Санин Евгений - Белый гонец
Звенислав отмахнулся от него и вдруг просветлел лицом, поймав-таки никак не дававшуюся ему мысль:
- Сжечь ее надо, вот что!
Славко мгновенно все понял и обрадованно протянул:
- Ве-ерно! Вырвать из рук Белдуза и в огонь! Я сразу, еще до тебя, как только нашу грамоту у него в руках увидел, об этом подумал!
- А что же ты тогда костром меня попрекал? – насмешливо уточнил Звенислав.
- Так… я… это… ты же ведь тоже на меня - грамота, грамота… - запинаясь, попытался выкрутиться Славко, но Звенислав остановил его:
- Ладно, после разберемся, кто это придумал! А, может, это и без нас уже сделают! Давай лучше думать, как нам теперь туда попасть и эту грамоту из рук хана выхватить…
В этот момент у костра началось какое-то движение.
Половцы один за другим стали вставать и направляться в подлесок, где стояли их кони.
- Ах, ты! Вот напасть! – ахнул Славко.
- Что там еще? - забеспокоился Звенислав.
- Хан-то, судя по всему, ходил лошадей проверять!
- Ну и что?
- А то, что проверил и решил, что они отдохнули! Вон, видишь, отдал приказ – седлать их, и в путь!
- Что ж мы тогда ждем?! Давай скорей к ним! – чуть не срываясь вниз, сделал неловкую попытку начать спуск Звенислав.
- Не успеем… - покачал головой Славко. - Пока с сосны слезать будем, пока до них добежим…
- Эх, уедут, увезут грамоту половцы! – в отчаянии простонал купеческий сын.
- Уедут? Увезут? Ну, нет!
Славко посмотрел на него, на половцев, и, ухватившись за конец раскидистой соседней ветви, начал раскачивать ее:
- Ого-го-го! Эге-ге-е-ей!! – закричал он.
- Что ты делаешь? – испуганно посмотрел на него Звенислав.
- Как что? Внимание их привлекаю!
- Так ведь мы даже еще не решили, как нам до грамоты добраться… - с отчаянием воскликнул купеческий сын.
- Успеем что-нибудь придумать, пока нас до хана вести будут! – еще сильнее качая ветвь, прокричал Славко. - Ну, что сидишь, как уже на собственных поминках? Выше нос! Нас еще и отпеть не успели! Тряси и ты соседнюю ветку или качай, на которой мы сидим, да кричи что-нибудь!
- Что кричать-то?
- Все, что угодно! Только погромче! И помни: я это ты, а ты – это я!
Глава пятая
Точный вывод
1
Лена с видом победителя посмотрела на Ваню…
Поезд из Москвы пришел ровно минута в минуту.
Дверь бригадирского вагона открылась, и появившаяся в темном проеме проводница принялась тщательно вытирать поручни.
Стас сразу увидел выглядывавшего из-за ее плеча Владимира Всеволодовича. Вот кто действительно зимой и летом был одним цветом. Даже в предутренний час, после дороги, бодрый, свежий, энергичный, с ясным и зорким взглядом, он и в свои пятьдесят с лишним лет выглядел едва ли на сорок…
С трудом дождавшись, когда проводница закончит свою работу, он нетерпеливо спрыгнул на платформу.
За ним, позевывая, неторопливо вышел мужчина в форме железнодорожника, в нем Стас сразу узнал того самого бригадира, у которого так настойчиво требовал доверенность Ваня.
- До свидания, господин академик! – почтительно приложил тот руку к козырьку фуражки. – Привет вашей… как там ее…
- Покровке! – подсказала стоявшая позади проводница.
- Вот именно! - подтвердил бригадир и с удивлением покачал головой. – И что это за станция такая? Вроде бы, глушь, а надо же, какие люди сюда ездят!
- Это еще что… - многообещающе улыбнулся академик. - Скоро о ней все у нас будут знать! Читайте газеты!
- Ну, наш «Гудок» вряд ли об этом что даст… - с усмешкой заметила проводница.
- Непременно напечатает! Я лично попрошу об этом редактора вашей газеты! – пообещал академик. - Ведь речь пойдет о том, что касается всей России!
- Неужто газ или нефть в этих краях нашли? – ахнул бригадир поезда.
- Больше, больше! – засмеялся академик и, увидев бегущих к нему Стаса и Ваню с сестрой, приветливо замахал рукой.
- С приездом, Владимир Всеволодович! – поздоровался с академиком Стас и, представив своих друзей, хотел тут же, на платформе отвести его в сторону, чтобы переговорить с ним, но Ваня не дал ему сделать этого.
Да и сам академик не намерен был останавливаться даже на миг.
- Скорее! Скорее! – заторопил он и обеспокоенно посмотрел на Стаса: - Надеюсь, вы не додумались до величайшей глупости прихватить бесценную грамоту с собой? Ведь сейчас такая влажность после дождя… туман…
- Нет, что вы! – ответил за друга Ваня, вставая между Стасом и академиком. - Она у нас лежит в самом сухом и надежном месте!
- Владимир Всеволодович! Я закончил работу! – крикнул Стас, надеясь, что живущий только своей работой человек заинтересуется этим и можно будет продолжить разговор. Но на этот раз он ошибся.
- Молодец, я ничуть не сомневался в этом! – машинально кивнул ему на ходу академик
Стас попытался подойти к Владимиру Всеволодовичу с другой стороны - но и тут был Ваня.
Так они и пошли по самой красивой дороге к Покровке – Ваня вплотную с академиком, Стас чуть поодаль. Он сделал еще одну попытку приблизиться к Владимиру Всеволодовичу и снова наткнулся на друга.
- Бесполезно! – шепнула ему Лена. - Ванька боится, что ты сговоришься с академиком, и вы сделаете так, что грамота достанется государству. Он всю ночь не спал, строил планы, как вам не дать это сделать…
Она покосилась на брата – тот, в чем был на дискотеке, в том и явился на станцию, желая произвести на академика впечатление человека, с которым можно иметь дело ценой в миллион долларов.
- Хоть бы туфли из коркодиловой кожи пожалел портить в такую грязь! – с упреком сказала она и тут же услышала возмущенный голос брата:
- Владимир Всеволодович! Ну хоть вы ей скажите! Сколько уже можно слова ломать? Синичка у нее – зеленичка, рубанок – строганок, рыбий малек – рыбенок… Крокодиловая кожа, как вы сами только что слышали, - вообще из коркодила!
Ваня был убежден, что академик, причем по древней истории, то есть тот, кто и должен защищать русскую речь, поддержит его, раз и навсегда давая авторитетный аргумент против сестры. Но тот вдруг с интересом посмотрел на Лену и сказал:
- А знаешь, Ваня, она в чем-то по-своему права. И даже не только по-своему. У синички, и правда, больше зеленого цвета, чем синего. И рубанок – ты, как деревенский житель, сам должен знать это - не рубит, а лишь строгает. Твоей сестре просто дано редкое, я бы сказал, счастливое качество видеть самую суть вещей! И, благодаря этому, даже угадывать их исторические корни! Ведь крокодила в древности люди действительно называли коркодилом – потому что он весь словно покрыт корками.
Лена с видом победителя посмотрела на Ваню, споткнулась и непременно угодила бы в лужу, если бы Владимир Всеволодович, подхватив, не взял ее под руку...
- Ой, - краснея, смутилась она… - Не надо меня так под ручку, как даму… Вы же не акадамик!
Губы Владимира Всеволодовича тронула озорная улыбка, очевидно, он и сам был любителем каламбуров. Но тут, явно в воспитательных целях, он заставил себя погасить ее и предостерегающе погрозил Лене пальцем:
- Вот ты, оказывается, какая… Тогда учти! С этим даром надо обращаться очень и очень бережно! Ведь слово имеет огромную, как это доказали мои ученые коллеги из области физики – материальную, энергетическую силу! Плохим словом сильней всякой радиации можно заставить погибнуть отборные зерна пшеницы. А добрым, наоборот, оживить больные… О духовной составляющей я уже и не говорю! Ты ведь знаешь, что даже за каждое праздное слово мы будет держать строгий ответ перед Богом на Страшном Суде…
- Знаю… - прошептала Лена. - Это мне еще отец Тихон говорил. А вы… - она с нескрываемым любопытством посмотрела на академика. - Правда знали его?
- Васю Голубева… в смысле, отца Тихона? – виновато поправился Владимир Всеволодович. – Ну как же не знал… - Глаза академика стали удивительно добрыми, и он даже убавил шаг. – Не только знал, но и имел честь быть его другом! Более того, именно он сделал меня настоящим ученым, если, конечно, я таковым являюсь в действительности…
- Как? Вас?! – не поверила Лена. - Когда?!!
- Я это потом тебе расскажу! – пообещал ей Стас, надеясь еще завязать с академиком свой разговор, но та решительно воспротивилась:
- А я сейчас хочу! Тем более у нас все равно еще минут пятнадцать дороги!
Владимир Всеволодович улыбнулся:
- Ну, тогда я попытаюсь в пятнадцать минут уложить пятнадцать лет своей жизни…
2
