Тиффани Сноу - Непредвиденный поворот
– Можешь объяснить, почему ты всё ещё здесь? – спросила я, не в силах больше терпеть молчание и его пристальный взгляд. – Уверена, Шарлотта тебя уже потеряла. – Я была не в силах избавить свой голос от горечи и, наконец, заставила себя встретиться с ним взглядом.
– Шарлотта работает в фирме, – ровно произнёс он. – Ничего больше.
Я хорошо помнила всё, что рассказала мне Клэрис, и уже хотела бросить ему это в лицо, но потом передумала. Сейчас ничего не имело значения, и если я начну настаивать, то только выставлю себя ревнивой дурочкой.
А это было не так.
К несчастью, его серые глаза пробуждали во мне слишком много противоречивых эмоций, и его присутствие в моей квартире напоминало о временах, проведённых вместе. Теперь он стал посторонним человеком. Незнакомцем… который прогибал меня на этой кухонной стойке для того, чтобы целовать каждый сантиметр моего тела.
Мои руки задрожали, и кофе пролился через край. Зашипев от боли, я быстро поставила кружку на стол и прижала обожжённый палец к губам.
– Тебе нужно лучше питаться, – произнёс Блейн, прослеживая за моими движениями.
Моя бровь взлетела вверх.
– Серьёзно? Теперь тебя беспокоит моя диета? – Это всё больше и больше напоминало сюрреализм.
Взгляд Блейна медленно прошёлся вниз по моему телу и снова поднялся, на мгновение задержавшись на золотом медальоне, заставив меня невольно сжаться. Это был подарок Кейда на Рождество. В нём хранилась фотография моих родителей, поэтому я никогда его не снимала.
– Ты слишком похудела, – хрипло заметил Блейн, к счастью, оставив без комментария медальон. – В твоём холодильнике ничего нет.
О, Господи, он заглядывал в мой холодильник? В висках зашумело, и я моментально вспыхнула от неконтролируемой злости.
– Да кем ты себя возомнил? – прошипела я. – Вторгаешься в мою квартиру, отказываешься уходить, а теперь ещё обыскиваешь мои вещи?
Сжав руки в кулаки, я изо всех сил пыталась успокоиться, хотя в действительности всё, что мне хотелось, это вцепиться в него и не отступать, пока не смогу выместить всю злость и безысходность, которые мучили меня на протяжении трёх месяцев.
Мне показалось, что в этот момент загорелое лицо Блейна побледнело.
– Я… сожалею, – тихо произнёс он. Когда его взгляд встретился с моим, моя злость немного улеглась, потому что впервые за долгое время я увидела, что он чувствовал хотя бы что-то.
– Я сожалею… о многих вещах, – продолжил он. – И я здесь не потому, что жду прощения. Я знаю, что не заслужил. – Он помедлил, а потом глухо произнёс: – Но я не могу перестать… волноваться… о тебе. Думать о тебе. Гадать, как твои дела и что ты делаешь.
Это были слова, которые я хотела услышать на протяжении нескольких месяцев. Часть моего сознания была поражена, что он сказал их сейчас, потому что в действительности я даже не надеялась их услышать. Но другая часть моей души, та что всё ещё оставалась закованной в лёд, оказалась совершенно… равнодушной.
– Я не знаю, что ты хочешь услышать, – наконец ответила я, слабо поведя плечами. – Ты прав, я не могу тебя простить. Не сейчас. Ты обвинил меня в измене, но в действительности это ты меня предал. Ты никогда не верил в меня и в наши отношения.
Пока я говорила, Блейн оставался абсолютно неподвижным. Скрестив руки на груди, он не отрывал от меня пристального взгляда, и у меня промелькнула мысль, что, возможно, я была не единственной, кому было тяжело.
– Почему мы вообще говорим об этом? – спросила я, переведя дыхание. – Из-за Гейджа? Сказал бы ты мне всё это, если бы мне ничего не угрожало?
– Я просто подумал… – отрывисто произнёс Блейн, – возможно… мы могли бы остаться друзьями.
Мои глаза удивлённо расширились, и в какой-то момент мне показалось, что я ослышалась.
– Ты ведь несерьёзно, правда? – я рассмеялась, и звук моего смеха прозвучал слишком истерично даже для моих собственных ушей.
Блейн приблизился, остановившись в полушаге от меня, и мой смех мгновенно умер. Когда он потянулся к влажному локону, я не отпрянула.
– Я часто проезжаю мимо, – едва слышно произнёс он, – только для того, чтобы узнать, дома ты или нет. Я звоню тебе и в последний момент вешаю трубку. Я вижу тебя, когда закрываю глаза по ночам на протяжении месяцев, и всякий раз, когда чувствую запах твоих духов на работе, оборачиваюсь в надежде увидеть тебя… но это кто-угодно, но только не ты.
Я смотрела ему в глаза и не могла отрицать, что мне очень хотелось уступить, позволить ему обнять себя и забыть о том, что последние три месяца вообще существовали. Но я оказалась бы круглой дурой, если бы это сделала.
Откашлявшись, я тихо сказала:
– Это, конечно, невероятно мило с твоей стороны, но ты сам решил порвать со мной, Блейн. Ты чуть не убил меня. Дважды. И я не настолько глупа, чтобы снова тебе поверить.
Выражение его лица вновь стало отчуждённым, и он коротко кивнул:
– Понимаю. Тогда зачем тебе алкоголь, Кэт?
Я болезненно вздрогнула, потому что Блейн потерял привилегию называть меня так три месяца назад.
– О чём ты говоришь? – вскинулась я.
– Ты никогда не пила в таком количестве. По крайней мере, без повода. Так почему сейчас в твоём холодильнике больше водки, чем продуктов? Почему всякий раз, когда ты работаешь, с тобой всегда рядом бутылка?
Кровь схлынула с моего лица.
– Ты следил за мной? – Мне с трудом в это верилось.
– Я был рядом, – уклончиво произнёс он. – И я не единственный, кто это заметил.
– Ты обсуждал меня с другими людьми? – Теперь уже кровь прилила к моим щекам, вернувшись вместе со злостью. – Обсуждаешь меня… как какой-то… объект сострадания? – Я попыталась пройти мимо него, нуждаясь в пространстве, но его рука сомкнулась на моём предплечье.
– Не с другими людьми, – поправил он. – С Клэрис. Она волнуется о тебе. И я тоже.
– Со мной всё в порядке! – процедила я, с трудом сдерживаясь. – Ты слишком высокого о себе мнения, Блейн. Я пью больше, потому что мне так хочется. К тебе это не имеет никакого отношения. – Я была не совсем честна с ним, но правда сейчас не имела никакого значения. Я чувствовала себя униженной, потому что Клэрис, как выяснилось, обсуждала меня с Блейном. – Мне кажется, тебе самое время уйти.
– Я не оставлю тебя, Кэт, нравится тебе это или нет. Я не позволю наёмникам Гейджа навредить тебе и не хочу, чтобы ты навредила сама себе.
Его последние слова нанесли особенно болезненный удар по моему самолюбию, и мне понадобилась вся сила воли, чтобы это скрыть.
– Потрясающе, – отрывисто процедила я. – Убирайся!
Челюсть Блейна поджалась, и наши взгляды столкнулись, но он всё же освободил мою руку и отступил. Мне с трудом удавалось дышать до тех пор, пока дверь за ним не закрылась, после чего я прижалась к стене, чтобы устоять на ногах.
Мне хотелось постучаться в соседнюю дверь и рассказать обо всём Алише – моей подруге и соседке – но я знала, что она уехала за город со своим бойфрендом Луисом. Поэтому я прошла на кухню и потянулась к холодильнику за водкой, но обвинение Блейна, звеневшее в голове, удержало мою руку. Да, я действительно употребляла много спиртного в последнее время, но если бы он не появился откуда не возьмись, мне бы не пришлось пить этой ночью в таком количестве. Так что фактически это была его вина.
Прерывисто вздохнув, я провела рукой по влажным волосам. Мне очень не хотелось признавать, но Блейн был прав. Видимо, я настолько часто полагалась на алкоголь, что Клэрис посчитала необходимым рассказать об этом ему. Меня охватили стыд и унижение. Что ж, нужно серьёзно с ней поговорить. Клэрис, как минимум, должна объяснить, почему предала моё доверие, независимо от того, какими были её намерения. Всё это совершенно меня не устраивало.
И Блейн… неужели он следил за мной? Я вспомнила, как прошлой ночью мне показалось, будто кто-то за мной наблюдал. Если это действительно был Блейн, то как долго он находился возле бара? Видел ли он, как ко мне приставали студенты? Случившееся само по себе было унизительным, но подозрение, что Блейн оказался свидетелем, стало контрольным выстрелом.
Понимая, что подобные мысли окончательно сведут меня с ума, я решительно отбросила их прочь. Нельзя задумываться о случившемся или всё закончится тем, что я буду жалеть себя весь день. Мне известно, что мы с Блейном принадлежим разным классам, но я никогда не теряла чувства собственного достоинства. Теперь же… после того, как Клэрис намекнула Блейну, что я без него превратилась в алкоголичку, а потом меня пытались снять прямо у него на глазах… моя гордость превратилась в обрывки.
Шумно вздохнув, я неохотно открыла холодильник и посмотрела на полки. Желудок всё ещё болел, но я понимала, что должна что-нибудь съесть. К сожалению, выбор действительно был не велик. Сверху лежал батон белого хлеба с заплесневелым краем. Среднюю полку занимала упаковка с шестью бутылками пива, две из которых отсутствовали. В нижнем ящике виднелись листья пожухшей капусты, кетчуп, майонез и пустая банка горчицы. Похоже, поездку в магазин больше нельзя откладывать.
