Алексей Андреев - Сядьте на пол
«Восемь лет назад, когда мы забавлялись технологическими прогнозами в моём супер‑секретном стартапе Progno.ru, Вовка Волошин напрогнозировал сервис предсказания погоды с помощью социальной сети людей, регулярно сообщающих своё самочувствие; в первую очередь имелась в виду баросенсорика, то есть больная голова перед дождём.
Вспомнил об этом сегодня, когда читал про новый метео‑сервис «Яндекса», который обещает использовать барометры пользовательских мобильников для корректировки прогнозов погоды. И действительно, зачем вообще людей спрашивать? Современный человек ‑ это же просто послушный носильщик для высшей формы жизни: мобильника. Правда, не очень понятно, какая польза мобильнику от прогноза погоды. Ему нужен прогноз ближайших розеток, например. В перспективе ‑ прогноз энергетических кризисов. Очевидно, "Яндексу" надо пересмотреть бизнес‑модель. К чему прогнозы погоды для послушных носильщиков? Они же всё равно пойдут на работу, от звонка до звонка». (ноябрь 2015)
Звучит грубовато, но увы, это уже не шутка. Эволюция неорганических форм жизни показывает, что собственное развитие интересует этих «существ» куда больше, чем развитие людей. И если вы хотите окунуться в антиутопию, вам уже не нужны фантасты. Достаточно воспользоваться современным электронным дневником школьника, этим высшим достижением образовательных технологий:
«Не будучи подписан ни на какие рассылки, трансляции, каналы или френдленты, я всё равно ежедневно получаю письма с одним и тем же заголовком. В заголовке написано "Новое домашнее задание!" Текст письма тоже начинается с восклицательного предложения: "Вам выдано новое домашнее задание!" Даже спустя двадцать лет после окончания университета у меня иногда бывают сны, в которых меня заваливают на экзамене по высшей геометрии. Неудивительно, что я внутренне вздрагиваю каждый раз, когда получаю это восклицательное письмо.
Словно бы в страшном сне проследовав по ссылке, я попадаю в мир загадочных сокращений, как если бы передо мной был астрологический прогноз, бухгалтерский отчёт или компьютерная программа (что, впрочем, одно и то же, хотя не все об этом догадываются). Выглядит это так:
#1153165895 упр. 195, р.т. с.47 №56 с.54 (3 ст), с.44 (4 посл.сл)
И только иногда, как глоток свежего воздуха, в этих нечеловеческих кодах звучит короткая и милая родная речь:
Читать басни И.А. Крылого
Эти редкие вкрапления "великого и могучего" очень меня успокаивают. Мрачный морок развеивается, и я снова знаю, как заткнуть за пояс любого астролога, бухгалтера или программиста». (ноябрь 2013)
Ну хорошо, не будем отдавать свои персональные данные кому попало. Однако зачем отказываться от автоматизации? Вот, скажем, известный фанат персональной статистики Николас Фелтон [108] придумал мобильное приложение, которое каждые 90 минут задаёт пользователю вопросы ‑ с кем ты сейчас? что ты делаешь? как ты себя чувствуешь? что ты ел?
Таким образом в дневнике Фелтона появилось много новой информации. Он узнал, сколько воды выпил за год (1484 стакана), и как много времени проводит с неинтересными коллегами по работе (очень много).
С одной стороны ‑ да, это тоже полезная дисциплина. Таким образом можно собрать кучу фактов о себе и о своих детях. Но мне кажется, это тот случай, когда инструмент слишком серьёзно влияет на эксперимент. Наша собственная наблюдательность и наша память устроены нелинейно ‑ и в этом есть свой резон. Механически записывая все выпитые стаканы воды, мы можем пропустить нечто более важное, что регистрируется нашими собственными внутренними датчиками гораздо лучше.
«Впервые за долгое время отлично сходили за грибами: набрали с Евой большую корзинку. Причём полкорзинки ‑ лисички, а другая половина ‑ белые и подберёзовники, и все чистые!
Нашли ещё пару редких грибов дубовиков. Выглядит как белый, но в оранжевом светофильтре: ножка жёлтая, а нижняя часть шляпки красная. Его легко спутать с ядовитыми боровиками ‑ сатанинским грибом и розовокожим боровиком. Отличие в том, что дубовик на срезе синеет сильно, а ядовитые лишь слегка.
Но это всё теория, которую я не стал проверять на себе. А вместо этого показал детям правильный принцип грибника: не уверен ‑ выбрасывай. Хотя жалко было. Дубовики очень красивые.
А Маша с Лёвой в это время собирали землянику. На дачу вернулись все страшно усталые. Сделали грибной суп и жареную картошку с лисичками, компот из земляники и варенье‑пятиминутку из дачной клубники. Как раз зарядил дождь, и дети заснули. Ева потом рассказала, что ей приснилась лесная поляна с гигантскими лисичками. Сразу вспомнились мои детские сны после леса.
Зато машин Fitbit насчитал ей в этот день "0 активности". Там за активность считается то, что делается несколько минут. А при сборе земляники ты постоянно останавливаешься, садишься и снова встаёшь. Так что даже если у тебя ноги гудят после нескольких часов такой работы, хипстерский гаджет тебя не понимает.» (июнь 2015)
Работа над ошибками
Итак, когда я говорю "дневник", я имею в виду вовсе не блог и не приложение для смартфона. Я говорю про бумажный блокнот‑молескин, который помещается в любой карман, исправно функционирует в любом месте, не требует никакой зарядки и оплаченной мобильной связи, не отвлекает никакими сообщениями, баннерами или лайками. И главное, он не доступен публике. Я давно перестал публиковать Time O'Clock и «Дневник Адама», я редко пишу о детях в «Живом Журнале» ‑ но дневники в карманных блокнотах продолжаются.
Зачем? Как уже сказано, вначале это было лишь развлечение, продолжавшее мои блогерские сборники прикольных новостей. Хотя в отношении детских дневников развития я придумал себе более «полезное» обоснование. Вдруг мне понадобится вспомнить, каким кремом F99 лучше всего мазать дерматит, или какой укропный чай давать ребенку при коликах. А у меня все ходы записаны!
Но реальность быстро ткнула меня носом в суровую правду. К чему тебе укропный чай, если твой второй ребенок не страдает коликами, а вместо этого ломает ногу или притаскивает из садика вшей?
Однако, перечитывая старые дневники, я обнаружил другую пользу: это замечательная коллекция моих собственных заблуждений, страхов и дурацких интерпретаций детского поведения. И выявляется это именно в ретроспективном сравнении.
Вот четырёхлетняя дочь Ева громко зовёт меня, стоя передо мной на стуле. Она кричит так, что ухо почти закладывает. "Ева, ну когда же ты перестанешь орать!" ‑ говорю я.
"После пяти лет, ‑ говорит жена. ‑ Вспомни, Кит точно так же орал".
И я вспоминаю, да. Порывшись в дневнике, нахожу мои размышления о том, не сводить ли его к лору. Но оказывается, это особенность возраста. Ближе к школе они обучаются контролировать громкость, хотя многие и в первом классе говорят на повышенных тонах.
Наверное, про это можно прочитать в умных книжках. Но подобных загадочных ситуаций с детьми очень много, и ты никогда не знаешь, в какой книжке и на какой странице искать своё сегодняшнее заблуждение. Другое дело ‑ когда у тебя есть несколько детей и дневники их развития. Тогда можно обнаружить общие паттерны ‑ и посмеяться над самим стилем своего мышления, над мета‑ошибкой излишней рациональности.
«Кит почему‑то всегда смотрит в бинокль с неправильной стороны, чтобы всё уменьшалось. И никакие мои объяснения не помогают перевернуть бинокль правильно.» (июнь 2007)
Еве было около полутора лет, когда я увидел эту загадку с биноклем снова. И на этот раз понял, в чём дело: они все смотрят в бинокль с той стороны, где большие и очевидные линзы. Как иллюминатор. А идея смотреть в щёлочку – совсем неочевидная.
«Кит увлекся строительством домов из стульев. Причем дома обязательно на проходе. К тому же дома связывает веревками, а верёвки привязывает другим концом к ручкам дверей. Интересно, не вызвано ли это ссорой родителей ‑ может, он старается восстановить связи?» (сентябрь 2007)
Экий тонкий психологизм! Однако Ева в три года точно так же увлеклась «колыбелью для кошки» ‑ и как я обнаружил в лагере, эти верёвочные игры невероятно популярны у большинства детей с того же возраста. А у трёхлетнего Лёвы верёвка играла важную роль в подпоясывании и обматывании ручек деревянных мечей.
«Когда Еве было два года, я очень переживал, глядя, как она перелезает из своего кормильного кресла в моё кресло‑качалку, держась буквально кончиками пальцев. Но по опыту с Китом уже знал: сколько ни переживай, а в этом возрасте они обязательно хоть раз да свалятся через спинку кресла. Кажется, они специально это делают. Для них кресло – не место для сидения, а тренировочная трапеция. И они принципиально перелезают его «по самому трудному пути».
Сегодня Лева проделал то же самое в возрасте года. Я уже не психовал и не тормозил его, просто держал руки под ним. Но он плевал на мою страховку. Подтянулся, лёг животом на столик, развернулся на нём, как парашютист, и перелетел в моё кресло». (январь 2012).
