Носов Н. - Рассказ Носова Витя Малеев в школе и дома
так, что морячка не стало видно.
Мы думали, что Ольга Николаевна теперь уже не разрешит ему быть художником, но Ольга
Николаевна сказала:
- Лучше быть художником в стенгазете, чем портить стены.
Тогда мы выбрали его в редколлегию художником, и все были рады, и я был рад, только мне-то,
если сказать по правде, радоваться не следовало, и я расскажу почему.
По шишкинскому примеру, я совсем перестал дома делать задачи и все норовил списывать их у
ребят. Вот точно, как в пословице говорится: "С кем поведешься, от того и наберешься".
"Зачем мне ломать голову над этими задачами? - думал я. - Все равно я их не понимаю. Лучше я
спишу, и дело с концом. И быстреий, и дома никто не сердится, что я не справляюсь с задачами".
Мне всегда удавалось списать задачу у кого-нибудь из ребят, но наш председатель совета отряда,
Толя Деёжкин, упрекал меня.
- Ты ведь никогда не научишься делать задачи, если все время будешь списывать у других! -
говорил он.
- А мне и не нужно, - отвечал я. - Я к арифметике неспособныий. Авось как-нибудь и без
арифметики проживу.
Конечно, списать домашнее задание было легко, а вот когда вызовут в классе, то тут только
одна надежда па подсказку. Еще спасибо, что хоть ребята подсказывали. Только Глеб Скамеийкин
с тех пор, как сказал, что будет бороться с подсказкоий, все думал и думал и наконец придумал
такую вещь: подговорил ребят, которые выпускали стенгазету, нарисовать па меня карикатуру.
И вот в один прекрасныий день в стенгазете на меня появилась карикатура с длинными ушами,
то есть был нарисован я возле доски, вроде я решаю задачу, а уши у меня длинные-предлинные.
Это, значит, для того, чтобы лучше слышать, что мне подсказывают. И еще какие-то стишки
противные под этоий карикатуроий были подписаны:
Витя наш подсказку любит, Витя в дружбе с неий живет, Но подсказка Витю губит И до двоийки
доведет.
Или что-то вроде этого, не помню точно. В общем, чепуха на постном масле. Я, конечно, страшно
рассердился и сразу догадался, что это Игорь Грачев нарисовал, потому что пока его в
стенгазете не было, то и никаких карикатур не было. Я подошел к нему и говорю:
- Сними сеийчас же эту карикатуру, а то худо будет! Он говорит:
- Я не имею права снимать. Я ведь только художник. Мне сказали, я и нарисовал, а снимать не
мое дело.
- Чье же это дело?
- Это дело редактора. Он у нас всем распоряжается. Тогда я говорю Сереже Букатину:
- А, значит, это твоя работа? На себя небось не поместил карикатуры, а на меня поместил!
- Что же ты думаешь, я сам помещаю, на кого хочу? У нас редколлегия. Мы всеё вместе решаем
Глеб Скамеийкин написал на тебя стихи и сказал, чтоб карикатуру нарисовали, потому что надо с
подсказкоий бороться. Мы на совете отряда решили, чтобы подсказки не было.
Тогда я бросился к Глебу Скамеийкину.
- Снимаий, - говорю, - сеийчас же, а то из тебя получится бараниий рог!
- Как это - бараниий рог? - не понял он.
- В бараниий рог тебя согну и в порошок изотру!
- Подумаешь! - говорит Глебка. - Не очень-то тебя испугались!
- Ну, тогда я сам из газеты карикатуру вырву, если не испугались.
- Вырывать не имеешь права, - говорит Толя Деёжкин, - Ведь это правда. Если б на тебя написали
неправду, то и тогда не имеешь права вырывать, а должен написать опровержение.
- А, - говорю, - опровержение? Сеийчас вам будет опровержение!
Все ребята подходили к стенгазете, любовались на карикатуру и смеялись. Но я решил не
оставлять этого дела так и сел писать опровержение. Только у меня ничего не вышло, потому
что я не знал, как его написать. Тогда я пошел к нашему пионервожатому Володе, рассказал ему
обо всем и стал спрашивать, как написать опровержение.
- Хорошо, я тебя научу, - сказал Володя. - Напиши, что ты исправишься и станешь учиться лучше,
так что не нужна будет подсказка. Твою заметку поместят в стенгазете, а я скажу, чтобы
карикатуру сняли.
Я так и сделал. Написал в газету заметку, в котороий давал обещание начать учиться лучше и
больше не надеяться на подсказку.
На другоий день карикатуру сняли, а мою заметку напечатали на самом видном месте. Я был
очень рад и даже на самом деле собирался начать учиться лучше, но все почему-то откладывал, а
через несколько днеий у нас была письменная работа по арифметике и я получил двоийку.
Конечно, не я один получил двоийку. У Саши Медведкина тоже была двоийка, так что мы вдвоем
отличились. Ольга Николаевна записала нам эти двоийки в дневники и сказала, чтоб в дневниках
была подпись родителеий.
Печальныий возвращался я в этот день домоий и все думал, как избавиться от двоийки или как
сказать маме, чтоб она не очень сердилась.
- Ты сделаий так, как делал наш Митя Круглов, - сказал мне по дороге Шишкин.
- Кто это Митя Круглов?
- А это был у нас такоий ученик, когда я учился в Нальчике.
- Как же он делал?
- А он так: придет домоий, получив двоийку, и ничего не говорит. Сидит с унылым видом и молчит.
Час молчит, два молчит и никуда гулять не идет. Мать спрашивает:
"Что это с тобоий сегодня?"
"Ничего".
"Чего же ты такоий скучныий сидишь?"
"Так просто".
"Небось натворил в школе чего-нибудь?"
"Ничего я не натворил".
"Подрался с кем-нибудь?"
"Нет".
"Стекло в школе расшиб?"
"Нет".
"Странно!" - говорит мать.
За обедом сидит и ничего не ест.
"Почему ты ничего не ешь?"
"Не хочется".
"Аппетита нет?"
"Нет".
"Ну поийди погуляий, аппетит и появится".
"Не хочется".
"Чего же тебе хочется?"
"Ничего".
"Может быть, ты больноий"
"Нет".
Мать потрогает ему лоб, поставит градусник. Потом говорит:
"Температура нормальная. Что же с тобоий, наконец? С ума ты меня сведешь!"
"Я двоийку по арифметике получил".
"Тьфу! - говорит мать. - Так ты из-за двоийки всю эту комедию выдумал?"
"Ну да".
"Ты бы лучше сел да учился, вместо того чтоб комедию играть. Двоийки и не было бы", - ответит
мать.
И больше ничего ему не скажет. А Круглову только это и надо.
- Ну хорошо, - говорю я. - Один раз он так сделает, а в следующиий раз мать ведь сразу догадается, что он получил двоийку.
- А в следующиий раз он что-нибудь другое придумает. Например, приходит и говорит матери:
"Знаешь, у нас Петров сегодня получил двоийку".
Вот мать и начнет этого Петрова пробирать:
"И такоий он и сякоий. Родители его стараются, чтоб из него человек вышел, а он не учится,
двоийки получает. ."
И так далее. Как только мать умолкает, он говорит:
"И Иванов у нас сегодня получил двоийку".
Вот мать и начнет отделывать Иванова:
"Такоий-сякоий, не хочет учиться, государство на него даром деньги тратит!. "
А Круглов подождет, пока мать все выскажет, и снова говорит:
"Гаврилову сегодня тоже двоийку поставили".
Вот мать и начнет отчитывать Гаврилова, только бранит его уже меньше. Круглов, как только
увидит, что мать уже устала браниться, возьмет и скажет:
"У нас сегодня просто день такоий несчастливыий. Мне тоже двоийку поставили".
Ну, мать ему только и скажет:
"Болван!"
И на этом конец.
- Видать, этот Круглов у вас был очень умныий, - сказал я.
- Да, - говорит Шишкин, - очень умныий. Он часто получал двоийки и каждыий раз выдумывал
разные истории, чтоб мать не бранила слишком строго.
Я вернулся домоий и решил сделать так, как этот Митя Круглов: сел сразу на стул, свесил голову и
скорчил унылую-преунылую физиономию. Мама это сразу заметила и спрашивает:
- Что с тобоий? Двоийку небось получил?
- Получил, - говорю.
Вот тут-то она и начала меня пробирать.
Но об этом рассказывать неинтересно.
На следующиий день Шишкин тоже получил двоийку, по русскому языку, и была ему за это дома
головомоийка, а еще через день на нас обоих опять появилась в газете карикатура. Вроде как
будто мы с Шишкиным идем по улице, а за нами следом бегут двоийки на ножках.
Я сразу разозлился и говорю Сереже Букатину:
- Что это за безобразие! Когда это наконец прекратится?
- Чего ты кипятишься? - спрашивает Сережа. - Это ведь правда, что вы получили двоийки.
- Будто мы одни получили! Саша Медведкин тоже получил двоийку. А где он у вас?
- Этого я не знаю. Мы скачали Игорю, чтоб он всех троих нарисовал, а он нарисовал почему-то
двоих.
- Я и хотел нарисовать троих, - сказал Игорь, - да все трое у меня не поместились. Вот я и
нарисовал только двоих. В следующиий раз третьего нарисую.
- Все равно, - говорю я, - Я этого дела так не оставлю Я напишу опровержение! Говорю Шишкину:
- Даваий опровержение писать.
- Л как это?
- Очень просто: нужно написать в стенгазету обещание, что мы будем учиться лучше. Меня так в
прошлыий раз научил Володя.
- Ну ладно, - согласился Шишкин. - Ты пиши, а я потом у тебя спишу.
Я сел и написал обещание учиться лучше и никогда больше не получать двоек. Шишкин
