Саманта Тоул - Жажда скорости
Да.
Я по-прежнему хочу сорвать одежду с его тела каждый раз, как вижу?
Безусловно.
Но это никуда нас не приведет. Так что я фокусируюсь на том факте, что мы общаемся, и я счастлива снова обрести его в своей жизни, даже если между нами есть чувство неловкости.
Иногда мы словно топчемся на месте, будто пытаясь выяснить, как вести себя друг с другом.
И как будто он знает, что я думаю о нем, потому что экран моего телефона загорается, и на нем написано его имя.
‒ Привет, ‒ отвечаю я.
‒ Привет. ‒ Ирландские переливы его голоса посылают волну ниже экватора, заставляя что-то перевернуться в животе. ‒ Как дела?
‒ Хорошо. А у тебя?
‒ Да хорошо. Слушай, мне стало интересно, не занята ли сегодня ты в полдень. Просто я… у меня есть кое-что, что я хочу показать тебе.
‒ Звучит зловеще. Но, да, конечно, я свободна.
‒ Правда?
‒ Почему ты так удивлен? ‒ смеюсь я.
‒ Не знаю. Я думал, что ты можешь быть занята, ну или что-то типа того.
‒ Единственное, чем я сейчас занята, это плиткой шоколада.
‒ Какого шоколада?
‒ «Гэлэкси», конечно. ‒ Я улыбаюсь.
Он издает стонущий звук, и от этого у меня на самом деле загнулись пальцы на ногах.
‒ Хочешь миг уединения с моей плиткой шоколада? Я могу положить ее на телефон, если хочешь. У меня есть ФейсТайм.
(FaceTime это разработанная компанией Apple технология видеозвонков с помощью веб-камеры, благодаря чему общение может осуществляться как по Скайпу.)
Он отрывисто смеется.
‒ Неа, я в порядке.
‒ Итак, что за штуковину ты хочешь мне показать?
‒ Увидишь.
‒ Эй, да ладно! Ты не можешь оставить меня в подвешенном состоянии. Просто скажи.
‒ Тебе не придется ждать долго. Я буду примерно через полчаса, чтобы забрать тебя.
‒ Тогда скажешь, когда увидимся.
‒ Нет, ‒ смеется он. ‒ Тридцать минут, Амаро. Будь готова к выходу.
Бросаю взгляд вниз и смотрю на себя, одетую в пижаму, даже не принявшей душ.
‒ Вообще-то, можешь быть через сорок минут? Мне нужно одеться.
‒ Прошу, не говори, что ты сейчас голая.
‒ Нет! ‒ вспыхиваю я.
‒ Спасибо, блядь. Мне бы пришлось ехать быстрее, если бы это было так.
‒ Эй! ‒ отчитываю я его игриво, удовлетворенная тем, что мы преодолели неловкость и вернулись к тому, с чего начинали.
‒ Сорок минут и ни секундой позже.
Затем он отключается, и я соскакиваю с дивана, устремляясь в душ.
Я уже одета в облегающие джинсы и футболку, волосы распущенные и почти высохшие, растираю бальзам по губам, когда слышу гудок машины.
Подхожу к окну и, открыв его, вижу припаркованную перед входом греховно соблазнительную красную Ламборгини.
Каррик выглядывает из окна, ухмыляясь мне.
— Две минуты, — сообщаю я ему.
Носясь по квартире, я беру куртку, сумку и телефон. Хватаю плитку шоколада, которую купила вчера, когда думала о Каррике, и запихиваю ее в сумку.
Выхожу из квартиры, запираю ее и бегу вниз по лестнице, покидая дом.
— Милая машина, — со свистом говорю я, ходя вокруг его машины, чтобы получше рассмотреть ее.
Это издание Авантадор LP 700-4 Пирелли Эдишн с черной матовой крышей и капотом, под которым вы можете видеть двигательный механизм. По бокам черной крыши идут тонкие красные линии, связывающие машину с брендом «Пирелли». Она совершенно новая и таких экземпляров не так много.
— Как долго она будет у тебя? — спрашиваю я, скользя рукой по роскошному кожаному сидению.
— Недолго.
Я знаю, что они были анонсированы в начале года и начало продаж прогнозировалось на лето, но не буду удивлена, если у него первый экземпляр. Он же Каррик Райан. Это мечта каждого концерна, независимо от уровня бренда, чтобы он повсюду ездил на их новейшей машине.
— Она прекрасна. — Я провожу рукой по линии корпуса.
— Да, это так.
То, каким тоном он это сказал, заставило меня повернуть голову в его сторону. Он смотрит на меня. Нет, он пристально смотрит на меня.
Я нервно сглатываю и начинаю мямлить:
— Двенадцатицилиндровый движок, шесть с половиной литров, производит шестьсот девяносто лошадиных сил, семиступенчатая автоматическая коробка передач, передняя подвеска и полноприводная трансмиссия, верно? Ставлю на то, что управлять ею подобно мечте.
(На данный момент примерная стоимость Lamborghini Aventador LP 700-4 Pirelli Edition от 350 тысяч долларов, т.е. от 20 млн. руб., цены не указаны в связи с тем, что издание лимитированное и поступило в продажу только в начале лета 2015 года, хотя предзаказ можно было сделать в декабре 2014.)
Он улыбается мне и у него опьяненный взгляд.
— Верно.
— Она разгоняется до ста километров за две целых и девять десятых секунд, так ведь? Максимальная скорость триста пятьдесят в час?
— М-м-м.
— Ты уже разгонял ее до максимальной отметки?
— Нет, у меня не было времени вывезти ее на трассу.
— Круто. Ну, я буду рада быть там, когда ты сделаешь это. — Затем я быстро обеспокоилась, что, может быть, переступила черту. — Ну, знаешь, если буду где-то рядом.
— Мы можем обкатать ее на этой неделе, если хочешь.
— Правда? — сияю я.
— Правда.
— Ура! — Я хлопаю в ладоши, и он смеется надо мной.
— Как ты можешь быть такой девочкой и такой охренительно осведомленной о машинах?
— Я просто потрясающая. Что еще сказать? — Я пожимаю плечами, ухмыляясь.
Он снова пристально смотрит на меня и мне становится жарко.
— Я взяла тебе кое-что, — объявляю я слишком громко, возвращая нас к реальности. Я лезу в сумку и вытаскиваю новую плитку шоколада «Гэлэкси Куки Крамбл».
— Черт, там же...
— Печенье? Ага. Не пробовал раньше?
— Нет, и мне интересно, какого черта. — Его глаза светятся, как у маленького ребенка. — Говорил ли я тебе в последнее время, какая ты чудесная?
— В последнее время нет, — отвечаю я и отдаю ему шоколад.
Он разрывает упаковку и, отламывая кусок, кладет его в рот. Затем он начинает издавать стонущие звуки, от которых я начинаю ерзать на сидении.
Может быть давать ему шоколадку не было такой уж хорошей идеей. В данный момент я завидую плитке сласти «Гэлэкси».
— Черт... как хорошо. Хочешь? — предлагает он мне с набитым шоколадом ртом.
— Нет, с меня хватит. Спасибо. Не хотелось бы лишать тебя ни кусочка.
— Прости, — ухмыляется он. — Это только между мной и «Гэлэкси». У нас все довольно серьезно.
— Очевидно. — Я улыбаюсь ему дразнящей улыбкой и обожаю ту улыбку, что он возвращает мне в ответ.
— Тогда поехали, — говорит он, кладя шоколад по центру приборной панели. — Двигаем.
Он заводит машину и, давя на педаль газа, с ревом едет вниз по улице.
Букингемшир, Англия
Через тридцать минут после того, как мы уехали от меня, мы оказываемся в тихой деревеньке Рэдклайв, и Каррик съезжает с городской дороги на подъездную, ведущую к металлическим воротам.
Нажимает на клаксон на руле, ворота открываются, и тогда мы едем по длинной извилистой подъездной аллее. В конце этой аллеи находится огромный дом в Эдвардианском стиле, и я могу только предположить, сколькими акрами земли он окружен.
— Ого, — говорю я, смотря через лобовое стекло. — Он твой?
— Ага. Родной дом.
Он останавливается у входа и выбирается из машины, так что я следую его примеру.
Я немного нервничаю из-за того, что он привез меня в свой дом, удивляясь тому, зачем он это сделал.
— Дом я покажу тебе чуть позже, но то, для чего я тебя сюда привез, находится в гараже.
Я иду с Карриком к огромной пристройке, которая расположена сбоку дома. Он достает крошечный пульт из кармана куртки и открывает одну из дверей гаража.
Мы заходим внутрь, и я оказываюсь в сконструированном для особых целей гараже — или мне стоит сказать в выставочном зале.
Я ошеломлена тем, сколькими машинами он обладает. Их, должно быть, минимум тридцать, и еще полно пространства для еще большего количества. В основном это классические машины, и есть парочка современных.
— Ого, Каррик. Это потрясающе. Я знала, что ты коллекционер, но... ого... — Это место похоже на воплотившуюся в жизнь мою мечту.
— Спасибо. У меня есть практически все машины, что я хочу, за исключением некоторых. Но та, которую я хочу показать тебе, стоит в конце. Ее доставили только этим утром.
Я иду за ним, глазами пробегаясь по каждой из машин, мимо которых мы проходим — классический Мини Купер, Додж Вайпер...
— Вот она.
Я разворачиваюсь на звук его голоса, отрывая взгляд от желтой Ламборджини Миура 1960-го года и....
О, мой бог.
Сердце ударяется о грудную клетку.
— Это... — Я делаю шаг ближе, мои руки трясутся.
— Машина Уильяма Вульфа? Да.
Я резко поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.
— Ты купил ее?
Поверить не могу, что он сделал это. Зачем он сделал это?
Глупая часть меня с надеждой желала того, чтобы это было ради меня, что он каким-то образом понял значимость этой машины для меня.
