Уильям Голдинг - Повелитель мух. Наследники. Воришка Мартин (сборник)
Меж деревом и рекой раздались какие-то совсем другие крики. Лок повернулся взглянуть, что там происходит.
– Э-эх! Э-эх! Э-эх!
Новые люди, мужчины и женщины, все скопом откинулись назад. Долбленое бревно глядело прямо на них, и нос его лежал на другом бревне, которое приволок Туами. Лок сообразил, что этот конец был носом, потому что с боков его были глаза. Он не заметил их раньше, потому что прежде они были прикрыты какой-то белой пеленой, которая теперь потемнела и стала как бы размытой. Люди были прикреплены к бревну кожаными полосами. Старик понукал их, и они пыхтя клонились назад, причем ноги их взрывали мягкую землю и комья летели во все стороны. Они продвигались рывками, и бревно волоклось им вослед, все время пристально глядя. Лок видел морщины и пот на лицах, когда они брели под деревом, а потом медленно исчезли из виду. Старик шел за ними, и крик его не смолкал.
Танакиль и Лику вернулись к дереву. Лику одной рукой сжимала запястье Танакиль, а другой малую Оа. Крик смолк, люди угрюмо вышли на прогалину и встали в ряд у реки. Туами и Хвощ вошли в воду близ второго бревна. Танакиль прошла вперед, но Лику отпрянула. Танакиль стала ей что-то втолковывать, но Лику никак не хотела подойти к воде. Танакиль рванула кожаную полосу. Лику на четвереньках упиралась в землю руками и ногами. Танакиль пронзительно завизжала на нее, совсем как сморщенная женщина. Она схватила палку, что-то выкрикнула резким злобным голосом и рванула опять. Лику все упиралась, и Танакиль ударила ее палкой по спине. Лику взвыла, а Танакиль дергала и била:
– Э-эх! Э-эх! Э-эх!
Нос второго бревна насунулся на берег, но не хотел лезть дальше. Он соскользнул назад, и люди попадали наземь. Старик закричал во все горло. В ярости он указал на реку, на водопад, потом на лес, и все время голос его свирепел. Люди громко и злобно огрызались в ответ. Танакиль перестала колотить Лику и глядела на взрослых. Старик расхаживал вокруг, подымая людей пинками. Туами стоял в стороне и глядел на него, пронзительно, совсем как глаза на конце бревна, в полном молчании. Люди медленно, с трудом, встали на ноги и опять взялись за кожаные полосы. Танакиль это наскучило, она отвернулась и встала на колени подле Лику. Взяв какие-то камушки, она подбросила их высоко в воздух и попыталась поймать тыльной стороной узкой руки. Вскоре Лику уже опять глядела на нее с жадным любопытством. Бревно выползло из воды на берег, вильнуло, потом прочно улеглось на суше. Люди опять откинулись назад и скрылись из виду.
Лок поглядел вниз на Лику, ему радостно было увидать ее округлый живот и убедиться, что теперь, когда Танакиль перестала орудовать палкой, она успокоилась. Он вспомнил про нового, который сосал грудь сытой женщины, и улыбнулся Фа, притаившейся сбоку. Фа криво ухмыльнулась в ответ. Вид у нее был совсем не такой радостный, как у него. Тягостное чувство внутри сникло и растаяло, как изморозь на каменистой равнине, настигнутая солнцем. Эти люди, у которых было столько удивительного, уже не представлялись ему такой прямой и близкой угрозой, как еще совсем недавно. Даже Лок-внешний был убаюкан и утратил свою чуткую восприимчивость к звукам и запахам. Он протяжно зевнул и прижал ладони к глазницам. Стая кружила в свободном парении, будто ветер знойным летом выпугнул птиц из кустов и струи горячего воздуха несут их над землей. Лок услыхал у себя над ухом шепот Фа:
– Помни, мы заберем их, когда стемнеет.
Он увидал внутри головы, как сытая женщина смеется и кормит нового человечка грудью.
– Чем ты станешь его кормить?
– Нажую еды и положу ему в рот. А может, у меня появится и молоко.
Он подумал над этим. Фа заговорила опять:
– Скоро новые люди заснут.
Новые люди еще не спали и не похоже было, что они собираются спать. Они шумели теперь пуще прежнего. Оба бревна были на прогалине, и под них подложили поперечно толстые круглые палки. Новые люди столпились вокруг крайнего бревна и вопили на старика. Он в ярости указывал на тропу, которая вела к лесу, издавая трепыхающиеся, кружащие птичьи звуки. Люди мотали головами, сбрасывали с себя кожаные полосы, отходили к своим пещерам. Старик потрясал кулаками, воздетыми в глубокой синеве, потом стал колотить себя по темени; но люди шли, медленно, сонно, прямо к костру и пещерам. Когда старик остался совсем один подле долбленых бревен, он замолчал. Под деревьями сгущались сумерки, и солнце ускользало с земли.
Старик медленно поплелся к реке. Потом остановился, но Лок и Фа не увидали на его лице никакого выражения, потом вдруг быстро вернулся, подошел к своей пещере и исчез внутри. Лок услыхал голос сытой женщины, и старик опять вышел. Он побрел к реке по собственным стопам, но на этот раз не остановился возле бревен, а зашагал мимо, напрямик. Он прошел под деревом, остановился меж деревом и рекой, глядя на детей.
Танакиль учила Лику ловить камешки, и обе девочки давно позабыли про палку. Когда Танакиль увидала старика, она вскочила, спрятала руки за спину и почесала одну ногу о другую. Лику как могла подражала ей. Старик сперва помолчал. Потом мотнул головой в сторону прогалины и что-то сказал резким голосом. Танакиль схватила рукой конец кожаной ленты и пошла под дерево, ведя за собой Лику. Осторожно повернувшись, Лок увидал, что девочки скрылись в пещере. Когда он опять поглядел в сторону реки, старик стоял и мочился у самой кромки берега. Солнечный свет ускользнул с воды и запутался в верхушках деревьев на той стороне. Над водопадом и над долиной растеклось огромное багровое зарево, и вода шумела оглушительно громко. Старик вернулся к дереву, остановился под ним и пристально вгляделся в кусты терновника, где стоял страж. Он обошел дерево с другой стороны и вгляделся опять, тревожно озираясь. Потом вернулся назад и привалился к дереву спиной, глядя на воду. Он запустил руку под свою шкуру на груди и вытащил какой-то ком. Лок принюхался, пригляделся и узнал, что это такое. Старик ел то самое мясо, которое предназначалось для Лику. Он стоял, привалясь спиной к дереву, наклонив голову, вывернув локти, и рвал, грыз, жевал. Слышно было, как он деловито трудится над мясом, будто жук средь ветвей мертвого дерева.
Кто-то приближался. Лок заслышал шаги, а старик, который громко чавкал, еще нет. Пришелец обошел вокруг дерева, увидал старика, остановился и взвыл от ярости. Это был Хвощ. Он выбежал на прогалину, остановился подле костра и завопил во все горло. Из темных пещер вылезли люди, мужчины и женщины. Темнота над землей уже кишела ими, а Хвощ пнул костер ногой так, что над ним взметнулись искры и языки пламени. Потом целый разлив огня затопил кишащую людьми темноту под тихим, ясным небом. Старик кричал возле бревен; Хвощ тоже кричал, указывая на него, и сытая женщина вышла из пещеры, а новый человечек висел у нее на плече. Вдруг люди бросились к старику. Он прыгнул в одно из бревен, схватил деревянный лист и замахнулся. Сытая женщина завизжала на людей, и поднялся такой шум, что птицы, хлопая крыльями, снялись с деревьев. Голос старика стал теперь мрачным, как окружающая темнота. Люди немного успокоились. Туами, который не вымолвил ни слова, но все время стоял возле сытой женщины, теперь наконец сказал что-то, и люди громко подхватили его слова. Старик указывал на голову оленя, которая лежала у костра, но люди зычно повторяли опять и опять какое-то слово и, как казалось по звукам, подступали все ближе. Сытая женщина нырнула в пещеру, и Лок увидал, что все люди устремили глаза на вход. Она вышла, но не с новым человечком, а с тем зверем, который переколыхивался. Люди закричали и захлопали в ладони. Они быстро ушли и вернулись, неся полые деревяшки, а зверь с плеча сытой женщины помочился в них. Люди выпили, и Лок видел при свете костра, как перекатывались их кадыки. Старик махал руками, отгоняя их назад, в пещеры, но они не хотели идти. Они опять подошли к сытой женщине и набрали еще питья. Сытая женщина теперь уже не смеялась, она поглядела на старика, на людей, а потом на Туами. Он стоял вплотную к ней, и лицо его расплылось в улыбке. Сытая женщина попробовала унести зверя назад в пещеру, но Хвощ и еще какая-то женщина не дали ей сделать это. Тогда старик рванулся вперед, и в толпе завязалась драка. Туами стоял в стороне и глядел так, будто он просто нарисовал всех этих людей палкой в воздухе. Подоспели еще люди. Толпа топталась на месте, все время поворачиваясь, а сытая женщина визжала. Переколыхивающийся зверь соскользнул с ее плеча и сразу исчез. Несколько человек упали на него. Лок услыхал лопающийся звук, после чего куча упавших стала пониже. Потом люди расползлись в стороны, и показался зверь, распластанный на земле, в точности как олень, которого сделал Туами, но гораздо больше похожий на мертвечину.
Старик вдруг выпрямился и казался теперь очень высоким.
Лок зевнул. То, что он видел, не укладывалось в голове. Веки его закрылись, дрогнули, раскрылись опять. Старик воздел кверху обе руки. Он повернулся к людям, и голос его прозвучал так грозно, что они задрожали от страха. Потом попятились. Сытая женщина сразу улизнула в пещеру. Туами куда-то исчез. Голос старика загремел, оборвался, руки упали. Теперь всюду водворилось молчание и витал страх и запах кислятины от дохлого зверя.