Владимир Леви - Доктор Мозг. Записки бредпринимателя
Неформальный лидер либерального крыла демократов, патрон национальной медицины, считавшийся в сенате ее большим знатоком, политпокровитель пенсионеров, матерей и детей, беженцев и национальных меньшинств, доброхот наших диссидентов, вызволивший из невыездных Ростроповича… Прочно войдя в образ защитника всех и всяческих прав, Тэд не мог не воспользоваться случаем позащищать и права психменьшинств.
Докладчик – вот этот самый горластенький дипломированный сопляк, по определению Боба, – тридцатишестилетний психиатр Питер Роджер Бреггин, в момент писания сего еще здравствующий, практикующий и процветающий, агрессивно обвинил 58-летнего Хиза, уже убеленного сединами, и остальную маститую компанию во всех смертных грехах перед наукой, медициной, обществом, личностью и Господом Богом. Все, что натворили и продолжают творить Дельгадо, Хиз, Скиннер и иже с ними, заявил он, не представляет никакой врачебной ценности: это придумывание насилующих психику технологий, а не лечение пациентов. Эксперименты над людьми не выдерживают ни научно-теоретической критики (природа человека низводится к роботной биомеханике, к машинным автоматизмам), ни методологической (с точки зрения достоверности и воспроизводимости результатов), ни медико-практической, ни, тем паче, этической. Превращение человека в управляемую куклу противоречит кодексу врачебной нравственности и основам прав человека, ставит под угрозу главные американские ценности – свободу и демократию. Психохирургические вмешательства, к коим, по мнению Бреггина, относятся и электродные вторжения в мозг – «электрическая психохирургия», – лишают человека самого человеческого – внутренней свободы и силы воли, способности развиваться, ответственности, духовности и творческого начала.
– Сразу не терпится спросить: что это было – наезд, навет, клевета, обгаживание? – или обоснованное, хоть в какой-то степени, обвинение? В реальности это так или не так? Особенно в отношении творчества. Если вспомнить Хемингуэя…
– В реальности это и так, и не так. Реальность не черная, не белая и не плоская. Человеческая реальность многоцветна, многообъемна и противоречива. Об этом один за другим и твердили на слушаниях доктора и ученые мужи, всяк на свой лад пытаясь отмыться от того коричневого и пахучего, чем метал в них Бреггин. О трагедии Хемингуэя Хиз тоже вспомнил.
– А Бреггин что же – считая себя беленьким, принял роль черного критика своей профессии?
– Именно так. Всю жизнь язвительно критикует и воинственно разоблачает – смолоду выбрал себе такую специализацию, сделал на ней карьеру, обрел популярность. Психиатр-оппозиционер, антипсихиатр. Название его главной книги «Ядовитая психиатрия» говорит само за себя.
– Ух ты, как зло.
– Раскритиковал и разоблачил многое, в том нуждающееся, в том числе скверный, вредный миф о «синдроме дефицита внимания» у детей. Обрушился сначала, и вполне справедливо, на психохирургию с ее лоботомиями, потом – уже не вполне справедливо, – на «поведенческую терапию» последователей Уотсона и Скиннера с их, словами Бреггина, крысиными тренингами; потом на электростимулирующую терапию Дельгадо и Хиза, а потом и на лекарственное лечение психотропными препаратами. Психолептики, заявил, делают то же самое, что и психохирургия, электростимуляция и «поведенческая терапия»: искусственно подавляют или возбуждают какие-то области мозга, отделяют одни части психики от других и лишают человека его сложной целостности, дезинтегрируют, превращая в автомат, функционирующий по программе «все хорошо, все окей».
– А это разве не так?
– И так, и не так – когда как. Поговорим об этом еще не раз, подробно, с разных сторон.
– Так вы на стороне Бреггина – или?..
– И да, и нет. Считаю себя его единомышленником, но не симпатизантом: претит нацеленность на публичные скандалы, а не на вникание в истину. Не зря один из оппонентов назвал Бреггина специалистом по выплескиванию младенцев вместе с грязной водой.
– ?!?..
D-r Mozg. Recipe № 24.
Работа с противоречиями.
Осознавай противоречия и противоположности жизни, сживайся с ними подвижно и балансируй. Для этого тебе и даны две ноги, две руки, две почки, два легких, два мозговых полушария, а не одно.
Акутагава Рюноскэ: Человеческая жизнь похожа на коробку спичек. Обращаться с ней серьезно – смешно. Несерьезно – опасно.
Иногда бывает полезно споткнуться
«Если Америка когда-нибудь станет тоталитарной, ее диктатор будет бихевиористом, а его секретная полиция будет вооружена психохирургией и психотропными препаратами».
На отзвучке в мозгах слушателей этого заключительного бреггинского аккорда неспешно поднялся с места председательствующий Лев Сената, оглядел публику мягко-властным влажным взглядом и произнес:
– Уважаемые господа, позвольте мне на несколько секунд побыть диктатором и тоталитарно пригласить для тестимонии (дачи показаний) мистера Хиза.
В ответ на свой юморазм Тэд ожидал одобрительных смешков и улыбок, но их не последовало. Сгустилось сумрачное молчание. Медленно встал и, ссутулившись, двинулся к сцене Боб; пройдя шагов семь, вдруг, словно вспомнив, что он Царь Гедон, решительно распрямился, пошел уверенно, гордо, но, шагнув на сцену, громко споткнулся о микрофонный провод и чуть не упал. В зале кто-то сдавленно хихикнул, один из членов комиссии, надув щеки, затрясся в беззвучном смеховом пароксизме; Тэд тоже едва зажевал хохотальную судорогу.
Невзирая на адекватную случившемуся мыслишку «пипец, начало убийственное», Боб нашел в себе силу деревянно поулыбаться, встал перед слушателями аки столб, чуть встряхнулся, откашлялся и выдержал девятисекундную паузу. Молча обвел зал глазами (они у него, в силу некоторого отвисания нижних век, магнетически выразительны, особенно издали, но и на фотографии это видно). За время паузы успела прийти в голову еще более адекватная мысль: «удачно, что демонический злодей-психиатр перед всеми едва не шмякнулся, это дало напряженным ожиданиям комическую разрядку, теперь легче будет переломить атмосферу…»
Хиз был искусным оратором. Умел и гипнотизировать пациентов, это было известно; кое-кто подозревал даже, что он специально вводил своих подопытных в гипнотрансы, чтобы вынуждать на рискованные эксперименты и демонстрировать нужные результаты. Заговорил медленно, тихо, почти шепотом, с очень постепенным нарастанием темпа речи и силы голоса.
– Уважаемый председатель, уважаемые сенаторы, уважаемые коллеги… Спасибо, что вы пригласили меня сюда… Я пришел не оправдываться, не защищаться. Несмотря на прозвучавшие здесь серьезные обвинения в мой адрес, ощущаю себя не на суде, а участником общественно важной дискуссии, нашей совместной работы на благо страны и человечества… Не один десяток лет трудясь на небезопасной должности клинического психиатра, имеющего дело с самыми агрессивными, невменяемыми и непредсказуемыми людьми и их несчастными родственниками, я привык к непониманию и невежеству, к нападкам и нападениям, и не придаю этому значения. Известно к тому же, что пути первопроходцев не усыпаны розами…
Я хотел бы вам объяснить, мои уважаемые слушатели, постаравшись не слишком утомить, суть того, что мы с коллегами делаем. Рассказать об этих новых путях и кое-что показать. Принес видеозаписи – вижу, тут есть большой экран, – и если мне позволено будет продемонстрировать некоторые фрагменты…
Боб, как видите, не преминул сразу же ткнуть фэйсом об тэйбл своего обидчика, изящно намекнув на его сходство с невменяемыми пациентами, и до смешного откровенно слицемерил, утверждая, что не оправдывается. Оправдывался, защищался и отбивался как боксер на ринге, прижатый к канатам, – все это понимали – некоторые со злорадством, немногие с сочувствием, большинство равнодушно. Слушатели внимательные и знавшие дело могли бы заметить и привирания, и самопротиворечия кое-где, но это было в порядке вещей для дебатов политических и судейских, к жанру которых процедура сенатского слушания, воленс-ноленс, была близка. Научная и врачебная добросовестность, в отсутствии коей Бреггин так яростно обвинял Хиза, здесь мало кого волновала. Интрига спектакля была в том, сумеют ли Хиз и компания убедить сенаторов, что американская демократия и права человека не подвергаются психопокушениям, и последуют ли в итоге административные санкции.
Хиз, заметно погромче и пободрей, чем в начале:
![Хол Клемент - Огненный цикл [ Экспедиция "Тяготение". У критической точки. Огненный цикл]](/uploads/posts/books/68942/68942.jpg)
![Хол Клемент - Огненный цикл [ Экспедиция "Тяготение". У критической точки. Огненный цикл]](/uploads/posts/books/72078/72078.jpg)