Петр Воробьев - Горм, сын Хёрдакнута
Бегущий Быстрее Оленя поймал себя на довольно странной мысли: «Мы съели не те грибы, и Тадодахо ошибся в предсказании. Не моя судьба искать неведомую деву с глазами цвета лесных фиалок. Такой, по всей видимости, и нет.» Как и все остальные мужчины в длинном доме, кроме шаманов, поглощенных игрой, вождь зачарованно следил за пляской, но он едва замечал других ее участниц, полностью сосредоточив внимание на деве с востока, ловко поймавшей пест. Удары в бубны стали замедляться, ржание невидимого жеребенка замолкло, варган и погремушка затихли. Идущий в Собственной Тени глухо, не колотушкой, а раскрытой ладонью, стукнул в бубен в последний раз. Прощальные струйки волшебного дыма вылетели в дымоход. Духи скрылись.
- Теперь пришло время для пира, - провозгласил старший шаман, на ощупь справившись с узором бисерин на длинном расшитом поясе, хранившем последовательность новогодних обрядов. - Что приготовили женщины?
- Мы приготовили похлебку из овощей и кукурузы, выжали сок из ягод, и испекли хлеб, - сказала Видная Птица, уважаемая женщина клана черепахи. - Что добыли мужчины?
- Мы добыли бизона и исполинского ленивца, - сказал Серый Филин, охотник клана волка.
- Пусть начнется пир, - продолжил Идущий в Собственной Тени, и движением руки указал гостьям из-за большой воды на западную дверь, над притолокой которой был вырезан знак луны, через которую выходили из длинного дома женщины. Большинство мужчин, влекомых запахами пищи, уже столпилось у восточного выхода со знаком солнца. Вождь и старший шаман, согласно обычаю, покидали длинный дом последними.
- Кто дева, что села рядом со мной? - спросил Бегущий Быстрее Оленя.
- То ли жена...
Сердце вождя словно на миг остановилось в его груди.
- То ли сестра темноволосого вождя востока, - закончил Идущий в Собственной Тени. - Она главная на лодке со змеиной резьбой. Со второй главной женщиной, чья коса цветом как пушистый хвост тайры93, с лодки с тотемом ветров и со священной коровой, с ней понятнее - она жена беловолосого вождя с птицей, у них и дитя есть. Пошли к столу.
Пиршество происходило между старым и новым длинными домами. Столы из горбылей на козлах ломились от угощений в черной и красной глиняной посуде, украшенной узорами и личинами, в плетеных корзинах, и на деревянных и медных подносах. Прекрасная незнакомка с черными косами разговаривала с высоким молодым вождем с похожими прямыми темными волосами. Сквозь низкие облака вдруг проглянуло солнце - добрый знак в начале луны Хисату. Дева с востока что-то сказала своему собеседнику, указывая на Бегущего Быстрее Оленя, и обратила последующие слова, непонятные, но дивно благозвучные, к нему. Вождь клана медведя встретил взглядом ее взгляд и обмер.
На козлах перед Тирой лежал ручной огнемет, или хейросифон94, одно из изобретений Осфо Мудрого, ее отца, которого она не знала. Тира внимательно слушала Фероико (не очень впечатляющее имя для учителя огнеметчиков, но понятно откуда взявшееся - зубы у него и точно были как у грызуна), продолжавшего рассказ о правилах пользования этим могучим оружием.
- В полноразмерном сифоне, давление создается в пропироне, - он указал на печь с бронзовым котлом наверху в келандионе, первом, построенном за последние тридцать лет, стоявшем с южной стороны причала. - и он же нагревает горючую смесь, так что она легче течет и дальше бьет. В ручном огнемете, нагревателя нет, поэтому давление нагнетается мехом прямо перед применением.
Учитель присоединил к бронзовому патрубку в задней части хейросифона небольшой мех.
- Перед тем, как накачивать воздух, проверь, вставлен ли предохранительный стержень - эпизугис, - Фероико вытащил и вставил обратно стальную полоску. - С эпизугисом на месте, качай мех, пока не раздастся щелчок диафрагмы. Если недокачать, оружие может загореться в руках. Если перекачать, может взорваться. Восьми уверенных движений мехами должно быть достаточно.
Огнеметчик принялся качать. На восьмом нажатии на мех, и впрямь раздался щелчок.
- Теперь оружие почти готово к бою. Остается вынуть мех... клапан должен сам закрыться... снять колпачок... проверить и зажечь фитиль, - Фероико провел концом огнемета над свечой, перед сужавшейся к концу бронзовой трубкой затеплился огонек. - Теперь можно вытащить эпизугис и стрелять. Запаса топлива достаточно для трех-четырех коротких выстрелов или одного длинного.
Держа оружие обеими руками, правой за бронзовое кольцо за патрубком с клапаном для меха, левой за трубку, шедшую вниз, изгибавшуюся под прямым углом, и плавно поворачивавшую, чтобы снова соединиться с основной трубой хейросифона, учитель подошел к северному краю пристани. На воде качалось несколько лодок с соломенными чучелами в них. Фероико приподнял трубку и повернул бронзовое кольцо вбок. Струя горящей жидкости описала огненную дугу и плеснула в ближнюю лодку, находившуюся меньше чем десяти саженях. Пламя почти мгновенно охватило чучело на передней скамье. Следующий выстрел зажег пару чучел посередине. Последней струей огня, учитель мазнул по корме лодки и по воде.
- Как видишь, мегалея, вода не тушит пламя, оно продолжает гореть и на поверхности моря. Наибольшая дальность ручного огнемета - примерно семь саженей. Скажи мне, под каким углом нужно стрелять, чтобы стрела или другой снаряд пролетел как можно дальше?
- Половина прямого?
- Правильно. Теперь твоя очередь зарядить хейросифон. Вот незадача...
Последнее относилось к приближению к пристани трех всадников в форме дворцовой стражи. Последний вел в поводу коня под красной попоной.
- Мегалея, - Аркилло, предводитель стражи, называвшийся также астианаксом, спешился и опустился на одно колено. - Наместник ждет тебя во дворце, срочно.
Второй воин уже подводил Тире коня. Третий тоже спешился, сделав из рук ступенечку перед стременем. Старательно делая вид, что ее не замечает, дева взмыла в седло, расправила складки скарамангиона95, приняла поводья у второго воина и ударила пятками в бока коня, оставив астианакса и присных догонять ее. Копыта сперва простучали по брусьям пристани, потом прозвенели по камням мостовой и по мраморным плитам перед дворцом. Спрыгнув с коня во внутреннем дворе, наследница багряной гегемонии снова расправила складки - скарамангион, хоть и был намного удобнее платья для верховой езды, мялся отчаянно - посмотрела по сторонам, взбежала по лестнице в направлении скопления красных плащей, отстранила стражей, и вступила в палату, смежную с порфировым чертогом, где наместник и его сановники принимали наиболее знатных посетителей - использовать собственно порфировый чертог было нельзя, за отсутствием гегемона.
Вместе с диэксагогом, у стола, сделанного из драгоценных пород дерева, вывезенных из дебрей материка Нотэпейро, стояли картопатриос, пожилой вельможа по имени Алекторидео, и незнакомец, не выглядевший особенно сановито - соломенноволосый, с изможденным и обожженным солнцем лицом, пыльный, грязный, в кольчуге поверх хитона поверх штанов, заправленных в сапоги. Перед ними была расстелена карта Пурпурного моря и лежал свиток, запечатанный воском.
- Мегалея, пред входом в порфировый чертог стоит Рандвер сын Радбара, припадающий к стопам престола гегемонии как смиренный проситель, - произнес Алекторидео, как было предписано обрядом, пережившим Кеймаэон. - Он несет письмо от Бениро, тирана Килии, владыки архипелага Салино, островов Эрекайо и Огигио, радетеля карликового слона, вздымающего темно-красное знамя с бедопоносным тигром, терзающим кросушенного верблюда.
С концом немного не заладилось, но порядок был соблюден. Свойство, которым багряная гегемония искони отличалась от варварских тираний, возникавших и исчезавших на ее периферии, был как раз порядок, или таксис. Варвары по определению находились в состоянии или беспорядка, то есть атаксии, или полного хаоса. Перед временами холода и смуты, в эпоху древнего величия дома Алазона, наиболее могущественного из властителей дикарей, удостоенного редкой чести быть принятым в порфировом чертоге, назвали бы «внуком гегемона по духу перед Четырнадцатью.» В редком случае особенного благоволения, «внук по духу» мог быть заменен на «возлюбленного младшего брата по разуму.» Переговоры «младшего брата» или его посла с гегемоном никогда не велись напрямую - дикарь должен был обращаться к вельможе, именуемому обманчивым именем брахилогос - «тот, чьи слова кратки,» - а уж тот, в свою очередь, смягчал грубые речи варвара и передавал их властелину на порфировом престоле. Алекторидео как раз и был брахилогосом Осфо Мудрого, правда, в последнее десятилетие он больше занимался счетоводством для наместника, чем ведением переговоров, из экономии и за редкостью последних. Вельможе пришлось, по всей видимости, проявить некоторую изобретательность, чтобы и сохранить обряд с наименьшими изменениями, и должным образом отразить пустоту трона в порфировом чертоге, и быстро натаскать варвара, чтобы приуменьшить его полную неотесанность, беспорядочность, и незнание обычаев - одним словом, атаксию. С последним он в основном преуспел. Варвар сперва не удержался от того, чтобы бросить на Тиру крайне неподобающе оценивающий, а затем еще менее прилично одобрительный взгляд, но затем все-таки грохнулся на одно колено и выдал:
