Лили Вилкес - Серийный убийца
использовать для крепления цепи к шее Пэтти. В таком случае у девушки
была бы привилегия двигаться, но в тоже время она не могла бы сбежать.
Когда я закончил и встал от стола, то заметил, как она наблюдает за
мной, ее челюсть отвисла от страха, а глаза расширились до максимально
возможного размера.
- Ты не собираешься меня отпускать, верно? - прошептала она.
- Пока что точно нет, дорогая, - ответил я и похлопал по теперь уже
чистому столу. - Будь хорошей девочкой и запрыгивай сюда, ладно?
Она молча послушалась, и я вдруг осознал, какой маленькой по
сравнению с моим было ее тело. Пэтти была худой, ее изгибы делали ее
похожей на модель, а ее груди хоть и были небольшими, но ложились
приятной тяжестью в мои ладони.
Девушка не смотрела мне в глаза, когда я ласкал ее, играя с ее грудью и
проводя ладонью по ее бедру. Раны, что я нанес ей ножом, уже довольно
хорошо зажили, и казалось, что для проститутки-наркоманки Пэтти
находилась в довольно хорошей форме.
- Ты очень красивая, знаешь об этом? - спросил я, пододвинувшись к ней
ближе и вдохнув ее запах. Благодаря тому кусочку мыла, от нее пахло
свежестью и чистотой, и с такого близкого расстояния я видел, как изящно
пульсирует артерия на ее шее.
Девушка явно среагировала на мой комплимент, она слегка
выпрямилась, и могу поклясться, что заметил, как вздрогнули ее губы от
улыбки.
- Спасибо, - сказала она.
Я схватил ее за подбородок и, повернув к себе лицом, поцеловал. На ее
губах ощущался вкус вина и китайской еды, ее страха и след того, что она не
чистила зубы уже несколько дней.
Этот вкус был диким, будто вкус человечины, приготовленной для меня
на специальном блюде. Я ощутил резкое желание толкнуть ее на стол и
зарыться лицом в ее киску, вкусить ее там, почувствовать, какова она
изнутри.
Но я устоял перед данным желанием и вместо этого просто поцеловал
девушку в губы.
Ее тело расслабилось, и я почувствовал, как ее ладонь скользит вверх по
моей руке; она ухватилась за мой бицепс и держалась за него, всецело
отдаваясь нашему слиянию.
Моя же рука двинулась вдоль ее бедра, разводя девушке ноги, и найдя
центр жара ее тела, я толкнулся в него одним пальцем. Пэтти была такой
влажной и открытой, такой готовой для меня. Она качнулась мне навстречу, немного замешкавшись, но быстро сдалась, как только я начал ритмично
толкать в ее киску свой палец, сначала медленно, а затем быстрее, в
результате чего с ее уст стали срываться прерывистые вздохи.
- Тебе это нравится? - спросил я, обрушивая на нее свой рот. Она
захныкала, отчасти от страха, отчасти от удовольствия, и я продолжил свои
движения. - Тебе, твою мать, это по вкусу, ты проститутка, блядь, шлюха. Ты
прекрасная гребаная сука.
Пэтти застонала, и я ощутил, как она интенсивно и остро кончила.
Девушка хотела бороться с этими ощущениями, я мог почувствовать, как она
морально отказывается от собственного экстаза, но я-то знал, как устроены
женщины, я знал ее.
Все женщины были шлюхами, им просто нужно было
продемонстрировать глубину их собственной испорченности, а затем они
погружались в нее, доставляя наслаждение своему мужчине.
- Я... - ее голос был едва слышен, а взгляд опущен в пол.
- Ты что, дорогая? - спросил я, приподнимая ее подбородок так, чтобы
наши взгляды наконец-то встретились.
- Мне жаль, - сказала она. - Я просто так смущена.
- Все в порядке, - ответил я, - просто расслабься.
Я расстегнул молнию брюк и достал свой пульсирующий член. Свобода, сладостная свобода. Я мучился от собственной эрекции весь день, думая о
беспомощности Пэтти здесь. Я наслаждался этой болью все то время, пока
мы общались и ели.
Сейчас же я почти задохнулся, скользнув головкой в ее тугую, горячую
киску. Сжав ее волосы в кулак, я притянул к себе ее голову, но не хотел
целовать.
Вместо этого я прикусил ее шею, погрузив свой член в ее щелку на всю
длину. Девушка вскрикнула, и я укусил ее сильнее. Когда кончал, то
почувствовал, как напрягаются сухожилья под ее кожей от захвата моих
зубов.
Ее горячая кровь потекла по моему подбородку, пока в киску Пэтти
изливалось мое липкое семя. Я издал продолжительный стон и расслабил
челюсть.
Выплюнув кусок ее плоти на пол, я прижал голову девушки к своей
груди, наблюдая за тем, как она плачет.
- Прости, - сказал я, - когда я слишком взволнован, то не могу себя
сдерживать. Обещаю, что буду более осторожен в следующий раз.
Шшшшшш...
Она всхлипнула, и мой член обмяк, выскользнув из нее, издав при этом
влажный звук, пока я утешал проститутку, которую собирался убить.
Проститутку, которую я ,в конце концов, точно убью.
Но на данный момент я успокаивал ее, заботился о ней и выпускал весь
тот негатив, что накапливался внутри меня из-за Зверушки, моего отца, моей
гребаной жизни... Я изменил все это, излившись в эту девушку.
Справедливо то или нет, но такова была ее судьба.
ГЛАВА 5
Пэтти Уилсон
Ее шея пульсировала, а сердце быстро билось в темноте комнаты, несмотря на то, что все закончилось пару часов назад.
После того как он уехал, Пэтти привела себя в порядок, используя
салфетки из пакета, в котором была китайская еда, но все равно ощущала на
себе его запах.
Он вызывал у нее головокружение.
Как бы не были плохи Джейсон, Чико или его другие друзья, они
никогда не вели себя подобным образом. Не так ужасно, не так интенсивно.
Все ее тело пребывало в шоковом состоянии, и Пэтти правда считала, что ее вот-вот может стошнить. Она не знала, было ли это от нападения или в
результате ломки по коксу, но девушке правда было очень плохо.
Однако ей не хотелось, чтобы ее стошнило, так как Пэтти не знала, когда
вернется этот мужчина и принесет еще еды. Она не могла себе позволить
лишить свое тело имеющейся пищи.
Закрыв веки, Пэтти почувствовала, как слезы жалят ее глаза. Она знала, что ее ждет смерть. Пэтти смотрела в глаза самому дьяволу и знала, что он
заберет ее душу.
Знала, что больше не увидит свою сладкую малышку Сару, никогда не
уткнется носом в ее маленькую нежную шейку, никогда не похлопает ее по
маленькому животику и не споет ей колыбельную, никогда не будет
ворковать, глядя, как девочка пинается своими пухленькими ножками.
Пэтти оплакивала свое бедственное положение, из-за которого ее дочь
осталась в прошлом. Девушка потянулась и дернула цепь, которую мужчина
обернул вокруг ее шеи; замок напоминал огромный кулон. От этого движения
металл коснулся ее раны, и Пэтти поморщилась.
В сотый раз она взмолилась о том, чтобы с Сарой все было в порядке, чтобы ее мать и Джон позаботились о ребенке.
Казалось странным, что воспоминания могли нахлынуть на человека по
какой-то столь незначительной причине.
Когда Пэтти обгадила саму себя, лежа на столе, она молилась о смерти.
Но когда вернулся богатый парень и позволил ей принять душ, девушка
вновь стала довольна своим положением, даже несмотря на свое похищение.
Однако вернувшись в эту комнату и почувствовав запах теплого дерьма и
жирных продуктов, Пэтти чуть ли не сломалась и не зарыдала.
Этот запах напомнил ей о доме. Крошечном домишке, который она
делила с матерью, Джоном и Сарой, а также кошками и собаками ее матери; там всегда витал смутный запах дерьма и жирной пищи.
Такое глупое воспоминание, но Пэтти ахнула, подумав о нем.
Она ненавидела свою постель в течение всей своей жизни, ненавидела
облущенную зеленую краску на стенах, высохшую коричневую траву на
лужайке, сломанную машину у входной двери соседа мистера Раймонда.
Она ненавидела все это, но прямо сейчас отдала бы что угодно, лишь бы
провести дома хотя бы один день.
Пэтти скучала даже по своей матери; она хотела бы посидеть рядом с
ней на диване, ощутить мягкость маминой руки на своих плечах и поговорить
о последнем мамином выигрыше в бинго.
Она скучала и по Джону, хоть он не был ей отцом, однако стал тем
парнем, который задержался среди всей череды маминых ухажеров, Пэтти
скучала по его доброте к ней и малышке. Доброте без цепей, без объятий и
похлопываний по заднице в те моменты, что мать отворачивалась в сторону.
И конечно же, Пэтти скучала по Саре. Она готова была отдать все, лишь
бы подержать свою девочку на руках хотя бы пять минут. Лишь бы ощутить
запах ее волос после принятия ванны, мягкость ее шелковистой кожи на
щечке.
Пэтти всхлипывала, сидя в одиночестве посреди темной комнаты,
ощущая, как пульсирует ее шея. Рана была довольно глубокой и все еще
сочилась.
Богатый парень был так смущен, что девушка было подумала, он ее
