Вин Венгар - Неужели я гений?
Два качества, которые кажутся полярно противоположными — примитивные и благородные побуждения, на самом деле являются двумя концами одной цепи.
Примитивные побужденияМало в истории фигур столь же благородных, как Авраам Линкольн. И тем не менее тяга к успеху была в нем столь сильна, что современники находили его слишком «пробивным» и эгоистичным. Его старый приятель по адвокатской практике Вильям Херндон довольно едко заметил, что амбиции Линкольна напоминают ему «маленький движок, который непрерывно работает» на хозяина, «постоянно что-то рассчитывающего и планирующего».
Зигмунд Фрейд наверняка отнес бы стремление Линкольна к успеху на счет мощного, но сублимированного либидо. Фрейд считал, что человек обладает уникальной способностью ориентировать свое сексуальное желание на не менее занимательные цели, например: строительство небоскребов, сочинение романов, достижение победы в Гражданской войне или исследование неизвестных акваторий.
С ним согласен и знаменитый Наполеон Хилл. «Сексуальная энергия суть творческая энергия любого гения, — писал он в 1937 году. — Никогда не было и не будет ни одного великого вождя, строителя или художника без мощного сексуального влечения».
Хилл поставил Линкольна в один ряд с Вильямом Шекспиром, Джорджем Вашингтоном и другими светочами, которые, по его мнению, питали свой успех топливом сексуальной природы. Это вовсе не означает, что они непременно были волокитами или распутниками. Напротив. Физическая близость, по мнению Хилла, способна рассеять творческий позыв. Стремление многих мужчин «нагуляться» в молодости — причина их неспособности к большим достижениям примерно до сорока лет. Великие гении, как считает Хилл, потому и добились успеха, что смогли переадресовать свое мощное сексуальное влечение и трансформировать его в более плодотворные устремления, чем занятия сексом.
Обжорство и пост
Половое влечение не является единственным примитивным побуждением работы мозга. Животные в природе движимы не менее мощным позывом — голодом.
Я неоднократно наблюдал у моих коллег — членов MENSA — разнообразные недуги и расстройства, обусловленные неправильным питанием, — от ожирения до анорексии или булимии. Возможно, эти факты указывают на некоторую связь между аппетитом и интеллектом. Веками святые и мистики стремились к просветлению через пост и воздержание. Может быть, пост, как и фрейдовская «сексуальная сублимация» или «сексуальная трансформация» Хилла, служит преобразованию примитивной потребности в возвышенную цель?
Современная нейрология подтверждает это. Опыты показали, что многие формы возбуждения — в том числе и голод — помогают подготовить мозг к работе. Когда охота не приносила успеха, наши пещерные предки вынуждены были искать новые источники пищи. Те, кто не мог ничего придумать, были обречены голодать, а следовательно, жили недолго и, к счастью, не имели возможности передать нам свои особенности. С каждым поколением эволюция усиливала способность повышать уровень интеллектуального развития.
Подготовка возбуждением
В главе 5 мы описывали опыт Уолтера Фримена и Кристин Скарда, в процессе которого наблюдалось хаотическое распространение сигнала в мозгу кролика, учуявшего знакомый запах морковки.
Исследователи обнаружили, что для того чтобы возникла взрывная волна восприятия, необходима подготовка клеток мозга кролика путем чисто физического возбуждения — сексуальным влечением, голодом, жаждой или даже угрозой жизни. В результате возрастает электрический потенциал между клетками мозга и мозг становится гиперактивным. Очевидно, что и у людей подобное возбуждение поощряет глубоко прочувствованное восприятие, с помощью которого формируются гешталъты.
«Акт интеллекта»В предчувствии угрозы учащаются сердцебиение и дыхание. Если опасность миновала, организм возвращается к нормальному состоянию. Доктор Луис Мачадо, пионер ускоренного обучения и профессор кафедры современных языков в университете Рио-де-Жанейро, считает, что рождение гениальных мыслей идет по такому же сценарию.
«Человеческий интеллект не может постоянно поддерживаться на высоком уровне, — считает Мачадо. — Он вступает в силу, когда нейронные сети активизируются для достижения определенной цели».
Как уже было отмечено в главе 13, наш мозг реагирует на десятиминутное прослушивание сонаты Моцарта К. 448 повышением IQ на 8–9 баллов, но примерно через 15 минут возвращается к прежнему состоянию. Этот кратковременный «акт интеллекта» объясняет появление аварийных «выбросов» IQ, которые, по мнению Мачадо, были запрограммированы еще в примитивном мозгу наших самых далеких предков.
Лимбическая система
Мачадо считает, что «акт интеллекта» стимулируется лимбической системой — некоторыми отделами, расположенными под корой головного мозга, в более глубокой области примитивного среднего мозга (рис. 15.2). Ученые полагают, что лимбическая система отвечает как за эмоции, так и за основные внутренние импульсы — такие как агрессия, голод, половое влечение, материнский инстинкт.
Рис. 15.2. Гениальность связана с проявлением сильного полового влечения и других основных инстинктов. Эти основные инстинкты базируются в лимбической системе головного мозга (темная зона).
Кроме того, она работает как быстродействующий процессор, обрабатывающий чувственные впечатления: сортирует и анализирует данные, поступающие от всех пяти органов чувств, «сбрасывает» результаты в соответствующие области коры головного мозга, а затем снова производит сбор данных для дальнейшего, более глубокого анализа. С помощью такого скоростного цикла обратной связи, многократно повторяющегося в течение каких-то долей секунды, лимбическая система формирует все более сложный цельный образ окружающего мира — гештальт.
В любой момент цикла лимбическая система может выхватить один определенный образ и инициировать аварийную акцию. Например, когда внезапно приходит понимание, что красивый узор из оранжевых и черных полос — это голодный тигр, готовый кинуться на вас, то лимбическая система срабатывает самостоятельно, не консультируясь с корой головного мозга. Она немедленно приводит нас в состояние боевой готовности, не дожидаясь осознания грозящей опасности.
В главе 1 было отмечено, что сознание способно обработать только 126 бит информации в секунду, но в то же время наши органы чувств воспринимают до 10 миллионов бит в секунду. Весь этот бессознательный ввод данных сортируется и при необходимости мгновенно обрабатывается в лимбической системе мозга, которая функционирует примерно в 80 000 раз быстрее, чем кора. Быстродействие лимбической системы позволяет, например, сумчатой крысе ускользнуть прямо из когтей спикировавшего на нее орла.
Мачадо полагает, что первичная функция лимбической системы — та, которую он назвал SAPE (аббревиатура португальского Sistema de auto-preservacao e preservacoa de espice) — функцией самосохранения и сохранения своего вида в целом. При засухе, неурожае, появлении хищников животные напрягают все свои силы, призывая на помощь выносливость и сообразительность, и мгновенную реакцию.
Как ангел-хранитель, лимбическая система хватается за любое средство, которое может обеспечить выживание. Согласно Мачадо, наш рациональный интеллект, заключенный в коре головного мозга, является не более чем одной из запасных аварийных систем, которые лимбический отдел может при необходимости использовать или приберечь для другого случая.
Так, если перед шимпанзе лежит бревно, под корой которого копошатся вкусные термиты, то лимбическая система способна вызвать вспышку — бросок интеллекта, который и позволит обезьяне сообразить, как достать еду. Но если на шимпанзе неожиданно нападает леопард, то лимбическая система инициирует аварийную альтернативу «спасайся или сражайся» без всякого вмешательства интеллекта.
Благородные побужденияЛюди склонны смотреть на основные инстинкты как на нечто более низменное и грубое, чем такие возвышенные понятия, как разум, сострадание, самопожертвование. Но на самом деле способности мыслить, сострадать, жертвовать собой также регулируются SAPE.
Эйнштейн как-то раз заметил, что сама человеческая мораль способствует сохранению людей как вида живых существ, и в качестве примера привел такую добродетель, как правдивость. «Ложь разрушает веру в других людей, — уверял Эйнштейн. — А без такой веры взаимодействие в обществе невозможно или, по меньшей мере, затруднительно. В свою очередь, сотрудничество между людьми совершенно необходимо для того, чтобы сделать жизнь терпимой».
