Ник Нэл - Чистая кровь
- Здесь и сейчас! - ответил Мэсс, глядя в синие как цветы глаза дяди. - Немедленно. Раньше, чем ты опять подсуетишься, родственничек, и подошлёшь ко мне очередную порцию наёмных убийц.
- Думаю, этот момент после окончания поединка мы обсудим подробнее, - сказал Кергар, едва заметно улыбаясь непонятно кому, скорее всего, собственным мыслям.
Стирворт сразу проникся к надменному господину симпатией. Ковальский наблюдал, ни во что не вмешиваясь, его зелёные глаза светились, как у кота на крыше.
- Да, но дуэль предполагает соответствующее оружие, и хотя любой лакитийский аристократ обязан иметь при себе его комплект, мой находится в отеле, в Тартосе, и я вынужден буду послать за ним, поскольку сразу скажу, что не доверяю любому оружию, которое может предъявить претендент.
- Мой комплект соперников устроит? - спросил господин Кергар. - Я ещё не присмотрел пристанища, и совершенно случайно это столь необходимое лакитийскому аристократу оружие находится при мне.
Господин Кергар щёлкнул пальцами и тотчас вперёд вышел юноша, что создавал толпу гостей на острове. В руках он держал продолговатый футляр.
Дядя посмотрел на собрата по клану долгим взглядом, словно прикидывал сладость и продолжительность будущего возмездия, но поделать он явно ничего не мог. Стирворт не разбирался в принятых у лакитийцев дуэльных правилах, но вызов, по всей видимости, был сделан законно. Господин Кергар и его футляр появились так вовремя, что Стирворт сразу заподозрил некоторую подтасованность происходящего, но ничего не имел против и за поддержку, оказанную Мэссу простил его шефу этот грех.
Люди расступились, образуя широкое свободное пространство возле башни. Никто не расстроился из-за того, что пресное развлечение митинга сменилось куда более острым зрелищем поединка.
Стирворт вспомнил о браслете и устыдился, что не сделал этого раньше. Не должен человек выходить с такой штуковиной на поединок.
- Подожди! - сказал он своему парню.
Отстегнуть злосчастный поводок было делом мгновения. Осталась от него тёмная полоса на белой коже. Мэсс обернулся.
- Спасибо! - сказал он серьёзно.
Господин Кергар глянул на Стирворта остро и улыбнулся краешками губ.
Мэсс и его дядя вышли вперёд. Два других аристократа приняли на себя обязанности секундантов. Короткое совещание закончилось, и господин Кергар внятно объявил условия поединка: дуэль до смертельного исхода с правом победителя прикончить побеждённого.
Стирворт, полагавший, что аристократический поединок - это что-то вроде спектакля и на поклоны выходят оба, похолодел. Игра-то оказывается без дураков. Парень его влип, или всё происходящее для него нормально и именно так и положено отстаивать свои права, чтобы весь мир потом признал их неотъемлемыми?
Оба дуэлянта обнажились до пояса. Мера вполне разумная. Стирворт помнил, как ловко умел Мэсс прятать в рукавах ножи для метания. Он забрал новую, не успевшую помяться рубашку и хотел сказать что-то дружелюбное и напутственное, но слов не нашёл и прижал к себе бездушную тряпку, словно так мог поделиться с другом силой. Он сам был готов выйти биться. Даже плечо и колено совершенно перестали болеть.
Воцарилась тишина, когда поединщики приняли у бесстрастного молодого человека оружие и разошлись по противоположным сторонам отведённого им круга. Стирворт внимательно разглядывал неприятеля своего бойца. Дядя если и был старше племянника, то не больше, чем на десять-пятнадцать лет, то есть юноше противостоял зрелый мужчина полный сил. Когда он разделся, Стирворт увидел отличную мускулатуру. Старший Мергрис уступал младшему в росте, но явно превосходил мощью. Мэсс не выглядел слабаком, хотя его поджарое тело ещё сохранило юношескую лёгкость и гибкость. Среди туристов возник негромкий ропот. Если там заключали пари, то ставили явно на дядю, а не племянника.
- Прошу, начинайте бой! - чётко произнёс господин Кергар и отступил назад, освобождая место.
Обучаясь в школе службы, Стирворт немного ознакомился с принятым у лакитийцев дуэльным оружием. Он с радостью убедился, что Мэсс взял оба ножа так, словно они стали продолжением ладоней: привычно, уверенно, просто. Жгучее желание победы распирало изнутри, словно судьба самого Антея решалась здесь и сейчас на этой импровизированной дуэльной площадке.
Старший Мергрис первым шагнул вперёд, как будто стремясь доказать этим истинность своих прав. Его мягкие уверенные движения могли напугать кого угодно. Мэсс вышел навстречу. Оба взяли длинный прямой нож в правую руку, а короткий изогнутый - в левую.
Можно было потянуть время, походить по кругу, подогревая интерес публики, но Мэсс сделал выпад. Дядя парировал удар легко в одно касание и перешёл в контратаку так непринуждённо, что Стирворту на миг показалось: поединок здесь же и завершится. Мэсс, тем не менее, ушёл, сместился, словно танцуя на длинных гибких молодых ногах, а потом как открыли шлюз: оба бойца набросились друг на друга с ожесточением давно и рьяно копимой ненависти.
Это был вихрь темперамента и звонкой стали. Лязг металла звучал страшно, словно щёлкали челюсти хозяина ада. Выпады, атаки, контратаки, отражения. Эти два человека одной семьи и крови рубили и кололи друг друга, загнав в никуда законы родства, любви и понимания. Они поклялись причинить смерть и работали на это, собрав воедино всю страшную силу боевого искусства.
Дуэлянты не обменивались репликами, лишь иногда вскрикивали и рычали. Зато зрители, распаляясь всё больше, начинали подавать голоса, и глаза их горели, и кровожадные гримасы кривили лица, и многие уже орали, себя не помня: "Достань его! Бей! Убей!"
Стирворт чувствовал, как захватывает его эта волна безумия, и мысленно стонал и корил себя за то, что мало изучал искусство дуэльного боя и теперь сходит с ума, не умея определить, кто из поединщиков одерживает верх, кто сильнее, кого элементарно надольше хватит.
На бесконечно длинные полминуты они расцепились, разошлись, гоняя лёгкими жаркий душный воздух, высматривая уязвимые места на телах друг друга, примериваясь и прицеливаясь. Оба были уже в крови. Повязки Мэсс снял, едва поджившие раны розовели на белой коже, но одну из них вновь раскровянил нож и торопливые капли бежали вниз, пачкая новые, утром купленные штаны.
Дядюшке тоже досталось. Из косого пореза поперёк груди сочились тонкие струйки, словно кто-то вознамерился проверить, есть ли в этом теле кровь, и где именно пролегают сосуды.
- Ты сдохнешь! - сказал вдруг дядя.
- Ага! - ответил племянник. - Но сдохнешь ты.
И они схлестнулись снова.
Стирворт следил за поединком, боясь пропустить хоть момент, стараясь даже не моргать, и потому ли, что он был так внимателен или работал в нём инстинкт бойца, но он понял, что равное до этого единоборство даёт перекос. Дядя сытно ел, сладко спал и имел возможность упражняться, а племянник спасал свою жизнь и воевал, что никому не прибавляет здоровья. Мэсс начинал сдавать. Пока это видел один Стирворт, и лишь его сердце терзал холод страха, но скоро должны были заметить и другие. Вот едва уловимо нахмурился господин Кергар, сытее заблестели глаза кота-лиса Ковальского, кровь отлила от яркого лица Каролины.
Неужели закончится здесь, под фиолетовым небом Орлеты такая юная, столь дорогая Стирворту жизнь?
С холодной ясностью, точно зная, что губит себя, Стирворт медленно высвободил из-под одежды пистолет, прикрыл его так кстати оказавшейся в руках рубашкой. Он не дворянин, ему плевать на дуэльные кодексы и на свою честь - тоже. Откуда она у безродного? Он убьёт проклятого дядю и расчистит дорогу парню, с которым пережил так много. Мэсс заслужил победу и получит её любой ценой. Вот сейчас. Они слегка разойдутся, и наступит тот самый момент.
Его опередили. Выстрела он не услышал, но увидел, как Мэсс дёрнулся и отступил, шатаясь, с трудом удерживая в руках ножи. Пуля вошла ему в грудь, и отверстие тотчас набухло кровью. Стирворт отчаянно рванулся вперёд, ещё не зная, что будет делать в первую очередь: найдёт стрелка или убьёт дядю, но его опять опередили.
Каролина находилась ближе, и первая увидела того, кто стрелял. Никто и не разглядел в толпе маленькую худенькую девушку, а она уже целилась вновь и пистолет в тонких руках не дрожал. У Каролины оружия не было, всё, что она успела - это заслонить того, кого любила. Пуля отбросила её на край свободного пространства. Боана сразу испуганно нырнула в толпу, перед ней расступались, никто не рискнул задержать убийцу. Стирворт бежал, чувствуя, как слабеют ноги, как сердце не верит, а голова уже знает: всё кончено.
Антей упал на колени. Прочий мир отключили. Время остановилось. Пришла смерть. То, что возлюбленная его мертва, Стирворт понял сразу. Он научился определять такие вещи даже раньше, чем побывал на этой войне. Она умерла мгновенно. Застывший навсегда взгляд её всё ещё видел убийцу, а улыбка говорила: прости, любимый, я сделала всё, что могла.
