Брендон Сандерсон - Архив Буресвета. Книга 1 : Путь королей
— Ни одного, ваше величество, — признал Далинар.
— Все дело в мостах Садеаса. От них больше пользы, чем от твоих.
— Я, быть может, ничего не добыл за последние несколько недель, — сухо произнес Далинар, — но мои солдаты и так достаточно навоевались.
«А светсердца пусть идут в Преисподнюю, мне-то что за дело».
— Возможно, — сказал Элокар. — Но чем же ты занимался?
— Другими важными вещами.
Садеас вскинул бровь:
— Более важными, чем война? Более важными, чем возмездие? Разве такое возможно? Или ты просто выдумываешь оправдания?
Далинар бросил на Садеаса резкий взгляд. Тот лишь плечами пожал. Они были союзниками, но не друзьями. Дружба осталась в прошлом.
— Тебе надо обзавестись такими же мостами, как у него, — добавил Элокар.
— Ваше величество, — возразил Далинар, — мосты Садеаса стоят многих жизней.
— Но зато они быстры, — спокойно парировал Садеас. — Полагаться на мосты на колесах глупо, Далинар. Перевозить их по этим неровным плато — медленное и трудное дело.
— Заповеди требуют, чтобы генерал не просил у своих солдат того, чего не стал бы делать сам. Скажи-ка, Садеас, — ты бы побежал в авангарде с одним из мостов, которыми пользуешься?
— Солдатскую кашу я тоже не стал бы есть, — холодно ответил Садеас. — И не копал бы траншеи.
— Но смог бы, случись такая необходимость. Мосты — другое дело. Буреотец, да ты ведь даже не разрешаешь им использовать броню или щиты! Сам пошел бы в бой без своего осколочного доспеха?
— У мостовиков очень важная роль, — огрызнулся Садеас. — Они отвлекают вражеских лучников от моих солдат. Я поначалу пытался давать им щиты. И знаешь что? Паршенди, не обращая внимания на мостовиков, принялись стрелять по моим солдатам и лошадям. Я понял: если удвоить количество мостов на каждую вылазку, сделав при этом их необычайно легкими — никакой брони, никаких щитов, которые могли бы замедлить продвижение, — толку от мостовиков намного больше. Ты ведь понимаешь, Далинар? Беззащитные мостовики — слишком большое искушение для паршенди, чтобы стрелять в кого-то еще! Да, мы теряем во время каждой атаки несколько мостовых расчетов, но очень редко потери оказываются настолько серьезными, чтобы нам помешать. Паршенди лупят и лупят по ним, — кажется, они по какой-то причине считают, что для нас ценен каждый мостовик. Как будто невооруженные люди с мостом на плечах могут быть столь же важными для армии, как верховые рыцари-осколочники.
Садеас от этой мысли сам покачал головой с веселым удивлением.
Далинар нахмурился.
«Брат, — написал Гавилар, — ты должен разыскать самые важные слова, какие только может сказать мужчина...» Это была цитата из древней книги «Путь королей». То, о чем разглагольствовал Садеас, ей совершенно не соответствовало.
— Как бы то ни было, — продолжал Садеас, — ты ведь точно не станешь спорить с тем, что мой метод оказался весьма действенным.
— Иногда, — сказал Далинар, — цель не оправдывает средства. То, каким образом мы добиваемся победы, не менее важно, чем сама победа.
Садеас недоверчиво уставился на Далинара. Даже Адолин и Ренарин, которые подошли ближе, оказались потрясены заявлением. Это был очень «неалетийский» образ мыслей.
Видения и цитата из книги, вертевшиеся в голове Далинара в последнее время, привели к тому, что он теперь чувствовал себя не совсем алети.
— Светлорд Далинар, цель оправдывает любые средства, — возразил Садеас. — Победить в состязании нужно любой ценой, любыми силами.
— Это война. А не состязание.
— Все в этой жизни состязание. — Садеас пренебрежительно махнул рукой. — Все сделки между людьми — состязания, в которых кто-то выигрывает и кто-то проигрывает. А иногда случаются весьма впечатляющие проигрыши.
— Мой отец — один из самых знаменитых воинов Алеткара! — рявкнул Адолин, вмешиваясь в разговор. Король вскинул бровь, но не стал вмешиваться. — Ты видел, что он сделал сегодня, в то время как ты прятался за павильоном со своим луком. Мой отец сдержал чудовище. Ты же стру...
— Адолин! — перебил Далинар. Это уже было слишком. — Держи себя в руках.
Юноша стиснул зубы и чуть приподнял руку, словно собираясь призвать осколочный клинок. Ренарин шагнул вперед и осторожно сжал плечо брата. Адолин неохотно подался назад.
Садеас повернулся к Далинару, ухмыляясь:
— Один сын едва способен владеть собой, другой ни на что не годен. Вот какое наследие ты оставишь, старина?
— Садеас, я горжусь обоими, что бы ты там ни думал.
— Вспыльчивым — да, понимаю. Ты когда-то был таким же импульсивным, как он. Но второй? Ты же видел, как он сегодня выскочил на поле боя. Ни меча, ни лука не прихватил! Он бесполезен!
Ренарин покраснел и потупился. Адолин вскинул голову. Он снова отвел руку в сторону и сделал шаг к Садеасу.
— Адолин! — резко бросил отец. — Я сам разберусь!
Юноша взглянул на него синими глазами, полыхающими от ненависти, но клинок призывать не стал.
Далинар перевел все внимание на Садеаса и очень спокойно и многозначительно проговорил:
— Садеас, безусловно, мне показалось, что ты только что в открытую — и при короле — назвал моего сына бесполезным. Конечно, ты бы такого не сказал, ибо подобное оскорбление потребовало бы от меня призвать свой клинок и пустить тебе кровь. Договор Отмщения разлетелся бы на осколки. Два главнейших союзника короля убили бы друг друга. Безусловно, ты не поступил бы так глупо. Полагаю, я просто ослышался.
Все стихло. Садеас колебался. Он не отступил и смотрел Далинару прямо в глаза. Но все-таки колебался.
— Возможно, — медленно произнес Садеас, — ты и впрямь услышал не те слова. Я бы не оскорбил твоего сына. Это было бы с моей стороны не очень... мудро.
Между двумя великими князьями, вперившими друг в друга взгляды, словно пробежала искра понимания, и Далинар кивнул. Садеас сделал то же самое — коротко дернул головой. Они бы не позволили своей взаимной ненависти превратиться в опасность для короля. Колкости — это одно, а оскорбление, за которым следует дуэль, — совсем другое. Так рисковать нельзя.
— Ну что ж... — проговорил Элокар.
Король позволял своим великим князьям сражаться и отстаивать свое положение и влияние. Он верил, что от этого они лишь крепнут, и мало кто с этим спорил. Таков был общепринятый способ правления. И Далинар все больше и больше считал его неверным.
«Объедини их...»
— Думаю, на этом можно остановиться, — закончил Элокар.
Стоявший чуть в стороне Адолин выглядел недовольным, как будто в самом деле надеялся, что отец призовет свой клинок и вступит в бой с Садеасом. Далинар и сам чувствовал, как бежит по жилам разгоряченная кровь, как искушает его Азарт, но сумел все это подавить. Нет. Не здесь. Не сейчас. Пока они нужны Элокару — нельзя.
— Ваше величество, можно и остановиться, — сказал Садеас. — Хотя я рискну предположить, что этот разговор между Далинаром и мной будет продолжен. По крайней мере, до тех пор, пока он опять не научится вести себя как подобает мужчине.
— Садеас, ни слова больше, — предупредил Элокар.
— Ни слова больше? — уточнил новый голос. — Сдается мне, все бы порадовались, не скажи Садеас больше ни слова.
Шут протолкался через толпу придворных, держа в руках чашу с вином; на поясе у него болтался серебряный меч.
— Шут! — воскликнул Элокар. — Как ты здесь оказался?
— Ваше величество, я догнал отряд непосредственно перед битвой. — Шут поклонился. — Хотел с вами поговорить, но ущельный демон успел первым. Я так понял, ваша с ним беседа получилась весьма бурной.
— Но тогда получается, что ты прибыл много часов назад! Что ты делал до сих пор? Как я мог тебя раньше не заметить?
— У меня были... дела. Но я бы не пропустил охоту — не мог лишить вас себя.
— Я пока что неплохо справляюсь.
— Да, но все же вам не хватает остроты, — заметил Шут.
Далинар присмотрелся к человеку в черном. Что же творилось в голове у Шута? Он, безусловно, был умен. Но все-таки позволял себе слишком вольные речи, как уже продемонстрировал в случае с Ренарином. Что-то странное было в его поведении, и Далинар никак не мог понять, что именно.
— Светлорд Садеас, — проговорил Шут, глотнув вина, — мне ужасно жаль тебя здесь видеть.
— А я-то думал, — сухо ответил князь, — что ты обрадуешься. Я ведь постоянно снабжаю тебя поводами для развлечения.
— Это, к несчастью, правда.
— К несчастью?
— Да. Понимаешь, Садеас, с тобой все слишком просто. Необразованный полоумный мальчик-слуга с похмелья и тот сможет насмехаться над таким, как ты. Мне же и напрягаться не надо, и потому сама твоя природа есть насмешка над моими насмешками. Вот так и получается, что из-за твоей безупречной глупости я выгляжу неумехой.
— Элокар, честное слово, — возмутился Садеас, — нам в самом деле надо терпеть это... существо?
— Он мне нравится, — ответил король с улыбкой. — Он меня веселит.
