Геннадий Кудиевская - Монархия предпринимателя. Как стать царем?
Правда в том, что деньги на раскрутку партии берутся в экономически отсталых странах из двух источников — бюджета и продажи мест. На хорошую избирательную кампанию нужно 20 и более миллионов долларов. Политика — это всегда дурные деньги. И ни население, ни предприниматели не способны финансировать политический бренд. Такие суммы могут быть только украдены из торговли оружием, получены из отката НДС, от олигархов, за решения. И когда я честно об этом заявляю, тролли начинают шипеть.
Тролли выплескивают свою энергию в никуда. Они возложили на меня ответственность за свою жизнь, и когда мои действия перестали соответствовать их ожиданиям, начали бороться со своими же собственными убеждениями. Интернет-тролли воюют с моим образом, который находится исключительно в их же собственных мозгах, потому что реальный Балашов — это совсем другой человек.
— Как вы думаете, Геннадий Викторович, почему этих озлобленных критиков не было еще два года назад?
— Зависть, — со знающим видом говорит шеф. — Они ведь долго наблюдали за тем, что я делаю, учились, воспринимали теорию, все стали поклонниками первой книги и моей передачи — стресс-шоу «Психология денег». Но вся проблема в том, что в их жизнях ничего не изменилось. Их никчемные жизни остались никчемными. И в этом моей вины нет.
Немного остыв, Балашов снова включается в работу:
— И как мне с ними общаться?
— Пригласите к себе на эфир кого-нибудь. В реальной беседе хамство, которое люди могут себе позволить в Интернете, не пройдет. Останется только суть — их недовольство, ваши аргументы, и все. По крайней мере этим вы дадите публике понять, что вы не боитесь критики и готовы к конструктивному диалогу.
— Ну хорошо, давай попробуем. Только это будет стоить 300 долларов, я не готов тратить свое время бесплатно…
Политический психолог начал разговор с того, что выяснил место рождения, образование, профессию и любимую детскую сказку приглашенного. Того вопросы не смутили, и он перешел в атаку:
— Я против продажности. Изначально движение было заявлено, как народное, идейное, и я его поддерживал всей душой. Но после того, как я узнал о продаже, я…
— Продаже чего? — уточнил Балашов.
— Продаже мест в Верховной Раде.
— Так их же у нас еще нет…
— Вы огласили цены.
— Во-первых, наша партия еще не зарегистрирована.
— Неважно, — настаивал на своем бывший сторонник.
— Во-вторых, мы еще не выиграли выборы.
— Зачем вы тогда заявили о продаже мест?
— Мало ли, что мы говорим, — все так же непринужденно отвечает Геннадий Викторович. — Мы обсуждаем вопрос, откуда брать деньги на работу с массами.
Гость возразил:
— Не было обсуждения, это была констатация факта! Дальше вы написали, что ваше решение не обсуждается.
— Да, мое решение не обсуждается. Если оно будет принято. Как ты считаешь, если я буду принимать решение на миллион евро, я позову тебя советоваться? — задал еще один убийственный вопрос Балашов.
— Советоваться должны все! Это народное движение или монархия?..
Мы упускаем некоторые подробности встечи лидера с представителем народа, чтобы сэкономить ваше время, и далее приводим лишь самые значимые моменты беседы.
— Я считаю то, как вы строите свою общину «5.10», неправильным.
— Так иди строй свое общество! Ты не боишься, что те моральные критерии, которые ты сам для себя выстроил, неправильные, что они не совпадают с действительностью? За тобой не идут люди. Чего за тобой идти? Ты что богатый человек? Или с тебя пользу можно какую-то поиметь? Что ты им дашь? Образование, информацию? Что от тебя можно получить, кроме прокламаций и криков, что Балашов — лжец? Расти нужно в успешном сообществе, а отдельно ничего не получится.
— Успешное сообщество не должно быть антиморальным, — настаивает на своем посетитель.
— Что такое мораль? Ее нельзя ни посчитать, ни оценить. Нет такого счетчика. Ты сказал, что продавать места в парламенте аморально.
— Совершенно аморально!
— А я разве говорил, что это морально? Я сказал, что это необходимость, это всего лишь политика. Если необходимо будет входить в сговор с кем-то, чтобы получить дополнительные полномочия, то будем входить в сговор и на какое-то время отступать от моральных принципов. А что делать… Или ты думаешь, что существуют идеальные, моральные, чистые партии? В мире таких нет.
— Я партию считаю ненужной. Год назад вы говорили, что это народное движение, не будем идти на поводу у государства и регистрировать партию.
— Да, было такое, — соглашается хозяин офиса и хозяин положения. — Но время изменилось, люди сами стали просить создать организацию, чтобы не заниматься только болтовней, чтобы начинать действовать. Все партии продают места в парламенте. Все! И причина здесь одна — нет денег на предвыборные кампании.
— Замечательно. А партия «5.10» чем-то отличаться должна? — задал каверзный вопрос молодой мужчина.
— Конечно! Целью. А методы у всех в принципе одинаковые, так уж устроено общество. Ты знаешь другой способ привлечения денег?
— Люди.
— И что люди?
— Люди сами начали подниматься за идею, — говорит разочарованный сторонник.
Балашов гнет свою линию:
— Люди поднимаются за идею, но им нужен человек, вождь, за которым они пойдут. Этот человек может быть бедным по определению?..
— Никто не против вождя. Но его решения должны обсуждаться, — вновь повторяет гость свой главный аргумент.
— Единственным критерием нашей эффективности являются деньги.
— Деньги для кого?
— Для нас, для нашей общины. И будет это продажа мест в парламенте вместе со всем парламентом или что-то еще, не важно. Помнишь, на одной из встреч я говорил, что нужно продать здание парламента, построить для него специальное помещение где-нибудь за городом? И что здесь такого? Это все обсуждение. Это все пиар.
— А если придет бандит или олигарх и скажет, что хочет купить всю партию?
— Партию никто не выставлял на продажу.
— Предположим, хочет купить 10 депутатских мест.
— Тогда ему говорится, что мы выступаем за два налога — 5% с продаж и 10% с зарплат, за отмену разрешительной системы. Ему говорится: вы понимаете, что нам нужна медийная поддержка, нужны телепередачи и лояльные люди, которые будут поддерживать нашу идею? Это наше общее дело, и вы к нему присоединяетесь. И если олигарх это понимает и соглашается, мы идем на сделку, продаем 50% мест. Обманет ли он потом? Возможно. Может быть все что угодно. Но до того мы получаем СМИ и прохождение в парламент с шикарным результатом голосования. Мы рассматриваем результат.
Геннадий Викторович еще много говорил об иерархии, уважении, товарно-рыночных отношениях. Основной его тезис сводился к тому, что без денег невозможна ни серьезная политическая деятельность, ни рост общественного движения, ни вообще человеческое существование. Приглашенный на острый разговор поборник антипродажности и морали остался при своем мнении.
2007 год. Крутись и копай
Желающие взять в аренду офисы забирают их из-под нас по выгодной цене так быстро, что мы не успеваем даже нагреть место. За период с 2002 года по 2007-й агентство недвижимости «Липки» переместилось с улицы Шелковичной на Богомольца, потом на Шелковичную (2-й этаж), переехали в том же доме на 4-й этаж, после чего — обратно на 2-й, а мой кабинет находился в «нехорошей квартире» на Грушевского, где мы с адвокатессой били посуду, пытаясь решить семейный конфликт хозяина квартиры и его бывшей супруги.
Агентству нужно было постоянное помещение. На Институтской, 22 появился хороший офис на первом этаже. Продавали его дорого, по 7 тысяч за метр квадратный, но под ним был подвал, за счет которого я мог бы удвоить площадь. В будущем там образовалось надежное, изолированное от внешнего мира банковское хранилище с сейфовыми ячейками. Так двухкомнатная квартира площадью в 55 метров позже стала отделением банка с подземным хранилищем.
После сдачи в аренду крыши и всех восьми квартир на Шелковичной, 3 мне вдруг повезло. На первом этаже случился пожар, в результате которого офис в 220 метров выгорел полностью, зацепив половину второго этажа, где находился мой кабинет. Мы не сильно разбирались в причинах, но за что я люблю «регионалов», так это за то, что они платят. Денег у них было, как фантиков, и они компенсировали мне 40 тысяч долларов на ремонт. Тогда мы решили делать двухэтажную пристройку к первому и второму этажу. В общем, в результате пожара у меня оказались деньги, а мой офис увеличился примерно на 80 метров. Свежее помещение было достаточно быстро сдано в аренду, а мое агентство переехало на Институтскую, 22, где и развернули свою деятельность «Липки». Наконец-то мы сидели на красной линии.
А за год до того мне повезло еще раз. Большое помещение у меня арендовала одна высокопоставленная чиновница и сделала там грандиозный ремонт (у чиновников тоже денег, как фантиков). Когда я зашел внутрь, то ахнул. Старинные картины, антиквариат, дверь с фасада… Старая коммунальная квартира стала изнутри похожа на изысканную дорогую шкатулку. Чиновница пригласила меня на беседу и сказала, что хотела бы выкупить свое творение. Не знаю, как у меня повернулся язык, но я назвал цену в два раза выше рыночной. Она возразила: «Это же была обычная коммунальная квартира!» На что я нагло заявил: «Ваше имя и ваш вкус позволяют теперь продавать эти великолепные апартаменты по двойной цене». Ей предстояло выложить 1 миллион 700 тысяч долларов. И она купила мой объект.
