МГП - o acebc8b464723c14
эксцентричную женщину, в круглых очках, простой одежде и сандалиях Birkerstock (прим.
перев. – Birkenstok – марка, выпускающая ортопедическую обувь). У ее скулы ярко
выделялись розовым, на фоне загоревшей кожи, а длинные до пояса волнистые волосы
были собраны обычным зеленым, пластиковым ободком. Она выделялась на фоне
элегантно одетых гостей так же, как ее Эрик. Ребекка сразу понравилась эта женщина.
– А эта красотка рядом с ним – недооцененная свободная художница Гвэн Миллс,
также известная как моя мама. – Гвэн должно быть почувствовала, что мы говорили о ней,
потому что она тут же повернула голову в нашу сторону, и расплылась в улыбке, увидев
сына. Родители Трея подошли к ним. Айзек пытался спрятаться за портьерой.
– Ты нашел с кем пообщаться? – спросил доктор Миллс, протягивая Ребекке руку.
– Да, мир тесен, – ответил Трей. – Это Ребекка – временный звукорежиссер
«Грешников». Я вам рассказывал о ней, она младшая сестра Дэйва.
Лицо доктора Миллса сразу стало серьезным.
– Как твой брат?
Ребекка улыбнулась его заботе и пожала его руку.
– Пока не ходит, но усердно работает над этим. Удержать его на месте сможет
только нечто серьезнее, чем сломанный позвоночник.
– А также я только что выяснил, что она – невеста Эрика, – добавил Трей. –
Посмотрите на булыжник на ее пальце.
Гвэн взяла свободную руку Ребекке и с энтузиазмом пожала ее.
– Рада за тебя. Этому парнишке давно было пора найти хорошую девушку.
– Но сегодня она притворяется невестой Айзека, – продолжал Трей. – Так что, мам,
больше ни слова. Мы же не хотим поставить Айзека в неудобное положение.
Трей взял Айзека под локоть, оттаскивая его от портьеры. Айзек скривился,
отталкивая Трея в сторону.
– Не переживай, – сказал Трей. – Я им уже все про тебя рассказал.
Айзек позеленел.
– Рассказал обо мне?
– Не то, чтобы я вдавался в подробности, какие сексуальные всхлипы ты издаешь,
когда… – Трей прикусил губу. – Ладно, не важно.
– Притворство тем, кем ты не являешься, до добра не доведет, – сказал Айзеку
доктор Миллс. Наверное, будучи отцом Трея, этот мужчина был довольно открытых
взглядов. Или наоборот понятия не имел, о чем говорил.
Айзек снова придвинулся к портьере.
Трей повернул голову в сторону шикарной официантке, разносившей шампанское.
– В любом случае я хотел подойти поздороваться. Оставлю вас двоих, не буду
мешать строить из себя влюбленную парочку. – Трей ушел, не сказав больше ни слова, и
направился прямо к официантке. Он остановился буквально в дюйме от нее, испугавшись,
он едва не выронил поднос из рук. Трею каким-то образом удалось поймать поднос одной
рукой, а другой прижать ее к твоему телу. – Осторожно, – проговорил он низким голосом,
заставляя ее ноги подкоситься.
Сейчас у Ребекки был иммунитет к чарам Трея, а вот официантка прижалась к нему
сильнее, тая в его руках, слегка приоткрывая рот.
Ребекка закатила глаза, покачивая головой.
– Твой сын это что-то… – пробубнил себе под нос доктор Миллс.
– Ну конечно, он мой сын, когда ухлестывает за каждой юбкой, – сказала миссис
Миллс, – Но тут же становится твоим сыном известным музыкантом, когда тебе нужно
поразить очередного клиента.
– Мои сыновья – знаменитые рок-музыканты, – поправил жену доктор Миллс. – А
твои, гоняющиеся за каждой юбкой балбесы.
– Это у них явно не от меня.
Доктор Миллс засмеялся, целуя жену в нос.
– Я перестал бегать за каждой юбкой, как только встретил свою единственную.
Ребекка улыбнулась в надежде, что спустя тридцать лет брака ее отношения с
Эриком не утратят своей силы. Она осмотрелась по сторонам в поисках Айзека.
Он пропал. Огромное окно за полюбившейся ему портьерой было открыто.
Неужели он сбежал через окно? Ребекка устало вздохнуло, потерла лоб, прогоняя
начинающуюся головную боль. Ей совершенно не хотелось участвовать во всем этом
фарсе. В ее жизни и помимо этого было предостаточно драмы. Она мечтала оказаться дома
как можно скорее.
Ребекка побледнела.
– Вот ты где, Ребекка. Рад снова тебя видеть. Ты не знаешь, куда подевался мой
сын? – спросил отец Айзека. Этих мужчин сложно было назвать родственниками. Айзек
был красивым и добрым, а доктор Крэндалл походил на бочку с широким выступающим
лбом, украшенным густой бровью. Да-да, именно бровью. Наверно он никогда не слышал
о пинцете. Он шмыгнул огромный красным носом, и пригладил редеющие волосы. Айзек
определенно пошел в свою мать.
– Думаю, он в уборной, – солгала Ребекка.
– Как только он вернется, передай ему, чтобы нашел меня, я готов сделать
объявление. – Кто-то позади ее привлек его внимание. – Отлично, твои родители тоже
здесь. Пойду поздороваюсь.
Ее родители? Ребекка забыла, как дышать. Она скривилась, попыталась незаметно
посмотреть через плечо. Конечно же, ее мать была в вечернем платье цвета фуксии на два
размера меньше, а отец в привычном твидовом пиджаке, в котором он ходил в церкви, и
немодном желтом в белую полоску галстуке. Какого черта они здесь забыли? Они считали
Айзека членом семьи. Они пришли разделить с ним большую новость. Жаль Айзек забыл
упомянуть об их приходе.
– Прошу меня извинить, – сказала она родителям Трея, и вылезла через окно также
как и ее сбежавший спутник.
Она нашла его в саду, смотрящим на куст в форме лошади. Она прикоснулась к
нему, и Айзек дернулся.
– Твой отец тебя ищет, – сказала она, – сказал, пришло время делать заявление.
Он кивнул, прикусив дрожащую нижнюю губу. Ребекка стало жалко Айзека. Она
знала, каково это жить с болью в сердце. Она помнила ту пустоту и угнетение,
испытываемое по вине стоящего перед ней мужчины.
– Дорогой, Трей настоящий дурак, если отказался от тебя. Но он поступил
правильно, он закончил ваши отношения до того, как ты в него влюбился.
– Но я не хочу быть один.
Ребекка гладила его по спине, прижимаясь к плечу.
– Пойдем, сделаем, что от нас требуется и уйдем домой.
– А как же ужин?
– Я притворюсь больной.
– А мне и притворяться не придется.
Она взяла его под руку и повела в дом, на этот раз они прошли через террасу, а не
окно.
– Почему ты не сказал, что мои родители тоже будут здесь?
Айзек немного нахмурился.
– Я не знал. Они здесь?
– Ага.
– Странно.
Когда они вошли в главный зал, гости взорвались бурными аплодисментами.
Ребекка улыбнулась. Все приветствовали Айзека. Она была за него рада, знала, как много
он работал.
Доктор Крэндалл поднял бокал с шампанским и все замолчали.
– Хочу поблагодарить всем пришедших на празднование помолвки моего сына.
Моему мальчику давно было пора остепениться.
Ребекка развернулась, глядя на Айзека, он был ошеломлен не меньше ее.
– Ты сказал им, что мы помолвлены? – прошипела она.
Он помотал головой.
– Нет, я ничего им не говорил.
Ребекка выкрикнула гостям.
– Мы не помолвлены. Мы просто друзья.
– Это не правда! – возразила мать Ребекки. – Они помолвлены и точка.
– Что значит «вы не помолвлены»? – спросил доктор Крэндалл с суровым взглядом.
– Мы с Айзеком близкие друзья, – объясняла Ребекка. – Мы давно расстались и не
собираемся сходиться. Если честно, то я помолвлена с другим мужчиной.
– Но твоя мама сказала…
Все посмотрели на ее мать, и по дикому взгляду ее матери было видно, что она
была не в себе. Эрик пытался предупредить ее, но она была занята налаживанием своей
жизни, и не заботилась о здоровье матери.
– Мама, прости, но я не выйду замуж за Айзека. Я выхожу замуж за Эрика.
В зале послышалось перешептывание «кто такой Эрик?» Ребекка задержала взгляд
на Трее, который кивнул ей в знак поддержки. Друг в этом море врагов.
Крик банши был тихим всхлипом по сравнению с криком ее матери.
– Нет! Ты должна выйти замуж за Айзека. Ты должна это сделать. Если ты этого не
сделаешь, я… я… я… – она то и дело сжимала и разжимала кулаки. Отец схватил ее за
руку, удерживая от попытки накинуться на Ребекку.
– Мэри, – сказал он, оглядывая собравшуюся элиту города. – Успокойся.
– Мама, у нас с Айзеком все равно бы ничего не вышло. Айзек… – она замолчала,
прежде чем успела сказать гей, и посмотрела на бледного, как мел Айзека. – Он мне не
подходит.
– Ах ты, маленькая потаскушка, – закричала ее мать, – ты кувыркалась с этим
грязным рокером, ведь так? Не удивительно, что Айзек не хочет брать тебя в жены.
– Эй, – возразил Трей. – Этот грязный рокер – мой друг.
