Моисеев Владимирович - Супермаркет
Во все время разговора светло-серые, почти белые, глаза Рыкова неотрывно пялились на собеседника. Было некое несоответствие между его черными, как смоль волосами и белесыми, словно у заливного судака глазами. Одно из двух - либо он красил волосы, либо носил линзы.
Его привычка представляться на манер Джеймса Бонда, была явно рассчитана на эпатаж оппонента.
- Рыков, Кир Рыков! - говорил он, крепко, до хруста в костях, пожимая руку.
Благодаря этому обстоятельству, за глаза его называли не иначе как - господин Кирдыков или Писец Всему.
- Алло, это я! - решительно пошел в наступление Николай Семенович. - Господин Рыков, вы внесли в проект серьезные изменения, не поставив меня в известность! В связи с этим, я буду вынужден принять ответные меры. Боюсь, что супермаркет придется закрыть до тех пор, пока все не будет приведено к проектному виду!
- Добрый день, Николай Семенович! - насмешливо приветствовал его Рыков. - Предлагаю не пороть горячку, а встретиться и спокойно обсудить цену вопроса.
- Вы не поняли, дело не в деньгах! - истерично взвизгнул тот. - Вы тут такого нагородили, что я уже не рад, что с вами связался!
- Хорошо, - тяжело вздохнул Рыков. - Вы же не собираетесь писать в прокуратуру заявление?
- Это будет зависеть от того насколько быстро вы сможете вернуть здание к проектному виду! - скупо, словно слезу, обронил Николай Семенович.
- А если я удвою первоначальную сумму?
- Нет, - твердо ответил тот.
- Припишу еще один ноль?
- На кой ляд мне в тюрьме ваши деньги? - взорвался Николай Семенович. - Фермы перекрытия не выдержат первого же хорошего снегопада! Это же очевидно, крыша обрушится и накроет кучу народа! Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Я не хочу отвечать за гибель людей!
- Хорошо, не нужно так кипятиться. Я вас услышал, уважаемый!
- И потом, что за силовые установки вы установили по всему периметру здания? - возмутился Николай Семенович.
Но его вопрос повис в воздухе, потому что собеседник к тому времени уже отключился.
Рыков оглядел Николая Семеновича и укоризненно покачал головой. Тот лежал на траве, всего в двух шагах от речного обрыва. Руки и ноги у него были надежно стянуты пластиковыми хомутами. Рот его был заклеен широким упаковочным скотчем.
Рыков сделал нетерпеливый жест в сторону пленника:
- Парни, поднимите нашего гостя на ноги!
Двое мордоворотов поспешили выполнить распоряжение шефа. Через несколько секунд Николай Семенович принял строго вертикальное положение.
- Экий вы неловкий, право слово! - Рыков заботливо отряхнул с пиджака своего визави приставшие к нему травинки. - Да, Николай Семенович, давно хотел вас спросить, как вы относитесь к опере?
Тот поднял испуганные глаза от речного омута, на своего мучителя и протестующее замычал.
- Простите великодушно, совсем забыл! - Рыков звонко шлепнул себя по лбу ладонью. - Верните же ему способность разговаривать!
Скотч с треском отодрали от лица Николая Семеновича. Данная процедура причинила пленнику немалые страдания. Но он даже не пикнул, решив понапрасну не нервировать Рыкова.
- Что вы хотите от меня услышать? Вы скажите, что вам нужно, а я буду кивать, - испуганно проблеял он.
- Э, нет, уважаемый, так не пойдет! Это же нечестно! - беззаботно расхохотался Рыков. - Кто-нибудь развяжите нашего гостя. Все равно он никуда не сбежит.
В руках, одного из парней в черном, щелкнул нож-выкидушка, которым он со знанием дела перерезал пластиковые путы.
У Николая Семенович при этом мелькнула мысль, что этот тип с такой же легкостью перережет и его горло. Если Рыкову придет в голову подобная фантазия.
- Теперь, когда вы относительно свободны, я бы хотел вернуться к своему вопросу. Вы оперу любите? - повторил Рыков.
- Довольно равнодушен, - честно признался Николай Семенович.- На мой взгляд, это слишком условный вид искусства.
- Неужели? - с деланным удивлением спросил Рыков. - А я, признаться честно, без ума от Даргомыжского и его оперы "Садко". Надеюсь что, ваш богатый духовный мир оценит богатство подводного мира?
После этого он кинул выразительный взгляд в сторону реки. От такого недвусмысленного намека Николай Семенович тихонько, по-бабьи завыл.
Рыков с наслаждением набрал полную грудь воздуха и несколько патетически воскликнул:
- Красотища-то вокруг какая, просто обалдеть можно! Ради одного этого стоит жить! Ведь, правда, уважаемый Николай Семенович? И дернул же вас черт, сунуться в мой супермаркет с этой никому не нужной проверкой. Замолчите! Перестаньте хныкать, не опошляйте картину. Вас ждут прекрасные грудастые русалки с распущенными зелеными волосами и все такое. Давайте немного помолчим и насладимся, так сказать, прелестью момента.
Со всех сторон трещали ополоумевшие от жары кузнечики в высокой траве. Удушливо пахло разопревшим под полуденным зноем разнотравьем.
Николай Семенович затравленно всхлипнул. В это время где-то в лесной глуши принялась куковать кукушка.
Рыков заинтересованно повернулся в ту сторону, откуда неслись звуки.
- Это ку-ку, неспроста! - словно сарделькой потряс он толстым указательным пальцем. - Николай Семенович, я бы на вашем месте поинтересовался у птички, сколько вам лет отмерено?
- А, можно? - дрожащим голосом спросил тот.
- Давайте валяйте, чего уж там. Я сегодня добрый. Решил, знаете ли, по этому поводу устроить аттракцион неслыханной щедрости. Этакую финальную распродажу! Сколько кукушка прокукарекает столько вам и жить осталось! - убежденно воскликнул Рыков.
- Правда? - возвращаясь к жизни, спросил Николай Семенович.
Его бледное лицо с синюшным оттенком, неожиданно пошло красными пятнами. Он еще не верил своему счастью, но организм не дожидаясь команды уже принялся оживать.
- Слово офицера! - Рыков гордо распрямил грудь, щелкнул каблуками и боднул воздух крутым лбом.
- Ку-ку, ку-ку! - кукушка сделала паузу, потом продолжила.
- Это считается? - встревожено спросил Николай Семенович.
Рыков сделав страдальческое лицо, повертел головой, потом безнадежно махнул рукой.
- Гулять так, гулять, если уж амнистия, то полная! Хрен с вами, Николай Семенович, считается! Живите и помните мою доброту! - Рыков смахнул набежавшую слезу умиления. - Только, чур, уговор - больше никаких кляуз ни в прокуратуру, ни куда-то там еще!
- Спасибо, спасибо огромное! - воскликнул обрадованный пленник. - Конечно же, я не буду никуда, ничего писать! Да, я за вас готов жизнь отдать!
- Бросьте, это пустое! - Рыков смущенно отворачивался.
При этом он тщетно выдергивал руку, которую, счастливый пленник в знак искренней благодарности пытался облобызать.
- Век буду помнить вашу доброту! - униженно причитал Николай Семенович.
- Ну, насчет века, это вряд ли, - удивленно покосился на него Рыков. - Сколько всего было этих ваших ку-ку? Пятнадцать, если не ошибаюсь?
- П-п-пятнадцать лет! - заикаясь, радостно подтвердил несчастный.
При этом он неистово тряс головой. Казалось еще немного и она, словно тыква, сорвавшись со стебля, покатится по траве.
- Помилуйте, о каких таких летах вы говорите? - недоуменно глянул на него Рыков. - Долгие лета-а-а! Это не про вас! Я имел в виду минуты, а вы что подумали?
- Но вы, же дали слово офицера! - всхлипнул Николай Семенович, вновь погружаясь в пучину отчаяния.
- Ну, какой же я офицер? - тяжело вздохнул Рыков. - Я даже не рядовой, потому что в армии никогда не был. И вам, кстати, не советую, там говорят дедовщина страшная! Можно запросто здоровья лишиться или калекой стать.
- Но вы же все равно слово дали! - задушено просипел Николай Семенович. - Пусть даже не офицерское.
- А я как Кощей Бессмертный - мое слово, что хочу с ним то и делаю! - хрюкнул от удовольствия Рыков. - Хочу дам, хочу обратно возьму. Потом, насчет русалок и подводного царства - это я все наврал! Нет там ничего такого. Одни только разжиревшие, огромные сомы в ожидании очередного утопленника. Я их, знаете ли, иногда балую.
Забрав у парня в черном пистолет, с наверченным на него глушителем, он картинно прицелился в лицо несчастного пленника.
- Пу-у! - крикнул Рыков и, опустив пистолет, воскликнул, - Шутка! Испугались? Напрасно! Вы что Николай Семенович всерьез поверили во весь этот бред, который я здесь нес? Такой взрослый, а в сказки верите! Стыдно!
Николай Семенович громко в голос рыдал. Рыков, все это время, с нескрываемым интересом наблюдал за ним.
- Держи! - второй парень сунул Николаю Сменовичу в руки новенькую блестящую, черную гирю. - Здесь шестнадцать кило, так что держи крепче.
Привязанную к гире веревку он старательно обмотал вокруг его запястья и крепко затянул узлом. После этого парень торопливо отошел в сторону, чтобы его не забрызгало.
