U ghlaza - Alana Inosh
Начальник охраны нахмурился.
– Извините, фройляйн, но приказывать мне имеет право только милорд Эльенн, – ответил он холодно.
Эрика с размаху ударила кулачком по столу, да так, что все находившиеся на нём предметы подскочили, а из её глаз брызнули слёзы.
– Да поймите вы, осёл тупоголовый!!! Папа уже не сможет вам ничего приказать… Он или мёртв, или находится в беспомощном состоянии! Ч-чёрт!..
Она зашипела и затрясла ушибленной о стол кистью. Князь Огнев, завладев её рукой, покрыл её поцелуями.
– Осторожно с ручкой, мадемуазель… Не надо так…
– Князь, если не можете ничем помочь, тогда хотя бы не путайтесь под ногами, – раздражённо ответила Эрика, высвобождая руку. – Господин Фон Линдау, или вы делаете, как я говорю, или я вынуждена буду объявить вас предателем! О вашем поведении и бездействии в критической ситуации будет известно Совету лордов, который я как дочь и заместитель председателя имею право созывать. И на вас ляжет вина в гибели моего отца! Вы этого хотите?
Фон Линдау прищурился и глухо зарычал.
– Хорошо! – рявкнул он. – Скольких бойцов вы прикажете взять? На охране замка тоже должен кто-то остаться!
– Оставьте нам десять охранников, – сказала Эрика. – А остальных берите с собой.
– Слушаюсь, – сухо отозвался Фон Линдау. – Ответственность за последствия лежит на вас.
За отправкой отряда Эрика наблюдала с балкона. Насколько решительной она была с начальником охраны, настолько же растерянной и испуганной выглядела сейчас. Стоя рядом с ней, Огнев промолвил учтиво и вкрадчиво:
– Простите, мадемуазель, но, боюсь, это не самый мудрый из приказов, как мне кажется… На вашем месте, прежде чем что-нибудь предпринимать, я бы связался с мадемуазель Аидой: она в военных вопросах смыслит больше нас с вами.
Эрика метнула в него угрюмый колючий взгляд.
– У нас нет времени её ждать, князь, – ответила она. – Каждая минута на счету… А жизнь папы – если он ещё жив – висит на волоске.
– Не ждать, – пояснил Огнев. – Просто проконсультироваться на расстоянии.
– Переговоры по ментальному каналу не всегда надёжны, – возразила Эрика. – Тот же Немет умеет копаться в сумраке на предмет чужих мыслей. Нужно что-то делать, сидеть сложа руки нельзя! Вот я и делаю… что могу. В отличие от Аиды, которая шляется чёрт знает где.
– Это похвально, – грустно вздохнул Огнев. – Весьма похвально.
Он вернулся в траурный зал к гробу, всмотрелся в лицо Алёны. Кажется, за время его отсутствия каких-либо признаков тления не появилось. Князь поправил несколько бутонов и уселся на табурет.
Прошло три дня, но от отряда не было никаких вестей. Эрика не находила себе места, то принимаясь плакать, то в ярости крушить мебель. Когда князь попытался её успокоить, она швырнула в него вазой. Огнев проворно пригнулся, и ваза разлетелась вдребезги о стену.
– Мадемуазель, мадемуазель! – воскликнул он, слегка пружиня ноги в готовности к внезапному продолжению манёвров. – Умоляю вас!
А Эрика рухнула в кресло и бессильно закрыла лицо руками.
– Это конец… – прошептала она с отчаянием. – Они погибли… Я отправила их на смерть… Я хотела спасти папу! Я просто хотела его как-то спасти!
Князь осторожно, по-крабьи, бочком приблизился, готовый при первых же признаках очередной вспышки ярости у Эрики обратиться в бегство.
– Мадемуазель Эрика… Ну конечно же, вы хотели как лучше! Вы сделали всё, что могли при данных обстоятельствах, – мягким, успокаивающим тоном сказал он. – Вы устали… не спали несколько суток. Прошу вас, прилягте хотя бы на пару часов, отдохните немного, а я не буду смыкать глаз. В случае чего я вас немедленно разбужу.
Эрика уронила руки на колени, с выражением безнадёжной горечи глядя куда-то вдаль.
– Я не могу… Не могу спать.
– Если вы будете изнурять себя, это всё равно не поможет, – рассудительно заметил Огнев. – Напротив, может оказать вам дурную услугу. Прошу вас, мадемуазель… Прилягте хоть на пять минут.
Эрика осталась сидеть в кресле, поникнув головой на грудь. Её усталые веки закрылись, и князь тихонько отошёл на свой пост – к Алёне.
Над горами мертвенной желтизной догорал закат. На фоне темнеющего неба показалось несколько моторизованных парапланов, которые приближались к замку. Дозорный на сторожевой башне, увидев их, тут же начал бить в колокол. К бойницам выскочили снайперы. В нескольких парапланеристов им удалось попасть, но те оказались радиоуправляемыми манекенами, призванными отвлекать внимание стрелков, в то время как двое настоящих штурмовиков всё-таки приземлились в замковом дворе. Чтобы обезвредить привратников, они воспользовались дротиками с парализующим ядом мгновенного действия, и, прежде чем остальная охрана замка успела примчаться, ворота были открыты, впуская отряд из тридцати или сорока бойцов в чёрных костюмах, похожих на ниндзя.
«Тревога, тревога», – гудел колокол. Эрика мгновенно открыла глаза и вскочила. Нападение? Да, нападение… «Если это штурм, мы погибли», – пронеслось в голове. Но она не собиралась дёшево отдавать свою жизнь. Если ей суждено погибнуть, то она заберёт с собой нескольких бойцов Немета.
Бросившись в арсенал, Эрика растерялась: оружия – до чёрта, но какое взять? Она не была воином: при постоянно окружавшей отца массе охраны это не требовалось. Её холили, лелеяли и защищали, а сама она не владела ни одним видом оружия, только психическими приёмами. Но чем-то вооружиться было необходимо, и Эрика выбрала электрошокер и кинжал с посеребрённым клинком. Стараясь не коснуться лезвия, она сжала рукоятку.
…Князь Огнев, услышав колокол, чуть не свалился с табурета.
– Что бы это могло значить? – пробормотал он, кинувшись к окну.
Ничего разглядеть ему не удалось: ворота с этой точки были не видны. Но он определённо чувствовал, что началось что-то нехорошее. В замок кто-то проник, в покоях шёл бой. В том, что десятеро охранников сумеют выстоять, Огнев очень сильно сомневался. Что ж, Эрика сама виновата. Но куда же ему спрятаться? Князь огляделся, и его осенило: гроб! Для хрупкой девушки он был великоват…
– Простите, мадемуазель Алёна, – пропыхтел Огнев, забираясь внутрь и прикрывая крышку. – Я извиняюсь за причиняемые неудобства, но не могли бы вы чуть-чуть подвинуться? Тут места вполне хватит нам обоим… Упс… Проклятые розы…
Лёжа на безвольном холодном теле девушки, князь пытался угнездиться получше, но при этом всё время кололся о шипы. Ложе оказалось весьма неудобным.
– Чёрт меня дёрнул наложить сюда этих гадких роз, – ворчал и шипел он шёпотом. – Ай… Ой… Проклятье… Ах… Упс!
Крышку он прикрыл не слишком плотно, чтобы проходил воздух. Ворочаясь, князь ощутил под своей рукой округлую выпуклость, рядом – вторую такую же. Поняв, что облапал грудь Алёны, он отдёрнул руку.
– Ох… Простите ради всего святого, мадемуазель, я не нарочно…
Кое-как сдвинув цветы, чтобы они не доставали его своими шипами, князь затаился.
*
Моим номером десять стал владелец вампирского ночного клуба «Красный петух» Альбано Сааведра. В этом притоне ежемесячно устраивались кровавые оргии с убийством людей, но я положила конец этой порочной практике. Сила Альбано перешла ко мне, ну а клуб… Клуб сгорел.
Мне оставалось лишить силы всего трёх вампиров, когда меня накрыло страшное ощущение беды. Беда распластала в небе серые крылья из туч, лила слёзы дождём, а я стояла посреди улицы, не в силах пошевелиться. Душа и сердце окаменели, а лужи вокруг меня пузырились…
Что-то случилось с отцом и Алёнкой. Причём если от лорда Эльенна шёл слабый сигнал, свидетельствовавший о том, что он жив, то от Алёнки – полное молчание и холод. Её не было здесь, душа не откликалась на мой зов.
Чёрное удушье сдавило мне горло и грудь. Прошлая жизнь? Теперь это казалось сном, диким, далёким и нереальным. В Алёнке не было следов тьмы, пятнающих душу убийцы на много воплощений вперёд. Всё это осталось в прошлом, она пришла в эту жизнь чистой, как белая голубка, будто чьи-то светлые крылья забрали её груз. Но теперь, кажется, душа её снова стала крылатой…
Алёнки не было в живых.
Это страшное чувство придавило мне грудь, как холодная каменная плита. Дождь струями стекал по лицу, чёлка прилипла ко лбу, а в небе над крышами раскинулась радуга. Нет, нет, не может быть, это ошибка! В охватившей меня буре протеста мне хотелось сорвать небо и скомкать в кулаке, как мокрый лист бумаги…
Нет, нет, я ошиблась. Этого не могло быть. Алёнка не могла умереть, мне это просто почудилось.
Чашка эспрессо грела мои дрожащие пальцы, с волос капала вода. Маленький обжигающий глоток… Нет, холод из-под диафрагмы не ушёл, а лица посетителей кафе казались смайликами на экране. Я должна вернуться, должна убедиться, что с ней всё в порядке. Решение созрело: я еду обратно.
Дворники вытирали с лобового стекла слёзы радуги, поскрипывая: прошлое надо оставлять в прошлом, иначе оно может убить наше будущее.
