Майкл Коннелли - Револьвер для адвоката
– Если честно, у меня ответа нет, – произнес Уиттен.
Я сверился с записями, чтобы убедиться, что ничего не забыл, а потом бросил мельком взгляд на стол защиты – может, Дженнифер что-то напомнит. Но, похоже, я отстрелялся. Поблагодарив свидетеля, я сказал судье, что больше вопросов нет.
К трибуне подошел Форсайт и попытался залатать прорехи, которые я вскрыл в стратегии обвинения. Уж лучше бы он спустил все на тормозах – складывалось впечатление, что он забалтывает суд и удаляется от сути.
Форсайт выяснил, что раньше Уиттен работал тайным агентом службы по борьбе с наркотиками и располагал несколькими конфиденциальными источниками, которые снабжали его информацией. Никто из осведомителей не связывался с ним по основному номеру полицейского участка. Это было бы крайне необычно и чрезвычайно опасно. Всем информаторам давали номера личных телефонов, по которым устанавливалась связь.
Все это звучало убедительно, ничего не скажешь, однако не имело ничего общего с обстоятельствами, в которых оказалась Глория Дейтон. И когда настал мой черед повторно произвести прямой допрос, мне не пришлось утруждаться, чтобы разбить его в пух и прах. Я даже не стал брать блокнот и подходить к трибуне.
– Детектив Уиттен, как долго вы работали тайным агентом службы по борьбе с наркотиками?
– Два года: с двухтысячного по две тысячи первый.
– Понятно. А номер сотового телефона у вас остался прежний?
– Нет, теперь я работаю в отделе убийств.
– То есть номер у вас изменился?
– Да.
– Понятно. А если один из информаторов, из тех, что работали на вас в 2001 году, захочет вам позвонить?
– Ну, я перенаправлю этого человека к соответствующему следователю.
– Вы не уловили суть вопроса. Как бы с вами связался этот старый источник, ведь прежний стандартный способ связи больше не существует?
– Есть много разных способов…
– Например, позвонить на основной номер полицейского участка и попросить вас к телефону?
– Я не знаю информатора, готового пойти на такой шаг.
Уиттен понял, чего я добивался, и упорно не хотел сдавать мне этот раунд. Хотя это уже не имело никакого значения. Присяжные все поняли. Глория Дейтон спустя столько лет могла связаться с агентом Марко, только позвонив на основной номер.
Я закруглился и сел на место. Уиттена отпустили, и я вызвал Виктора Хенсли. Этот свидетель был моим троянским конем. Его имя шло под номером шестнадцать в исходном списке свидетелей, который сторона защиты представила перед началом процесса. Следуя судебному протоколу, имена в списке свидетелей снабжались кратким комментарием: кто этот человек и о чем будет давать показания. Это делается для того, чтобы противоположная сторона могла решить, сколько времени нужно на изучение и подготовку к показаниям свидетеля.
Однако, поместив имя Хенсли в список, я не хотел, чтобы сторона обвинения раскусила мою истинную цель. А цель заключалась в том, чтобы с его помощью приобщить записи с камер наблюдения в отеле «Беверли-Уилшир» в качестве вещественного доказательства. Поэтому я внес информацию по роду деятельности Хенсли и охарактеризовал его как подтверждающего свидетеля. По моему плану, Форсайт и Лэнкфорд посчитают, что Хенсли просто подтвердит: номер, в который отправилась Глория Дейтон в ночь смерти, никто не снимал.
Позвонив Хенсли непосредственно перед судом, Сиско выяснил, что за время досудебной стадии Лэнкфорд заглянул в отель лишь однажды, а Форсайта наш свидетель вообще в глаза не видел. Все это сулило только хорошее. А когда Хенсли взошел на свидетельскую трибуну с приличной кожаной папкой с записями в руках, стало ясно: возникли отличные шансы не только выдержать тот темп, который я задал с утра с Уиттеном, но и ускорить его.
Хенсли – вылитому копу – было около пятидесяти. После того как он присягнул, я быстро пробежался по его биографии: бывший детектив отдела полиции Беверли-Хиллз, вышел в отставку и занял пост в охране отеля «Беверли-Уилшир». Затем я спросил, провела ли охрана отеля собственное расследование событий, имевших место за несколько часов до убийства Глории Дейтон.
– Да, – ответил он. – Когда мы поняли, что отель косвенно причастен к этой ситуации, мы все проанализировали.
– Лично вы принимали участие в расследовании?
– Да, принимал. Более того, я за него отвечал.
Я задал Хенсли ряд вопросов и получил ряд ответов, которые обрисовали, как он работал с сотрудниками полиции, и подтвердили, что тем вечером Глория Дейтон вошла в отель и постучала в дверь одного из номеров. Хенсли также подтвердил, что номер, куда она постучала, был пуст и никто в нем не проживал.
Все, мой троянский конь проник внутрь, и пришло время начинать работу.
– Итак, давайте с самого начала. Обвиняемый заявил полиции, что вероятный клиент позвонил из «Беверли-Уилшир» и сказал, что находится в том номере. Такое возможно?
– Нет, в той комнате не было постояльца.
– А мог кто-нибудь попасть в номер и сделать оттуда звонок?
– Не исключено. Тогда у него должен был быть ключ.
– Электронный ключ?
– Да.
– Вы проверяли, останавливался ли там кто-нибудь в предыдущую ночь?
– Да, мы все проверили. Действительно, за ночь до этого – в субботу – в номере останавливались. В отеле проходило свадебное торжество, и невеста с женихом провели ночь в том номере.
– Когда они выписались?
– Должны были выехать в полдень, но попросили перенести на более позднее время, потому что улетали вечерним рейсом на Гавайи. Мы с радостью предоставили им такую возможность, все-таки новобрачные. Согласно нашим записям, они уехали в шестнадцать двадцать пять. В номере они оставались, вероятно, до шестнадцати пятнадцати или около того.
– Получается, номер был занят примерно до четверти пятого, а потом его никто не заказывал до воскресной ночи.
– Все верно. Из-за позднего выезда он не числился в списке доступных номеров, потому что его не успели бы убрать.
– А если бы кто-то получил доступ в тот номер – забрался бы в него как-нибудь, – то смог бы воспользоваться телефоном и позвонить?
– Полагаю, да.
– А мог ли пройти в номер звонок не из отеля?
– Политика нашего отеля такова, что ни один звонок не перенаправляют в номер, если звонящий не называет постояльца по имени. Нельзя просто позвонить и попросить, например, номер двенадцать десять. Нужно знать имя, и постоялец должен быть зарегистрирован. Поэтому ответ на ваш вопрос – «нет». Такой звонок не прошел бы.
Я задумчиво кивнул:
– Как звали новобрачных, которые останавливались в номере?
– Дэниел и… – Хенсли открыл желтую папку и сверился с записями, – …и Лора Прайс. Но когда предположительно происходили данные события, они уже были в пути на Гавайи.
– Ранее на процессе сторона обвинения предоставила видеозапись полицейского допроса обвиняемого, Андре Лакосса. Вы с ней знакомы?
– Нет, я ее не видел.
Я получил разрешение судьи снова воспроизвести часть допроса на большом экране. Тот отрывок, когда Андре Лакосс говорит детективу Уиттену, что примерно в четыре сорок перед убийством получил звонок с неопределяемого телефона от некоего Дэниела Прайса. В качестве меры предосторожности он попросил обратный номер, и звонящий сообщил ему телефон и номер в «Беверли-Уилшир». Лакосс уверял, что перезвонил в отель, попросил соединить с номером Дэниела Прайса и его соединили. Потом они договорились об оказании эскорт-услуг на вечер, а Жизель Деллинджер должна была эти услуги предоставить.
Выключив запись, я посмотрел на Хенсли.
– Мистер Хенсли, в вашем отеле есть данные о входящих звонках?
– Нет, только об исходящих, потому что их записывают на счет постояльцев.
Я кивнул:
– Как можно объяснить, что мистер Лакосс знал нужное имя и номер комнаты, когда звонил в отель?
– Я объяснить не в состоянии, – покачал головой Хенсли.
– А возможно, что из-за позднего выезда, который предоставили новобрачным, имя Дэниел Прайс еще фигурировало в списке гостей, которым пользовался оператор отеля?
– Возможно. Но при выписке его имя удалили бы из списка гостей.
– Это действие выполняется вручную или процесс компьютеризирован?
– Вручную. Когда постоялец выезжает, его имя удаляют из списка гостей на стойке регистрации.
– Выходит, если сотрудник, занимающийся распределением на стойке регистрации, занят другой работой или другими гостями, этот процесс мог задержаться, верно?
