
— В отличие от него, 3213 делится на шестнадцать чисел, — продолжила Слоан.
Прежде чем она успела назвать все шестнадцать, я перебила её.
— А третья жертва?
— Правильно, — произнесла она, расхаживая туда-сюда по комнате. — Число на запястье третьей жертвы — 9144, — она отсутствующе уставилась вдаль голубыми глазами, и я поняла, что в ближайшем времени мне не стоит ждать от неё поддающегося расшифровке английского.
Для тебя важны числа, — подумала я, мысленно возвращаясь к убийце. — Числа — самое важное в этом деле.
Всего несколько деталей в почерке нашего Н.О. не менялись. Жертвы были абсолютно разными. Ты убил одну женщину и двух мужчин. Первым двум было немного за двадцать. Третьему было почти восемьдесят. Каждый раз наш убийца убивал в новом месте, разными способами.
Не менялись одни лишь числа.
— Может это даты? — спросила я у Слоан.
Слоан перестала ходить по комнате.
— 4558. Пятое апреля 1958 года. Суббота, — я почти видела, как она ищет зацепки об этой дате в своих энциклопедических знаниях. — Пятого апреля 1951 года, Розенбергов приговорили к смертной казни за шпионаж для Советского Союза. В этот же день в 1955 Черчилль ушел в отставку с должности премьер министра Великобритании, но в 1958… — Слоан покачала головой. — Ничего.
— Тук-тук, — Лия заявила о своём присутствии, и, как всегда, не дав никому времени на возражения, проскользнула в комнату. — Я принесла новости.
Характер Лии менялся с той же легкостью, с которой большинство людей меняли наряды. Со времени нашего приезда она переоделась в красное платье. Её волосы были собраны в сложную прическу, а сама она выглядела нарядной и слегка опасной.
Это не сулило ничего хорошего.
— Новости, — продолжила Лия, медленно улыбаясь, — включают в себя некоторые захватывающие подробности о том, как наша дорогая Кассандра Хоббс провела рождественские каникулы.
Лия знала. О моей матери. О теле. Я почувствовала, как на моей груди сжимается невидимый зажим, позволяя мне дышать лишь неглубокими вдохами.
