Василий Шульгин - Что нам в них не нравится…
Мнение Царя по этому поводу очень ярко выступает в письме от 27 октября 1905 года, письме, написанном Государем своей матери Императрице Марии. Вот выдержка:
«В первые дни после манифеста[52] нехорошие элементы сильно подняли головы, но затем наступила сильная реакция, и вся масса преданных людей воспряла.
«Результат случился понятный и обыкновенный у нас: народ возмутился наглостью и дерзостью революционеров и социалистов, а так как 9/ю из них жиды, то вся злость обрушилась на тех — отсюда еврейские погромы. Поразительно, с каким единодушием и сразу это случилось во всех городах России и Сибири. В Англии, конечно, пишут, что эти беспорядки были организованы полицией, как всегда — старая, знакомая басня! Но не одним жидам пришлось плохо, досталось и русским агитаторам: инженерам, адвокатам и всяким другим скверным людям. Случаи в Томске, Симферополе, Твери и Одессе ясно показали, до чего может дойти рассвирепевшая толпа, когда она окружала дома, в которых заперлись революционеры, и поджигала их, убивая всякого, кто выходил…» [53]
Компетентным свидетельством о роли евреев в российской печати той эпохи может служить мнение профессора университета св. Владимира Д. И. Пихно. До своего назначения в Государственный Совет (в 1907 году) Д. И. Пихно был в течение более 25 лет редактором газеты «Киевлянин» и прекрасно знал русскую печать В статье от 17 ноября 1905 года он полно освещает вопрос о печати.
«Положение образованного общества оказалось тоже нелегким Печати оно раньше не придавало серьезного значения, относилось к газетам, как к хронике текущих известии и депеш, «скучных статей» не читало, о том, кто такие редакторы, издатели и безвестные сотрудники, скрывавшиеся за газетными листами, не думало Не думало оно и о том, что во всей западной и южной России не только репортеры, но сплошь и рядом весь состав сотрудников состоял из разных еврейчиков Оно считало их юркими, не всегда опрятны ми в нравственном отношении, но, когда они делали маленькие пакости или переругивались между собой, оно не обращало внимания или даже посмеивалось Этих маленьких людей, сжатых цензурой, хотя и пищавших на эту самую цензуру, оно считало безопасными для себя. Когда эти маленькие люди в рамках цензурных условно стеи часто высказывали самые разрушительные идеи и все более открыто совращали молодежь в евреиско-коммунистическую веру Маркса и превозносили его как величайшего гения и непогрешимого пророка, общество также не обращало никакого внимания, как не обращала на это внимания цензура Несколько лет тому назад начальник Главного Управления по делам печати спросил в частной беседе редактора «Киевлянина» каково, по его мнению, настроение нашей «либеральной» печати и ее влияние на молодежь? Мы отвечали примерно следующее настроение печати цензурно-коммунистическое, а настроение части молодежи нецензурно коммунистическое Маркс царствует и быстро расширяет свое владычество, не встречая почти сопротивления — Считаете ли вы это опасным? — Считаю, потому что марксизм самое безнравственное и самое разрушительное учение, ниспровергающее все основы общества и государства — Но Маркс проповедует не революцию, а эволюцию (постепенное развитие) — Дело в том, что он проповедует по существу отрицание собственности, государства и религии, классовый интерес вместо общей нравственности и долга, классовую ненависть и классовую борьбу, а как все это осуществить — эволюцией или революцией — это уже дело темперамента и обстоятельств От такой эволюции очень легко перейти к революции — Но мне кажется, сказал наш собеседник, что вы все же ошибаетесь или преувеличиваете Мне кажется, что теперь над марксизмом и революционным движением берет перевес философское движение и даже с несколько мистическим настроением, а философы более кротки (наш собеседник был поклонник философии) Кто из нас ошибался, показали последствия На нашей стороне было, правда, то преимущество, что мы непосредственно наблюдали молодежь и ежегодно устраивали состязания о Марксе, даже об одной частице Маркса, в области некоторых чисто экономических вопросов Мы чувствовали, как трудно молодежь разуверить в самых очевидных софизмах этого коммунистического евреиско-гегелианского софиста, как против очевидности она сама придумывает нелепые софизмы в защиту своего оракула и как некоторые с возбужденной страстностью относятся к нам Ведь в нашей аудитории были и г.г. Ратнер, Вакар и многие другие, как был у нас и Балмашев, словом, молодежь разных способностей, склонностей и темпераментов, которые теперь уже не молодежь и стоят в рядах борцов Знали мы и то, что если бы мы перешли в веру К Маркса, то сразу, вероятно, завоевали бы популярность среди этой молодежи Но ведь у профессора есть обязанности, несколько иные, нежели популярность.
Но мы немного уклонились в сторону и возвращаемся к нашей теме Печать революционировалась, а в Западном и Южном крае заполнилась евреями И когда под тяжелыми ударами воины общество все более волновалось, и росло неудовольствие, разочарование, обида или горе в самых различных кругах и партиях, ни в правительстве, ни в образованном обществе не нашлось патриотической энергии, таланта, героизма, если хотите, чтобы на неудачи ответить новым подъемом духа и дружной мобилизацией духовных сил на поддержку армии Общество растерялось, потеряло веру, предалось сначала резкой критике, а затем и галльскому буйству Революционное движение пользовалось положением и энергично напирало, увеличивая дерзость напора с каждым днем, а правительство начало уступать За первой уступкой быстро шли следующие, но напор рос еще быстрее, движение все более переходило в самые крайние ряды Так мы дошли от земских самозваных съездов до сети революционных союзов чиновничества, затем до забастовок бунтов, автономии, обезумевших «митингов», вплоть до общей забастовки с баррикадами и с прекращением железнодорожного движения, наконец, до дней 18–20 октября.
С русским революционным движением разных «формул», и в сущности располагавшим ничтожными силами, связало свою судьбу еврейство в борьбе «за равноправность» и поставило на карту русской революции огромную ставку Оно рвалось и металось со страстной энергией перед великой победой или поражением Не выдержали армяне, гурийцы, не выдержали и поляки.
И когда дело дошло до таких размеров, серьезное русское общество поняло, что в такие моменты печать — сила, но этой силы у него не оказалось, а она оказалась в руках его противников, которые по всей России говорили от его имени и заставляли себя читать, потому что других издании не было, а в один день их не создашь Эта печать подрывала доверие к обществу среди народа, говорила прямо противоположное том что думает серьезное общество, оно приходило в негодование и также часто в ужас, но должно было читать и само терялось в массе лжи, в которой не могло разобраться Киев находился в благоприятном положении, потому что из пяти газет имел «Киевлянин», который, во всяком случае, стоил остальных четырех, но это положение исключительно благоприятное Одесса, Вильно, Екатеринослав, Херсон, Полтава, Ростов, Саратов, Нижний и прочее и прочее, не имеют ни одного издания такого же направления, и даже в Москве старые «Московские Ведомости» своим неумением давно растеряли читателей.
При таком положении русская печать дошла почти до уровня печати дней французского конвента, при полном отказе государственной власти удержать ее Само общество ее обуздает, создаст себе через несколько времени иную печать, но когда это будет!»
(«Киевлянин», 17 ноября 1905 года)Приложение № 8, А
Киев, 19 октября 1905 года.
Вчерашний день в Киеве показал все ужасы междуусобицы. Толпы народа разгромили в разных частях города массу еврейских магазинов; разгромлено, к счастью, немного, частных квартир. Происходили ужасные сцены. Это был стихийный взрыв оскорбленных чувств за поругание народной святыни, обратившийся на евреев.
Кровь несчастных жертв, весь ужас стихийного разгула, пережитого многими тысячами населения, все несчастья и разорение, которое постигло столь многих, а многих лишило жалкого крова и последнего куска хлеба, падает на голову тех безумцев, которые (вызвали взрыв и так кощунственно оскорбили народную святыню. Темен и беден русский народ, не много у него радостей, не много у него света. Но он свято верит в Бога, его земная путеводная звезда — Русский Царь, он глубоко любит свое отечество. Не касайтесь его святынь и уважайте его народное чувство. Не говорите, что русский народ — раб. Это великий и любящий народ. Вы не понимаете его веры, вы не понимаете его любви, как он не понимает вас. Но вы заставили его понять, что значит революционное насилие, вы заставили его понять, что вы предаете поруганию его святейшие верования. И его ненависть против оскорбителей разразилась в погроме евреев, которых он счел вашими соучастниками.
