Санин Евгений - Святая - святым
- Спаси Господи! – серьезно ответил тот, и Стасу показалось, что глаза его влажно блеснули.
Отвернувшись, чтобы никто не заметил его слёз, отец Тихон стал советовать подошедшим на храм новым людям, что им лучше делать сегодня.
- А ты, Стасик? – зашептала Лена. - У тебя дойллары есть! И еще сто рублей, мне Ваня сказал!
«Вот болтун!» - покосился на друга Стас и, сделав вид, что не расслышал Лену, стал внимательно разглядывать надписи на стене, сделанные в разные годы…
На его счастье, в этот момент к храму подошла и села у входа старушка в грязной одежде. Это была та самая нищая, которую Стас видел на станции.
- Ну вот, - увидев её, обрадовался отец Тихон. – Уже и нищие появились! Значит, храм, действительно, начинает оживать!
Он выбрал из монет, которые дала Леночка, самую большую, пять рублей, бывшие гордостью её копилки, и подал нищенке.
- Ой, а на храм теперь хватит? – испугалась Лена.
- Хватит! – успокоил её отец Тихон. – Еще и останется! В народе не случайно испокон веков говорили: не оскудеет рука дающего. И правильно говорили! Ведь за каждым нищим стоит сам Христос и Он, бывает, подает благодетелю в десять, и даже в сто раз больше, чем тот подал нищим, которые далеко не случайно издревле говорили: «Подайте ради Христа!»
Отец Тихон посмотрел на друзей и, заметив, что те не совсем понимают его, тоном учителя спросил:
- Как вы думаете, дети, кому больше нужна милостыня? Тому, кто дает её или, наоборот, кто получает?
- Конечно, кому подают! – в один голос ответили Ваня с Леной. Стас, сразу догадавшись по тону отца Тихона, каким должен быть ответ, хотел было сказать: «Кто даёт», но, не понимая, почему, промолчал.
И тогда отец Тихон сам ответил:
- Милостыня больше нужна самому подающему. В первую очередь для спасения его души. Но и для земного благоденствия от нее бывает немалая польза. Помнится, у меня был случай. Я ещё начинал путь в церковь и жил при храме, куда приходил иногда мальчик, которого все звали блаженный. Не знаю, может, он переболел чем в детстве и немного отстал в умственном развитии, но глаза у него были чистые и умные. Он все время стоял у ворот церкви и просил милостыню. У меня денег тогда было немного, но, помнится, всё же подал ему десять копеек. А он возьми и скажи: «Подай тебе Господи целый рубль!». И что вы думаете, в тот же день не помню, как и откуда, я действительно получил этот рубль. Тогда это были еще деньги! Потом, когда мне удалось немного подработать, подал я этому мальчику уже пять рублей. И что бы вы думали? Проходит день, другой, и совершенно неожиданно мне назначают оклад в пятьдесят рублей, и приходит перевод на целых две сотни. Иду счастливый с почты в храм, нужных книг теперь можно накупить, иконку, о которой мечтал давно, а этот мальчик стоит на паперти и хохочет. Я его спрашиваю:
«Ты почему смеёшься?»
А он еще громче!
Я ему:
«Да что случилось?»
А он:
«А помнишь, как ты мне недавно двести пятьдесят рублей подал?».
- Ну, тут, простите, подошвы мои приросли к полу! – развел руками отец Тихон.
- Слыхал! – подтолкнул Ваню не пропустивший ни одного слова из его рассказа Стас. – Ведь на этом же бизнес можно делать!
- Какой еще бизнес? – недоуменно покосился на него тот.
- Сам подумай! – горячась, принялся объяснять Стас. – Ведь если подать, скажем, десяти нищим по десять копеек, то можно получить, как минимум десять рублей! А если – ста нищим? Тысяче?
- Да у нас и нищих-то столько нет! – с сомнением покачал головой Ваня.
- Ну и что? – не успокаивался Стас. - Ты в Москве хоть раз был?
- Нет…
- А там знаешь их сколько – миллионы!
4
- Так уж и академики! – недоверчиво показал головой Стас.
Закончив рассказ, отец Тихон завел детей в храм и, показав рукой на чудом уцелевшую фреску, сказал Лене:
- Ты спрашивала у меня вчера, что такое Покров – вот он.
На иконе была изображена Пресвятая Богородица, державшая в руках свой омофор над молящимися людьми.
– Это и есть тот самый Покров, который Она держит над миром, умаливая своего Сына, чтобы он пощадил грешащих людей. Эту картину видел один святой, Андрей Христа ради юродивый больше тысячи лет назад.
- Это было давно и даже не правда! – с усмешкой шепнул Ване Стас, но отец Тихон услышал его и сказал:
- Не веришь? Тогда вот тебе совсем недавний случай, который произошел в Югославии. Об этом писали очень многие газеты. Там умер один мальчик. Умирают все, но этот, когда его относили на кладбище, вдруг воскрес.
- А разве такое бывает? – распахнула глаза Лена.
- Да, – кивнул ей отец Тихон. – Очень редко, но случается, когда Господь посчитает, что человек еще не готов к уходу в вечность и его можно исправить. Так вот, этот мальчик сел в гробу и стал плакать. Ужаснувшиеся было люди обрадовались и стали спрашивать, почему ты плачешь, ведь ты же опять жив! А он, не переставая плакать, сказал, что только что видел саму Богородицу. Она стояла… - отец Тихон снова показал на фреску, – над землей, держа свой Покров, и с такой болью говорила ему:
« Неужели люди не видят, как я устала, неужели не понимают, что будет с миром, если я опущу свой Покров?.. Когда же они, наконец, перестанут грешить и прогневлять моего Сына? Иди и передай это людям!»
- Теперь ты понимаешь, – обратившись к Ване, спросил отец Тихон, – что бывает с теми, кто грешат сквернословием и с кого Пресвятая Богородица снимает свой защитный Покров?
- Да… - прошептал побледневший Ваня.
- Теперь он никогда не будет ругаться! – заслоняя брата собой, испуганно сказала Лена. – У нас теперь вернословие! Правда, Ваня?
- А теперь за работу! – улыбнувшись ей, сказал отец Тихон.
Носить кирпичи ведрами было куда тяжелее, чем носилками. Руки у Стаса скоро устали и стали такими тяжелыми, будто их налили свинцом. Как только отец Тихон объявил перерыв, он, раздраженный тем, что вместо того, чтобы идти по ягоды для родителей, должен теперь работать, с досадой буркнул:
- И зачем восстанавливать этот храм? Всё равно сюда одни бабки ходить будут!
- Кто? – переспросил отец Тихон.
- Ну, старушки! - поправился Стас.
Отец Тихон внимательно посмотрел на него и спросил:
- А ты в Москве хоть раз в храме был?
- Нет, – честно признался Стас.
- Зря. Тогда бы увидел, что кроме старушек, там очень много молодежи, детей, студентов, военных. В храм ходят теперь писатели, ученые, артисты, профессора, академики…
- Так уж и академики! – недоверчиво покачал головой Стас. - Это же умные люди! Чего они там забыли?
- Между прочим, во все времена самые умные люди мира верили в Бога и ходили в церковь. Например: Ньютон, Фараддей, Дарвин…
- Дарвин? – переспросил Ваня. – Это тот, который сказал, что человек произошел от обезьяны?
- Нам тоже в школе объясняли теорию Дарвина! - подтвердил Стас.
- Не знаю, что сейчас говорят в школе, но ты ведь неглупый мальчик, сам подумай: разве теория это – закон? И потом, когда самого Чарльза Дарвина однажды спросили: к кому он возносит начало всей своей так называемой лестницы эволюции, он ответил, конечно же, к Богу! Это потом один из его учеников попытался возвести в ранг закона эту теорию, которая, кстати, до сих пор абсолютно ничем не подтверждена! И трубят о ней только те, кто не верит в Бога. А верили в Него: Ломоносов, Менделеев, Кеплер…
- Это тот, который астроном? - уточнил Стас.
- Да, - кивнул ему отец Тихон. - А еще академик Павлов, Лобачевский, Пушкин…
- Пушкин?
- Конечно, ты только перечитай его духовные стихотворения! И еще: Александр Суворов, Кутузов, маршал Жуков…
Очевидно, отец Тихон мог продолжать список до самого вечера. Но его остановила почтальон с почты, сказав, что поступили новые телеграфные переводы, и вручила ему еще три пачки денег.
- Видал! – победно толкнул друга Стас. – Что я тебе говорил? Точно на этих милостынях миллионером можно стать!
После перерыва снова началась работа. Ваня трудился привычно, стараясь отбирать для храма самые лучшие кирпичи. Стас больше бросал то, что попадалось под руку. Лена, чтобы ей не передавали - кирпич, ведро или ржавый гвоздь, всем говорила:
- Спасибо Господи!
А когда кто ей говорил спасибо, радостно отвечала:
- Во славу Божью!
Время уже близилось к обеду, когда у храма вновь появился Григорий Иванович. На этот раз не один - с целой бригадой строителей. Посмотрев на храм, те недоуменно переглянулись и стали недовольно переговариваться между собой.
Григорий Иванович подошел к отцу Тихону и сказал:
- Вот, самые лучшие, что только нашлись!
