Владимир Леви - Доктор Мозг. Записки бредпринимателя
и падаю толпе на грудь –
исчадье каменного лона,
камнелюбивый камнелюдь…
Пожизненно благодарен Людмиле Даниловне за шлагбаум, стукнувший по башке с максимальной мягкостью.
D-r Mozg. Recipe № 27.
Здоровый авантюризм развития.
Старайся ошибаться как можно чаще и повторять ошибки как можно реже.
Сколько букв нужно для автографа?
Графомания всечеловечна. Первоисток ее – всаженная в каждую живую частицу жажда бессмертия.
Микрографоман – или, так скажем, сперматозоид графомана, – тот вездесущий неуловимый автор, который всюду оставляет автограф из трех букв. Миниграфоманы – и те, что хотя бы одной буковкой своего имени увековечиваются на стенах, на парковых скамейках, на лестничных площадках и в лифтах, на скалах, на деревьях, на музейных экспонатах, в пещерах, в общественных туалетах
Из недр небесных всходит гений,
соединитель поколений,
комета с ледяным хвостом.
Он странен как закон природы.
Он страшен как страшны уроды.
Но есть таинственность и в том,
как хищно маленькие души
вгрызаются в чужие уши,
как, утвердить себя стремясь,
недоумытые поэты
маракают автопортреты
и дарят с надписями грязь,
как недознайки, недосмейки
садятся хором на скамейки,
на стенки лезут и поют.
Везде один и тот же голос,
не отличимый ни на волос:
МЫБЫЛИЗДЕСЬМЫБЫЛИТУТ.
Сойдет за славу и позор нам.
Ползем на небо ходом черным,
а сатана играет туш.
Но погодите же… А вдруг вы
прочтете сквозь немые буквы
инициалы наших душ?
О, поглядите же на стены,
они нам заменяют сцены
и трубы Страшного суда.
Ах, как же вы не догадались,
мы были здесь, и мы остались
и остаемся навсегда…
Это стихотворение под названием «Автографы» (из большого цикла «Инициалы»), в первой редакции было напечатано в 1989 году в 11 номере журнала «Новый мир», рядом со страницами Солженицынского «Архипелага Гулага».
– Может быть, редакторы-новомировцы почуяли в вашем стихе какое-то родство или параллель гулаговской теме?
– Не знаю, может быть и послышался какой-то эмоциональный аккомпанемент. Название первоначальное было: «Перевод надписи на скамейке: ЗДЕСЬ БЫЛ ВАЛЕРА». О древней основе графомании – потребности оставлять памятные метки, свидетельства о себе. И потребности в обратной связи от самовыражения, хотя бы только воображаемой.
Лев Толстой говорил не раз, что писать нужно только тогда, когда не можешь не писать. Сам писал только так, страдал священной болезнью Grafomania Grandioza. В этом толстовском значении графоманию – как влечение, как невозможность не, со всем букетом составляющих ее побуждений, – можно считать праматерью творчества, его энергией, его кровью, его землей. С графомании начинают все.
– Даже Пушкин и Моцарт?
– Даже Господь.
– Бог библейский весьма решительно обходился со своими черновиками.
– У Предвечного, в отличие от смертного, сколько угодно материала, сил и времени для авторедакции. А между двумя смертными, гением и графоманом – разница не только исходно-уровневая, но и темповая: в скорости и продолжительности развития. У гения подготовительная, графоманская стадия творческого развития протекает ускоренно – у гениев-вундеркиндов, каким был Моцарт, почти незаметно, молниеносно, – у графомана же растягивается до неопределенности. Гений, пока творит, продолжает расти, развиваться. Графоман останавливается там, откуда гений начинает, или еще раньше.
– Как обстояло у вас дело с самодиагностикой графомании после сожжения стихотворной ОМ?
– Слабые, недотянутые куски, включения необработанной породы, моменты неадекватности, расфокусированности, заносы и недоносы обнаруживаю у себя постоянно, по сей день. Нашел в ужасающем количестве уже и при вычитке корректуры прозаической ОМ, чуть было не отказался от публикации. Понимаю теперь, что это нормальное авторское самоедство, что и его надобно, как и авторский нарциссизм, держать в строгом ошейнике.
D-r Mozg. Recipe № 28
от Мандельштама. Не сравнивай, живущий несравним.
Если хочешь быть внутренне свободным, возрастать в понимании жизни и улучшать ее качество; если хочешь учиться счастью – ПОДНИМАЙСЯ НАД РЫНКОМ: ДОЛОЙ ОЦЕНЩИНУ!
ИСКОРЕНЯЙ ОЦЕНКИ в отношении к себе и к другим.
КТО ОЦЕНИВАЕТ – НЕ ПОНИМАЕТ.
КТО ПОНИМАЕТ – НЕ ОЦЕНИВАЕТ.
Понимание – приникание к тайне: присоединение к сути, скрывающей в себе бесконечность. Оценка – отчуждение, отъединение, навешивание бирочки, отоваривание, упрощение, уплощение.
Понимание – путь. Оценка – тупик.
Сравнения и оценки необходимы для принятия множества решений, для жизненных выборов, для навигации в океане судьбы. Но это лишь средство, инструмент, а не цель. Упаси Бог этим ограничиться. Упаси Бог руководиться только оценками, чьими то ни было, и жить ради оценок.
D-r Mozg. Recipe № 29.
Хорошо смеется тот, кто смеется над собой первым.
Мальчик, позови папу
– Итак, первая книга вышла в свет, и на утро молодой человек Володя проснулся знаменитым Владимиром Леви.
– Но еще об этом не знал. Проснулся с диким стыдом за сырой, местами дурацкий текст. Ожидал немедленного и нескончаемого позора.
Такой была обложка первого издания моей первой книги. Оформляли ОМ замечатель-ные художники Галина Бойко и Игорь Шалито. Их рисунки из ОМ я поместил на обложку и титульный лист этой книги.
– Но вышло иначе.
А так представляли автора, и стоила книга смотрите сколько.
– Со временем и до меня начало доходить, почему ОМ разошлась в одночасье, почему хлынул поток благодарностей, исповедей, предложений и приглашений, а более всего – воплей о помощи. Изголодавшийся по душевному слову народ набросился на кусочек неважнецки проваренного, но живого знания о человеке с жадностью последней надежды.
Припоминаю – вечер, довольно поздний. Звонок в дверь. Открываю: за дверью крупный, плотный мужик с каким-то тяжелым мешком. Смотрит на меня вопросительно. Я еще не носил бороды, вид имел юный, неубедительный. Мужик с мягким украинским акцентом, с ласковой настойчивостью просит меня:
– Мальчик, позови папу.
– Какого папу?
– Ну, батю твоего. Который книжку написал, в погоне за мыслями.
– «Охота за мыслью»?
– Ага, во-во. Профэссор Лэви. Позови папу, сынок.
– Гм. Папа спит. Устал очень. Я за него.
– Учишься, да? Тоже в медицину пошел?
– Ага. На медбрата пока.
– В медицинском техникуме? Это хорошо, молодец. По стопам, значит. А папу кликни, пацан. Мне не долго. Совета спросить надо.
– Папа спит. Крепко спит.
– А. Понимаю. Нагрузка большая. Понимаю, сынок. Очень надо мне с твоим батей поговорить. Приихал к ему я з Карпат. Знаешь Карпаты?
– Знаю. Западная Украина.
– Правильно, молодец, географию знаешь. Батю кликни мне на минутку.
– Спит батя. У меня можно спросить. Может, я тоже… Смогу помочь.
– Та ты ж ще малой, тебе ще подрасти трэба. Вот твой батя, профэссор, который в погоне за мыслями – вот он да.
Толковали минут сорок – проще было бы, действительно, позвать папу, но папа мой был в отъезде. Я забыл даже удивиться тому, что автора, с физиономическим подтверждением представленного на обложке как молодого и начинающего, читатель все равно держит за умудренного пожилого профессора. В конце концов, я исхитрился дать мужику что-то вроде совета, и он пообещал обязательно зайти в следующий раз и батю моего застать в гостеприимном состоянии. А я пообещал, что в следующий раз обязательно подрасту.
Попытки взросления
Жажда есть лучшее доказательство существования воды.
Мири Найт
Письмо это пришло на мой электронный адрес в 2009 году. Читатель почти ничего о себе не рассказывает, имя не называет – понятно только, что человек это уже не юный, читавший мою первую книгу вскоре после ее выхода.
Добрый день, Владимир Львович!
Я из тех читателей 70-х годов, которые с упоением читали вашу книгу «Охота за мыслью» – многих она вылечила от депрессии тех лет. Спасибо за неё и другие Ваши книги.
Хочу спросить – как Вы думаете, появится ли у нас когда-нибудь наука о человеке – ЧЕЛОВЕКОВЕДЕНИЕ, по силе воздействия на психику человека сравнимое с религией и эзотерическими течениями?
![Хол Клемент - Огненный цикл [ Экспедиция "Тяготение". У критической точки. Огненный цикл]](/uploads/posts/books/68942/68942.jpg)
![Хол Клемент - Огненный цикл [ Экспедиция "Тяготение". У критической точки. Огненный цикл]](/uploads/posts/books/72078/72078.jpg)