Ника Батхен - Дары Кандары
брал, но и гнать ребятню не гнал – работы хватало на всех.
«Урожайным временем» для него была осень. Летом старые роботы неохотно шли к людям –
солнечный свет придавал им сил, позволял резвиться на пустошах и съезжать взапуски с холмов. Зимой они
дрожали под снегом в своих непрочных убежищах. Весной гибли во множестве от сырости, ржави и
ядовитых стоков – даже лучшие мастера порой бывают бессильны. А тоска осеннего ветра напоминает об
одиночестве не только людям и птицам, всякая тварь в октябре слепо ищет тепла.
Кожаный плащ мастера Бойма надежно защищал его от дождя, подбитые мехом башмаки грели ноги,
очки в латунной оправе оберегали глаза. Он оставил тачку у самого входа в пустое депо, достал трость,
окованную железом – хитро сработанная, она могла служить и орудием и оружием. Вдоль заваленной
битым кирпичом тропки тянулись склады, кое-где из провалов окон уже показались молоденькие рябины,
жалко обвисшие от сырости. Ржавые остовы вагонов казались тушами допотопных чудовищ. Тощая шавка
выкатилась откуда-то, тявкнула и приблизилась, льстиво виляя хвостом. Еды у мастера не было, он
потрепал собаку по мягким ушам, потом легонько оттолкнул – ступай. Важна была тишина.
Выждав немного, мастер достал маленький ксилофон, выверенный до тона, и прикоснулся
молоточком к блестящим плашкам – дин-донн, дин-донн, ходят роботы на звон. Напрягая слух, он
улавливал каждый шорох – каплет вода с крыши, поскрипывает открытая дверь, лепечут мокрые листья,
шуршит щебенка под маленькими колесами… Некрупный, похожий на колесную гусеницу механоид
выполз из темного склада – хитрец нашел себе уголок посуше. Улыбнувшись в усы, мастер Бойм осторожно
присел, подхватил малыша на руки и спрятал под куртку. Манипуляторы пострадали довольно сильно –
даже не разберешь, кем он был. Но механизм цел. Ну-ка… Тоненький писк раздавался откуда-то из-за
завалов. Мастер пошел на звук, прощупывая путь тростью на случай ям. Несчастный робот провалился в
решетку канализации, успел уцепиться манипулятором, но не смог выбраться, покрылся ржавчиной и
буквально прирос к прутьям. Пришлось вырезать его, придерживая за передние ножки. Механоид так
настрадался, что не шевелился, только чуть вздрагивал. Ничего, соберем, подкрутим, и станет как
новенький.
Первая удача оказалась обманчивой – мастер Бойм обшарил все развалины, насвистывая код, но
кроме собак и ворон никто ему не откликнулся. Или вымерли бедолаги или попались сборщикам
металлолома – в механизмах случалось найти и золото и платину и сапфиры с рубинами, да и медь была
недешевой. И дождь начал усиливаться, небо совсем затянуло. Что ж, двум малышам все равно удалось
помочь.
Провожаемый скучным лаем, мастер Бойм выбрался из развалин, подхватил свою тележку и
пошлепал по лужам к жилым кварталам. Его ждал теплый дом, вкусный грог и горячее рагу с бараниной и
базиликом, приготовленное роботом-поваром – прежде старик принадлежал весьма знатному дому и в его
ржавой памяти сохранились удивительные рецепты.
Впрочем, ужин простыл – заглянув на минутку в ангар, чтобы устроить поудобней новых питомцев,
мастер Бойм провозился с ними до глубокой ночи. Похожий на гусеницу малыш чудом дождался помощи, в
тепле цепь треснула и буквально осыпалась с колес. Когда-то механоид был дамским угодником, полировал
ногти, завивал волосы, массировал чьё-то стареющее лицо – к запаху железа и смазки до сих пор
примешивалась цветочная нота духов. А теперь ему найдется новое дело. Завинтив последний шурупчик,
мастер Бойм уложил малышей в коробку, устланную промасленной ветошью, закрутил газ в лампах и запер
ангар. Пообвыкнутся новички, сами вылезут.
Домашние роботы, выстроившись по росту, от громоздкого носильщика до крохотной мухоловки, как
всегда встретили хозяина у дверей. Растроганный мастер Бойм улыбнулся – он так и не смог понять, каким
образом механоиды всякий раз ощущают его приближение. Ужин тотчас разогрели, тапочки подали и даже
кончик одеяла заботливо отогнули – будь у мастера жена, и она бы не смогла позаботиться лучше. Чтобы
хозяину лучше спалось, робот-секретарь тихонько играл на скрипке, пока дыхание человека не стало
медленным и глубоким.
Будильник в то утро не прозвенел – суетливый робот-посыльный поскребся в двери, едва рассвело. За
знаменитым мастером Метерлейном послал барон Киль, наказав явиться безотлагательно. Барон выдавал
дочь замуж, приглашения уже были разосланы и даже подвенечное платье сшито. Но за день до торжества
кухонных механоидов охватило безумие – вместо того, чтобы взбивать кремы и заливать желе тонкие
ломтики мяса, они сели кружком на разделочный стол и начали играть в ладушки. Проще всего было бы
разобрать или выгнать непокорную технику, но на покупку и обучение новых требовалось время, которого у
барона уже не оставалось.
Двери особняка открыли живые слуги – у богатых свои причуды. Барон встретил гостя в халате,
впрочем, был безукоризненно вежлив и даже извинился за беспокойство в столь ранний час. Кухня
выглядела как кухня – новомодная газовая плита, блестящие эмалированные кастрюли, запах пряностей и
жаркого, безупречный порядок, если не считать механоидов с идиотическим весельем хлопающих друг
друга по манипуляторам. Шестеренки вертелись, суставы двигались, гироскопы не сбоили, пар отходил
вовремя и без шума. Громким свистом мастер Бойм попробовал привлечь внимание роботов – ноль реакции.
Чванный дворецкий, теребя пуговицу на ливрее, дал отчет – уголь и смазку многие годы привозят от
одних и тех же поставщиков, вода чистая, никакой химии в кухне не проливали, чистят все по старинке,
мелом, углем и содой. Мастер Бойм вежливо покивал, одутловатая физиономия слуги чем-то ему не
нравилась. Первый осмотр кухни тоже не дал ничего особого, ни в шкафах, ни на полках ни в мусорных
баках не хранилось ничего, что могло бы вызвать коррозию. Второй тоже – помещение можно было ставить
в пример. Лишь столы казались плохо протертыми. Машинально мастер коснулся пыли, лизнул её, ожидая
кислоты или горечи, резко развернулся, и, минуя дворецкого, отправился прямо к барону.
Всем хозяйкам известно – кухонным роботам нельзя прикасаться к уксусу и вину, мыть посуду
манипуляторами, просеивать муку и молоть сахарную пудру. Эту работу приходится делать людям. То ли
шеф-повар, выписанный бароном аж из столицы, то ли лентяй дворецкий недосмотрели или (что вероятнее)
поленились пачкать руки. Мельчайшая липкая пыль забила металлические суставы и сочленения, проникла
в головные колесики и вызвала болезнь. Резюме: роботов купать в масляной ванне, а потом менять смазку,
слугу гнать – даже если виноват повар, следить должен был дворецкий. Неопределенно пожав плечами,
барон ответил, что сам разберется со своими людьми, однако ценит талант уважаемого мастера и благодарит
его. Вас проводят.
Пересчитывать гонорар Бойм не стал – сел в омнибус и поехал в ангар, успев вздремнуть по дороге
под шум колес. Его ожидал долгий день.
Вчерашним малышам стало лучше, они уже поскрипывали и возились в коробке. Любопытные
уборщики суетились вокруг, то и дело норовя потрогать фанеру, солидные техники скрипели что-то
одобрительное и пощелкивали манипуляторами, двуногий робот-санитар топтался рядом с масленкой
наготове. Глядя на эту сцену, и самый черствый ревнитель человеческих прав уверился бы в способности
механоидов к лучшим чувствам. Погладив по полированным макушкам пару-тройку любимцев, мастер
Бойм сменил цивильное платье на любимый комбинезон, поправил ремешок очков и приступил к работе.
У Матильды Форштадт, владелицы уютного кафе «Пышка» снова забарахлила пирожница – с её
работой не убережешься, механизм старенький, а на нового робота хозяйке никогда не скопить – половина
квартала столовалась у Матильды в кредит. Ничего сложного, только промаслить поршни, и, пожалуй,
заменить третий левый манипулятор, фиксаторы разболтались вконец.
С портновским роботом господина Пружански повозиться пришлось куда дольше. Вроде штука не
сложнее швейной машинки, а наделена столь витиеватой придурью, что и шахматный автомат бы не
постыдился. Отучить его делать слабые швы на заду у брюк оказалось элементарно, а вот разобраться с чего
механоида сдвинуло обметывать петли крестиком, мастер так и не смог и посоветовал хмурому закройщику
