Скай Кэллахан - Безвозвратно
Как только мы сели, к нам сразу же подошла мама.
— Присмотришь немного за малышкой?
— Конечно, — медленно ответила я и поморщилась. Этот ребёнок всё ещё пугал меня, я боялась, что сделаю что-то не так, или она никогда не прекратит плакать. Но надо отдать ей должное — она была маленьким милым комочком.
Джеймс наклонился и пощекотал Ленни по животику, прошептав:
— Ты можешь пойти пообщаться, если хочешь.
— Оу, нет. Я не слишком общительная персона, даже если это семья и друзья.
Иногда всё было хуже. Даже если они не спрашивали, что происходило во время моего исчезновения, я ловила на себе странные взгляды. И это были не неловкие «Как ты?», поэтому я не была уверена, что когда-либо снова буду готова к ужину с большим количеством людей.
— Что ж, я голоден, так что пойду возьму чего-нибудь, пока ещё что-то осталось, — он поцеловал меня в висок, оставляя наедине не только с толпой, но и с двадцатью фунтами хаоса в руках.
Я потянула его за край пиджака, когда он проходил мимо.
— Пожалуйста, принеси мне чего-нибудь.
— Думаешь, я не поделюсь?
Моя кожа вспыхнула.
— Хочу отдельную тарелку, — рыкнула я.
Он фыркнул и склонился над спинкой моего кресла, целуя меня.
«Осёл», — подумала я, но он хотя бы мог шутить над такими мелочами.
Ленни стукнула своими маленькими кулачками по столу и издала похожий на бульканье звук, который был как предупреждающий сигнал перед взрывом. Я очень надеялась, что это не тот случай. Затем она оживилась и заворковала.
«О мой Бог, я на это согласилась».
— Что ты делаешь, Ленни, — пропищала Чей позади меня.
— О, хорошо. Иди к мамочке. Это просто блестяще.
— Тебе просто необходимо преодолеть отвращение к детям, — пробормотала Чей, забирая своего ребёнка.
Я проигнорировала её слова.
— Мои поздравления, — я встала и обняла сначала Чей, потом Питера, уловив выражение лица Джеймса, когда отошла в сторону.
«Шурин», — молча напомнила я себе, сомневаясь, что это имело значение.
Единственная вещь, которую Джеймс не мог преодолеть — покровительство собственника. Он поставил тарелки и обнял меня за талию. Вот оно.
— Джеймс, это Питер. Муж моей сестры и отец малышки.
Питер тихо усмехнулся и протянул руку Джеймсу.
— Я бы обиделся, но поскольку знаком с ней уже очень давно, то просто перестал её слушать. Много слышал о тебе.
Джеймс издал звук похожий на смех и взволнованный тяжёлый вздох одновременно.
— Только хорошее, — добавила Чей.
— Разве вы двое не должны развлекать гостей? — спросила я.
Но как только Чей протянула мне Ленни, я пожалела о своих словах.
— Я выполнила свою часть.
— И едва ли она ещё тебя увидит. Мы за первым столом, и это только до конца ужина и нашего танца?
У меня возникло ощущение, что это будет самый длинный ужин — по крайней мере, самый длинный ужин, на котором, если быть точной, я обладала привилегией самостоятельно есть. Как только я села и попыталась объединить ребёнка и еду, все, чего хотела Ленни — это крутиться и махать ручками. Наконец, Джеймс сжалился, потянулся и забрал её. Он обладал терпением, которого у меня было не так много. Она также извивалась и на его коленях, но он обернул это всё в своеобразную игру, которая превратила её в хихикающий шторм. Я покачала головой и прикончила остаток своего ужина, не переставая всё время поглядывать на него и улыбаться.
— Не надо, — прошептал он, и я нахмурилась в ответ. — Прекрати на меня так смотреть и думать, что я хорошо с ней справляюсь.
— Ты хорошо с ней справляешься и это очаровательно. Но я также понимаю, что это не значит, будто ты хочешь собственных детей, и меня всё устраивает.
Он посмотрел на меня.
— Ты не думаешь, что однажды будешь сожалеть о том, что не стала матерью, и злиться из-за этого?
— Не думаю, — покачала головой. — Милых, как она… нет. В детях нет ничего рационального, они просто… абсолютный хаос. У меня было достаточно этого для одной жизни.
Взгляд Джеймса стал грустным, и мне захотелось взять последние слова обратно, но на моё плечо опустилась рука.
— Ты начнёшь думать иначе, когда у тебя будет свой ребёнок, — сказала мама, потирая мой затылок, прежде чем потянуться к Джеймсу за Ленни.
Я застонала и бросила салфетку, лежащую на коленях, на стол.
— Предполагалось, что ты не услышишь всего этого.
— И я не собиралась специально подслушивать, — она села рядом со мной, но как только Ленни увидела её, то начала извиваться, пока мы не передали её через стол. Мама положила её на плечо и похлопала по спинке. — Эй, принцесса…
Я почувствовала трение на внутренней стороне запястья.
— Роуз.
Моя грудная клетка начала трястись, когда я попыталась вдохнуть, и когда, наконец, это удалось, звуки зала обрушились на все мои пять чувств.
Джеймса провёл рукой по моей шее.
— Ты отключилась на секунду, — прошептал он.
По коже побежали мурашки, все чувства казались перегруженными.
Джеймс накинул пиджак мне на плечи, одной рукой держа меня за руку, а другую положив на спинку стула.
— Я в порядке, — сказала я, но каждый нерв в моём теле покалывал и горел, особенно шея.
— Роуз? — мама наклонилась вперёд, наблюдая за мной также пристально, как и Джеймс.
— У меня не слишком хорошие воспоминания связаны с «принцессой», — это слово эхом отдавалось в голове голосом Гейба, но я сделала глубокий вдох и откинула всё это.
— Я в порядке.
Я расслабилась, позволяя Джеймсу притянуть меня ближе.
— Со мной действительно всё хорошо, мам.
Она улыбнулась и переложила Ленни на другую руку.
— Не думаю, что когда-нибудь захочу знать подробности, но я рада, что вы есть друг у друга.
Достав руку, я обняла Джеймса за шею.
— Я тоже.
Он прижался губами к моему виску и прошептал:
— Я люблю тебя, Роуз.
Моё сердце забилось о грудную клетку, и холод, который я ощущала, сменился теплом. Я взглянула на него, отмечая, как светятся его глаза.
— Я тоже тебя люблю.
Я знала — пока я живу, мне никогда не надоест смотреть на то, как его глаза каждый раз озаряются светом от моего признания. Я практически забыла, что мы находились в помещении, наполненном людьми, где моя мама сидела в двух шагах от нас.
Оглянувшись, заметила, что в её глазах всё ещё был оттенок тревоги, и поняла, что для всех было странно, что Джеймс и я сошлись так быстро, но мы к этому привыкли.
После приёма, мы подъехали к выстроившимся в ряд домикам, где собирались провести следующие несколько ночей. Было здорово убраться прочь от всего, и ещё лучше получить Джеймса в своё полное распоряжение. Я скинула туфли, как только мы вошли, и также рассчитывала снять с себя неудобное платье, но решила предоставить это развлечение Джеймсу.
Мы взяли бутылку шампанского с собой на веранду и устроились в плетёном кресле, наблюдая, как ночь опускается на лес. Я стащила бутылку с ресепшена, чтобы отметить наш собственный праздник. Мои внутренности сжались в ожидании ночи. Если быть честной, я находилась в таком состоянии с того момента, как Джеймс сказал про домик. Находясь рядом с ним, я всегда была на взводе, но он был непреклонен касаемо нашего соглашения «не использовать секс, как выход из положения», и мне было известно, что ему необходимо полностью восстановиться. Мы оба в этом нуждались, но у меня было ощущение, что для него всё это намного глубже. Не только из-за того, что он сделал со мной — для меня, — но и из-за того, что ему пришлось делать и видеть до того, как я туда попала. Так что, как бы сильно, иногда, меня это ни выбивало из колеи, я придерживалась нашего уговора.
И это сделало предстоящую ночь ещё желанней. Я хотела его так сильно, что чувствовала, как сжимаются пальцы на ногах, но ещё мне хотелось насладиться им. Нежиться в ощущениях его кожи на моей — простой лёгкости, которая появилась между нами.
Джеймс поставил бокал на пол рядом с ножкой кресла и погрузил пальцы в мои волосы, пока я делала последние несколько глотков.
— Уверен, что готов к этому, — поддразнила я его, вручая свой бокал.
Он усмехнулся, перемещая руки вниз к краю моего обтягивающего платья. Затем он их убрал и погладил меня по животу.
— Ты права. Возможно, нам следует отложить это ещё на несколько месяцев.
Я выпрямилась и потянула его за галстук.
— Нет, — притянула его ближе, пока наши губы не соприкоснулись. Первая нежная ласка. Мне хотелось насладиться каждым малейшим чувством, и в то же время наброситься на него.
Поцелуй перешёл в ожесточенную борьбу, когда мои руки нашли его волосы, и он сжал мои бёдра, притягивая к себе на колени, чтобы я ощутила насколько он твёрдый.
Я стянула с него галстук, отстраняясь не больше, чем на секунду. Наши языки столкнулись, когда мои руки направились к пуговицам на его рубашки.
