Kylie Scott - Play
— Нашему сыну нужно было отлить, — сказал Мал, стягивая свое худи и снимая обувь.
— Ты хороший отец.
— Круто, да? Я лучший, — за худи последовали джинсы и под ними ничего не оказалось. Вот если бы здесь было больше освещения, чем от уличных фонарей, чтобы иметь возможность рассмотреть его. Он залез под одеяло, пристроившись рядом со мной. — Как ты, Тыковка? Твой глаз выглядит немного подпорченным.
— Я знаю. Вообще не могу им видеть. Но ты должен говорить мне, что я прекрасна, несмотря ни на что.
— Ты прекрасна, несмотря ни на что. А еще у тебя офигенный «фонарь». В будущем в драки не вмешиваться, — он поцеловал меня нежно и сладко. Потом поцеловал сильнее, проскальзывая языком в мой рот. От его вкуса я почувствовала себя дома, ощущение его рук, ласкающих мое лицо, было совершенством. Я пробежалась пальцами по его груди и вверх к упругим плечам, вновь знакомясь с его телом. Мои бедра напряглись, между ногами напухало и стало влажно. Его твердеющий член легонько толкнулся о мою тазовую кость. Как же приятно, что не я одна пребывала в таком настроении.
— С днем рождения, — прошептал он.
— Теперь, когда ты здесь, это действительно так.
— Черт, как же я по тебе соскучился.
— Я тоже соскучилась по тебе.
— Ты так быстро заснула. Что это тут у нас? — он играл с каймой моей футболки для сна.
— Ты уже забыл?
Он стянул с меня футболку и отбросил ее в сторону.
— О, титьки. Самый лучший подарок. Спасибо, Тыковка.
— Всегда, пожалуйста. Я так и настроена на раздачу подарков на день рождения, — я резко втянула воздух, когда он облизнул первый сосок, затем второй. Они затвердели, пульсируя от самой лучшей в мире боли. — Погоди, пока не увидишь, что еще я для тебя приберегла.
— Здесь? Покажи, — его пальцы зацепили пояс моих трусиков, стягивая их вниз. — Здорово. Нужно рассмотреть поближе.
Он опустился между моими ногами, его пальцы легонько водили по моим бедрам. Мучительно медленно он лизнул дорожку, ведущую от лобка до груди. Каждую частичку, к которой он прикоснулся, покалывало. Его рот накрыл мой, в то время как пальцы массировали мою киску, с легкостью проникая в нее пальцами.
— Мне кажется, я тебе нравлюсь.
— Заткнись и поцелуй меня.
Он засмеялся. Пальцы внутри меня задвигались, и он начал потирать какое-то приятное место, от чего у меня напрочь снесло крышу. Я ахнула. Выгнула шею и широко распахнула глаза, уставившись невидящим взглядом на потолок.
— Господи, Мал.
— Точно, — подушечкой пальца он кружил по клитору, от чего дрожали мышцы на ногах. Оргазм в этот раз придет быстро и будет сильным, не сомневаюсь. Я вроде как позабыла о них во время его отсутствия. Мое либидо было на отдыхе. А теперь оно вернулось и даже больше того. Горячий рот накрыл сосок, втянул его, поддразнивая языком.
Я застонала и прижала его к себе.
— Еще.
К первому пальцу присоединился второй, слегка разминая меня, от чего прикосновения к моему приятному месту стало приносить большее удовольствие. Мои пятки глубоко погрузились в матрас. На этот раз он мог попросту убить меня, но это бы того стоило.
— Скажи, что любишь меня, — сказал он, все еще играя с моим соском.
— Я люблю тебя.
— Нет, не любишь. Ты так говоришь просто потому, что хочешь кончить, — он приподнялся, чтобы посмотреть мне в глаза с порочной улыбкой. Я пропала. — Я совсем тебе не верю.
Я схватила его лицо, прижала наши губы вместе в крепком поцелуе. Показывая ему, что чувствую. Его рука не перестала потирать между моих ног, сводя меня с ума. Пальцы вновь и вновь доводили меня до изнеможения. Этого было почти достаточно, но не совсем. Боже, какой же узел завязался внутри. Я была так близко.
— Энн, ты любишь меня? — он сел на корточки, проскальзывая и выходя из меня пальцами, увеличивая напряжение.
— Да.
С края кровати он взял презерватив, открыл его зубами.
— Сильно?
Я кивнула, пытаясь совладать с дыханием.
— Типа сильно-сильно? Или только немного?
— Что?
С усмешкой он надел презерватив.
— Как ты меня любишь? Как сильно?
— Мал... — я не могла понять суть вопроса. Мои пальцы вцепились в подушку под головой.
— Видишь, именно об этом я и говорю, — он оперся рукой возле моей головы и опустился на меня. Медленно он вытащил пальцы из моей киски и вошел в меня. Я старалась держать глаза открытыми, но это все равно, что вести борьбу, обреченную на неудачу. Мои веки опустились. Я потерялась в ощущении того, как его твердый член толкается в меня, словно оставляет для себя постоянное место внутри. Мы просто идеально подходили друг другу.
— Я люблю тебя сильнее, — сказал он. Затем его пальцы начали кружить по клитору, давая мне то, чего я желала, используя идеальное давление, чтобы довести до кульминации. И я взорвалась. Огонь внутри меня вышел из-под контроля. Но пока я держалась за него, все было хорошо. Мои ноги крепко удерживали его; руки вокруг его шеи тянули к себе. Мышцы моей киски хватались за его член, испытывая жажду и потребность.
И он застонал, прижимаясь своей щекой к моей щеке.
Я вернулась к реальности и постепенно начинала осознавать ситуацию. Мал начал двигаться, поначалу медленно, то выходя, то входя в меня. С каждым толчком меня сокрушали небольшие содрогания.
— Врунишка, — прошептала я, вспоминая, что он сказал. — Я люблю тебя сильнее.
Он улыбнулся, толкаясь в меня.
— Докажи.
Я обернулась вокруг него руками и ногами, притягивая его к своим губам, давая ему абсолютно все. Доверяя ему абсолютно во всем. Потому что наконец-то нашла кого-то, кто мог принимать как хорошее, так и плохое, будь оно грустным иди счастливым. Мне хотелось сделать для него то же самое.
Он вел себя осторожно, но внутри него кипело куда больше эмоций. Я могла почувствовать, как они пульсируют под его кожей, бушуют в его глазах.
— Сильнее, — призвала я его.
Он ускорился.
— Перестань сдерживаться.
— Энн... — он стиснул челюсти, а его зеленые глаза вспыхнули.
— Давай. Сделай это для меня. Я выдержу.
Малу больше не потребовалось побуждений. Он приподнял меня; мы терлись кожей друг о друга, пока он толкался в меня. Наши бедра столкнулись, его член заходил так глубоко, насколько это было возможным. Это было сродни нахождению посреди шторма: страшно и красиво в одно и то же время. Никогда прежде я не доверяла никому такого грубого отношения в постели, не доверяла, чтобы все заходило так далеко. Он вколачивался в меня. Его зубы впились в мою шею, помечая, пока его рука держала меня за попу, прижимая к себе. Он весь содрогнулся, когда глубоко вошел и кончил. Он выкрикнул мое имя, а его губы все еще были прижаты к моей коже.
Я крепко обхватывала его руками и ногами, заставляя его извергаться внутри меня. От его тяжелого веса меня вжало в кровать. Я бы могла держаться за него вечно.
Мы лежали в тишине. В том месте, где он прижимался ко мне своей щекой, мое лицо было мокрым. Не знаю, от пота или слез, но его довольно долго стрясло. Я гладила его по волосам и спине, проводя пальцами вверх и вниз по позвоночнику.
— Я люблю тебя, — сказала я. — Так сильно, что не описать словами.
Он провел губами по моей челюсти.
— Я тебе верю.
Эпилог
Месяц спустя...
— Не уверена насчет этого, — я сидела на краю нашей кровати, обнимая Киллера. Он периодически пытался вырваться и, судя по тому, как извивалась его попа, мое время было почти исчерпано. На собственном опыте могу сказать, что у щенков, как правило, есть только два режима передвижения. Не двигаться и носиться сломя голову. Не было ничего необычного в том, чтобы обнаружить его спящим мордочкой в миске для еды как сейчас, так и потом, после усердного дня, проведенного за забавами.
— Что ты хочешь сделать? — спросил Мал.
— Не знаю.
Он обвел взглядом нашу спальню, опираясь бедром о край огромной новенькой кровати с балдахином. Мал настоял на том, что нам нужна именно такая, и вдался в подробные описания того, как ее можно использовать. Видимо, мне отводилась роль жертвенного ягненка, постоянно связанного и предложенного богам для орального секса. Так уж вышло, что я не посчитала это даже отдаленно ужасным. А еще ее конструкция была гораздо крепче, чем у той, что в квартире. Если мы решим как-нибудь попрыгать на кровати, то он заверил меня, что эта не сломается.
Мал делал жизнь веселой. Но сегодняшний день был совершенно другим.
— Они скоро придут, — сказал он. — Ты выложилась на все сто. Еда готова. Все обустроено, и ты хотела это сделать. Это была твоя идея. Но если ты действительно считаешь, что крутануть хвостом и сбежать, как трусливый маленький львенок, лучший вариант, то я не буду против. Я даже помогу тебе жить со стыдом и сожалением до конца твоих дней.
Я резко упала на кровать.
— О, боже, ну ты и ублюдок.
— Люблю тебя, Тыковка.
— Я тоже тебя люблю. Просто я не очень хороша в подобных вещах.
