МГП - o acebc8b464723c14
выглядели, как настоящие. Эрик и Буч вернулись спустя десять минут.
У нее перехватило дыхание от увиденного рисунка. Он был идеальным! Наверное,
тоже самое ощущают невесты, когда находят именно то платье, которое хотят надеть в
свой знаменательный день. Вот только Ребекка собирается носить это произведение
искусства всю оставшуюся жизнь.
– Ого… мне нравится! – она смахнула накатываемые слезы. Этой татуировкой она
покажет свою любовь к этому мужчине. Или любому другому живущему на планете
Эрику.
Эрик обрисовал пальцем нарисованные ноты, отходившими завитками от
последней буквы своего имени.
– Вернемся домой и я их сыграю, – сказал он.
– Ты написал мне настоящую песню? Я думала это просто для вида.
– Это небольшая мелодия. – Эрик убрал волосы ей за ушко и прошептал. –
Означает – я тебя люблю.
Ребекка повернула голову, захватывая его губы в нежном поцелуе.
– Малыш, вернемся домой, и я переверну твой мир с ног на голову.
– Ты итак это сделала. – Он шлепнул ее по попке, указывая на кресло, где меня
ждал Буч.
Она расстегнула джинсы, спустила их до середины попы, давая Бучу больше места
для работы. Он перенес рисунок ей на копчик, и дал зеркало еще раз посмотреть и
убедиться, что она хочет именного этого. На ее теле рисунок выглядел еще лучше, чем на
бумаге.
– Так сексуально, – пробубнил Эрик.
Буч засмеялся.
– На ней любая татуировка будет выглядеть сексуально. Она у тебя настоящая
красотка.
Ребекка засияла. Она никогда не устанет слушать комплименты.
Пока трафарет подсыхал, Буч заменял иглу в маленькой машинке, которая
напоминала Ребекке крошечный пистолет, с огромной толстой иглой на конце. Она всеми
силами старалась храбриться, но внутри вся тряслась от страха.
– Хочешь, чтобы твой рисунок полностью совпадал с ее? – спросил Буч у Эрика.
– Меньше завитков в буквах, и летучие мыши вместо бабочек, а в остальном тоже
самое.
Ребекка напряглась, когда Буч поднес жужжащую иглу к ее коже. Ощущения
походили на повторяющиеся почесывания. Боль была меньше, чем она предполагала, но
даже вызвало выброс адреналина в кровь. На протяжении всей процедуры Эрик держал ее
за руку, и, не переставая спрашивал, как она.
– Почему бы тебе не отвлечь меня, вместо того, чтобы каждую минуту напоминать
о колющей иголке? – спросила Ребекка.
– Прости.
– У тебя до сих пор осталась татуировка в виде трещины между лопатками,
которую я тебе наколол? – просил Буч у Эрика.
– Да. Я еще ни разу ее не обновлял. Она до сих пор отлично смотрится.
– Это была моя первая татуировка сделанная профессионально, – рассказывал Буч.
– Эрик, сколько тебе тогда было?
– Кажется 15.
– Ага, он пытался убедить меня, что ему 18. Я сразу понял, что он врет, но мне
нужна была практика, поэтому и согласился.
– Мне нравится эта тату, – сказала Ребекка. Она выглядит как раскол в земле,
идущий прямо в ад. В пламени проглядывается демоническая рука, хватающаяся за края
земли, будто пытается выбраться наружу. Ребекка резко втянула воздух, когда иголка
первый раз прошлась по чувствительному участку телу. – Ой. – В крови появилась еще
одна доза адреналина.
Буч остановился, позволяя ей перевести дыхание.
– Можно продолжать? – спросил он.
– Ага.
– Ты тогда еще не был Стиксом, – продолжил Буч. – Напомни, какая у тебя тогда
была фамилия.
Ребекка подняла голову и посмотрела на недовольное лицо Эрика.
– Андерсон – наконец ответил он.
– Стикс – это псевдоним? – спросила Ребекка. Иголка опять кольнула возле
позвоночника. – Ой.
– Я официально сменил фамилию, когда мне исполнилось 18.
– Почему?
– Потому что больше не хочет носить фамилию моей паршивой мамочки.
Очевидно, эта тема была ему неприятна.
– И он пожелал именно такую татуировку, – сказал Буч. – Он сказал, эта трещина
символизирует раскол в его душе, выпускающая боль наружу. Довольно глубокая мысль
для пятнадцатилетнего парнишки.
– Буч, ты слишком много болтаешь, – прорычал Эрик.
– Ты ей этого не рассказывал? Не удивительно, что она захотела набить твое имя на
спине.
– Прошлое не изменить, – сказала Ребекка, – Будущее не предсказать. Нужно жить
настоящим. Для меня остальное не важно.
– Правда она идеальная? – шепнул Эрик.
– Тебе давно было пора найти себе идеальную девушку, – поддразнивал Буч. – Ты
же практически старик.
– И не говори, на следующей неделе мне стукнет 28.
– У тебя день рождения на следующей неделе! – воскликнула Ребекка. – А почему
ты мне ничего не сказал?
– Мне это не приходило в голову.
– В какой день?
– Третьего декабря.
У нее осталось мало времени на подготовку специального сюрприза для него.
– Тогда с днем рождения, – сказала Ребекка. – Это на случай, если я забуду тебя
поздравить. – Хотя этого не произойдет.
Эрик взял ее руку и скрестил их пальцы.
– Спасибо. Я никогда не думал, что доживу до 28-летия. Живи быстро, умри
молодым.
Ребекка сжала его руку.
– Никогда больше так не говори.
– Все, я закончил, – сказал Буч. – Посмотри.
Пока Ребекка восхищалась своей татуировкой возле большого зеркала, Эрик
помогал Бучу с эскизом его татуировке на нижней части живота. Помощница Буча
наклеила поверх рисунка защитную плену, рассказывая Ребекке, как ухаживать и
обрабатывать татуировку, до ее полного заживления. К тому времени как она
присоединилась к Эрику, уровень адреналина начал падать и она уже начала обдумывать
идею следующей татуировки.
– Когда мы решились на татуировки, Эрик изначально хотел сделать татуировку на
члене, – сказала Ребекка. – А ты когда-нибудь набивал тату на члене?
– Ага, чаще, чем ты думаешь.
Ребекка внимательно посмотрела на татуировки Буча. На его теле не было
свободного места, за исключением лица и пальцев. Интересно, а у него…
–Пока ты не спросила, – усмехнулся Буч, – нет, мой член не украшен. Вернее не
чернилами. – Он засмеялся от распахнутых от удивления глаз Ребекки.
– Пирсинг? – завизжала она.
– И не один.
Ой. Она взглянула на Эрика и тот побледнел.
– Даже не думай об этом, – сказал он.
Ей стало интересно, как выглядит украшенный пирсингом член, а как он
ощущается, но ни за что не спросит об этом Буча. Чтобы отвлечься от этих мыслей, она
заглянула Бучу через плечо, рассматривая рисуемый им эскиз. Эрик показал ему, где
лучше расположить последние несколько нот. Она заметила, его мелодия отличалась от ее.
– Я думала, наши тату будут идентичными, – сказала она.
– Это дуэт. Я научу тебя играть эту мелодию на рояле.
Ооооо, ее сердце растаяло еще больше.
За время пока Буч наносил ее имя на тело Эрика, он даже ни разу не дернулся.
Когда Буч вырисовывал тату на внешних краях, Эрик даже засмеялся.
– Щекотно! – Как только Буч оторвался от работы, Ребекка наклонилась к Эрику и
прошептала ему на ухо. – Мне нравится мое имя там. Не могу дождаться, когда увижу тебя
голым, и твой член будет толстым и твердым прямо рядом с ним. Мне интересно, как она
будет смотреться, когда твой член будет во мне. Смогу ли я ее прочитать, пока ты будешь
вколачиваться в меня по самые яйца.
– О господи, женщина! Не заводи меня, пока парень находится так близко к моему
паху, – запротестовал Эрик.
Буч засмеялся.
– Многие возбуждаются, когда делают татуировку.
– Это все ее вина. Она нашептывает мне непристойности. Ты скоро закончишь? –
спросил нетерпеливо Эрик.
– Да, лежи смирно.
Они вышли из салона уже за полночь. Не желая царапать новую татуировку поясом
джинсов, Эрик всю дорогу до дома ехал с расстегнутыми штанами. От чего руки Ребекки
без устали блуждали по его бедрам. Она так сильно возбудилась, что не могла держать
себя в руках.
– Кому нужна свадьба, если можно сделать одинаковые татуировки? – спросил
Эрик.
– Они более долговечны, чем парочка слов, – согласилась она с замиранием сердца.
– А почему бы нам не набить наши клятвы?
– Я с удовольствием. Знаешь, татуировки могут стать зависимостью. Ты же не
хочешь закончить как Буч?
– Нет, я хочу еще одну. – Она запустила руку ему в штаны, поглаживая бархатистую
кожу его твердого члена. – Может, две.
***
Эрик заехал на машине в гараж и заглушил двигатель. Он не стал открывать дверь,
просто перелез через открытый верх машины. Он взял Ребекку за руку, но вместо того,
чтобы пойти в дом, она прижала его к капоту машины.
