Ганнибал - Лиловый (Ii)
-- Мы проверяем всех подозрительных, -- был ответ. -- Не беспокойся, тебе ничего не сделают. Ну? Может быть, он уходит куда-нибудь по ночам? Или у него есть какие-нибудь странные вещи?
У Нины пересохло в горле; когда она открыла рот, у нее не сразу получилось издать звук.
-- Нет, -- сказала Нина. -- Уло очень хороший и заботливый. По ночам он всегда спит рядом со мной. Все свое свободное время он работает, потому что нам очень нужны деньги, ведь меня уволили.
Они переглянулись. Нина почувствовала, как внутри у нее все дрожит: она знала уже, что они сейчас сделают с ней.
И они сделали; холодные глаза незнакомого аристократа уставились на нее, будто проникая до дна, и ноги у Нины едва не подкосились, она ничего так не хотела, как рассказать ему всю правду. Она набрала воздуха в легкие, слова рвались из нее, а чужие глаза выманивали их, пытались вытащить, как рыбу на крючке.
-- Он ведь ничего плохого не сделал, -- произнесла она побелевшими губами. -- Он не ворует и очень старается на работе. Нам нужны деньги, правда, но Уло честный и никогда не будет воровать.
Крючок вдруг отпустил ее.
-- Ладно, -- с видимым неудовольствием сказал аристократ. -- Видно, это правда. Пошла вон отсюда, замарашка.
Она вышла из кабинета на негнущихся ногах. Ей отчаянно хотелось кинуться в цех, где работал Уло, и обо всем рассказать ему, предупредить его; но она заставила себя идти домой.
-- Ты чего такая бледная, -- спросил ее старый часовщик, сидевший с работой у окна. Нина помотала головой и, не ответив, поднялась на свой этаж. Там она достала банку из-под чая, спрятанную в шкафчике, и бросила ее в очаг; банка, как назло, никак не хотела ни гореть, ни плавиться, но наконец пламя взяло свое, и она закоптилась в достаточной степени, чтоб уже нельзя было разобрать надписей.
Нина все не находила себе места в тот день и металась по комнатам, -- избавиться от таинственной коробочки в конденсаторах она не смела, -- но вот наконец ее напряженные уши уловили тяжелые шаги на лестнице, дверь открылась, и вошел Уло. Она тут же бросилась к нему.
-- Что с тобой? -- спросил он. Она только смотрела на него круглыми черными глазами, и губы у нее дрожали. С трудом она взяла себя в руки.
-- Меня вызывали к управляющему, -- пояснила она.
-- Зачем это? Неужели предлагали работу?
-- Нет, -- возразила Нина. -- Из-за тебя.
Его лицо никак не изменилось.
-- Ведь ты... -- начала она, осеклась; страх не давал ей договорить, но она все-таки набралась смелости и закончила: -- ты не бездушный. Ты не анвинит, ты не с этой планеты родом.
И на этот раз он никак не отреагировал, ей только показалось, что его глаза опасно блеснули.
-- И ты сказала им?
Тут до нее дошло, что он подумал.
-- Нет! -- воскликнула Нина, поднимая руки. -- Клянусь тебе, нет! Они пытались вытянуть из меня это, но я смолчала, мне удалось!.. Они прогнали меня, разозлившись...
Он все смотрел на нее, так холодно и страшно, а по ее щекам потекли слезы.
-- Ты не веришь мне?
Он молчал.
-- Я никому ничего не скажу, -- разревелась она, -- обещаю! Хоть бы сам Наследник, нет, сам Арлен спросил меня!
Только тогда он шагнул к ней и почти мягко обнял, потрепал по плечу.
-- Успокойся, -- сказал он. -- Тише, тише, а то старик Язу поднимется спросить, что у нас такое.
Нина послушно умолкла, хотя ее все еще колотило от напряжения. Уло заставил ее опуститься на кровать и сам сел рядом.
-- Почему ты не выдала меня? -- негромко спросил он. Нина распахнула глаза.
-- Зачем бы я стала? -- почти возмутилась она, хотя лицо ее все покраснело от слез. -- Они наверняка сделали бы тебе что-нибудь плохое. ...Отняли бы тебя у меня. Я никому тебя не отдам.
Наконец Уло улыбнулся, почти грустно как-то. Погладил ее по волосам.
-- Ты не злишься на меня? -- оробела Нина.
-- Нет, -- сказал он. -- Только на себя. Кажется, я совсем потерял хватку, если слабая женщина уже в состоянии раскусить меня.
Нина несмело улыбнулась ему в ответ.
-- Для чего ты... вы здесь? -- спросила она потом. -- Ведь не для того же, чтобы убить всех нас?
-- Конечно, нет, -- фыркнул Уло. -- Чтоб ты знала... мы и сами вас побаиваемся. Немножко. Мы не хотим никого убивать. Если б можно было найти общий язык и быть в мире, мы бы с радостью... но, боюсь, далеко не все на Анвине желают мирного контакта.
Эти слова окончательно ободрили ее. Нина обняла его за шею, потерлась о его заросшую щеку своей.
-- Хочешь, я буду рассказывать тебе, -- предложила она. -- Все, что сама знаю. Ведь тебе нужны сведения? Я отвечу на все твои вопросы.
Он погладил ее в ответ по затылку.
Нина и не догадывалась, сколь она была близка к смерти в тот день, но смерть миновала ее на волосок.
***
Он вернулся за полночь, когда, они не видели, так что наутро Волтайр даже удивилась, обнаружив, что Бел уже дома.
Он был мрачным, за завтраком вдруг посмотрел на Леарзу тяжелым взглядом и сказал:
-- Завтра я уезжаю на Анвин.
Леарза и Волтайр оба ошеломленно вскинулись и уставились на него.
-- ...Бел? -- осторожно спросила женщина. -- Ты серьезно? Лекс отдал распоряжение?
-- Да.
День прошел суматошно. Беленос собирался, о чем-то негромко говорил с Волтайр, пока Леарза неприкаянно шатался по дому; наконец Морвейн поймал его в коридоре, и в руках у разведчика был какой-то длинный сверток.
-- Понимаю, ты не лучшая кандидатура, -- буркнул он, -- но мне нужно размяться перед тем, как отправляться в путь.
И развернул свой сверток; там обнаружилось два слегка кривых клинка безыскусного вида. Леарза опешил.
-- Ты хочешь подраться?
-- Потренироваться, -- раздраженно поправил его Бел, тут в коридоре показалась Волтайр и увидела мечи.
-- Бел! -- воскликнула она. -- Ты чего это задумал?
-- Мы потренируемся, -- ответил вместо него Леарза. Волтайр всплеснула руками и хотела будто возразить что-то, но они уже не слушали и пошли во двор; снег прекратился еще ночью, и остатки его жались по газонам, освободив мокрые дорожки.
-- Давненько я не держал в руках оружия, -- буркнул руосец, принимая боевую стойку; лезвие грозно блестело перед ним. Он ни разу даже не видел клинка подобной формы, но в целом меч казался удобным и был немного похож на ятаган, хоть и менее изогнут.
Бел остановился напротив него в расслабленной позе, опустив меч.
-- Что, опять мне нападать? -- спросил Леарза; холодный утренний свет выбелил его лицо, сделал еще резче и острей, а его глаза напоминали куски льда.
Бел не ответил и вдруг снялся с места; Волтайр, стоявшая на крыльце, только перепуганно воскликнула, когда их клинки сшиблись с громким лязганьем. Леарза ухмыльнулся и тряхнул головой: и сам не ожидал, что сумеет отбить первый же удар, к тому же такой внезапный. Морвейн помедлил, сделал шаг назад.
А потом на Леарзу обрушился целый шквал. Разведчик был быстрее ветра, он закрыл глаза и наносил удары один за другим, лезвие свистело в воздухе, будто змея, атакуя то снизу, то сверху, то сбоку. Леарзе пришлось туго; он отчего-то знал, что Бел сдерживаться не станет и может нанести серьезную рану. Волтайр вскрикивала и что-то говорила, но никто из них не слушал ее, -- Леарзе было попросту некогда, все его существо было сосредоточено на противнике, похожем на настоящую бестию, несколько раз клинок Бела едва не настиг его, и только чудом руосцу удавалось увернуться. Он уж и не думал о том, чтобы самому попробовать пойти в атаку. Уходя от очередного горизонтального удара, Леарза откинулся назад, не удержал равновесия и шлепнулся на землю. Бел немедленно набросился на поверженного противника, готовый нанести удар сверху, но Леарза вовремя перекатился вбок и вскочил на ноги. Морвейн был позади. Все его существо кричало о том, что Морвейн сейчас атакует его. И Леарза, повинуясь неведомому инстинкту, резко подался назад, почти прыгнул.
Его спина встретила собой чужое жесткое тело. Морвейн никак не ожидал такого трюка, и они оба рухнули на землю, потому что как раз в момент этого столкновения разведчик уже пошел в атаку и не удержал баланс. Леарза шлепнулся на Бела сверху и вместо того, чтоб вскочить и обернуться к противнику лицом, нанес стремительный удар локтем; удар пришелся точно по плечу Морвейна, его рука, поднимавшаяся вверх вместе с зажатым клинком, опустилась вниз, Бел с силой стукнулся ею о землю и чуть не выронил меч. В следующий момент Леарза еще с размаху запрокинул голову, и его затылок впечатался в подбородок разведчика. Боль искрами всполыхнула у него в глазах, но и Бел был ошеломлен, так что у Леарзы было время перебросить меч в левую руку; острие искривленного клинка защекотало бок Морвейна.
-- Шах, -- выдохнул Леарза.
-- Черт бы тебя побрал, -- глухо ответил Бел из-под него. -- Ты играешь не по правилам.
