Санин Евгений - Святая - святым
Оставшись вдвоем, Крисп с Диагором вопросительно взглянули друг на друга.
- Я, конечно, не прочь сыграть с тобой, - жадно облизнул губы купец. – Тем более, как сказал Аквилий, по-крупному. Но… что скажет твой достопочтенный отец?
- А он даже не узнает об этом - я ведь ему не скажу! – пообещал Крисп. - А сядем мы так, чтобы он ничего не заметил!
- Да он и так ничего не заметит! – засмеялся купец. - Твой отец так увлекся спором, что уже сам вовсю задает вопросы христианскому жрецу. А у меня от всех этих разговоров голова кругом идет!
- А что там происходит? – на мгновение забывая про игру, с живостью заинтересовался Крисп.
- Да ну их, не верю ни тому, ни другому. Я вообще никому не верю. Даже себе. Если кто однажды сумеет хоть в чем-нибудь убедить меня, поверю ему - сразу во всем! Так что, играем? С чего начнем?
Крисп достал денарий и показал его купцу.
- Не густо, но, как говорится, аппетит приходит во время игры, - с вожделением косясь на рабов, согласился Диагор.
Они сели под тень паруса, где не мог их видеть Марцелл. Купец разложил прямо на палубе игральную доску и положил на нее стаканчик с костями и свой денарий.
- Ты только сначала мне покажи, как это делается! - попросил его Крисп.
Диагор взял в руку стакан, помешал в нем кости и – дном кверху - опрокинул на доску.
- Вот так, - объяснил он. – А теперь – ты!
Крисп в точности повторил каждое его движение.
- Не густо! - изучив кости, развел руками купец – Это самый худший бросок из всех, что только могут быть, и называется он – «собака». Теперь давай посмотрим, что выпадет у меня… Итак, раз… два… Хвала богам! «Венера» - самый выигрышный бросок.
Не успел Крисп и глазом моргнуть, как его денарий перекочевал в пухлую, влажную ладонь купца.
- Ну, а на что ты играешь теперь?
Купец с надеждой покосился на бывших рабов Криспа, даже не подозревая, что они уже свободные люди, но Крисп вдруг воскликнул:
- Погоди, я сейчас!
И помчался в каюту. Здесь он нашел одежду, которую купил ему отец в Афинах, и выскочил с ней на палубу.
Охранник проводил его удивленным взглядом. И стал внимательно присматриваться к тому, что происходит под тенью парусника.
А там Крисп, вернувшись, показывал одежду Диагору.
- Вот, смотри! Совсем новая!
- Я вижу! – ощупывая дорогой хитон, кивнул купец.
- И очень дорогая! Я в ней на приёме у самого императора был...
- Я понимаю, – повторил купец и решительно объявил: - Десять денариев!
- Так мало? – поразился Крисп. - Насколько я помню, отец платил намного дороже!
- Ну, хорошо, только из уважения к твоему отцу – двадцать денариев и не ассом больше.
- Ладно, давай! - махнул рукой Крисп. - Только теперь ты бросай первым!
Купец, тщательно поболтав стакан у самого уха, опрокинул его на игральную доску. И снова у него выпала «Венера». Крисп, как не старался, опять проиграл, и его одежда перекочевала на колени купца…
- Ну что, теперь играем на них? – впервые выказывая свое желание, кивнул на рабов Диагор.
- Нет! - решительно помотал головой Крисп. - Я сейчас что-нибудь придумаю! Подожди меня!
«Придумаю… Но - что? Где мне достать деньги, чтобы выиграть хотя бы один золотой? Золотой?!»
Он бросился со всех ног к отцу и, путаясь в словах, попросил вернуть ему монету, которую тот подарил ему на счастье.
- Я же тебе говорил не подходить сюда! – напомнил Марцелл, не отводя его, как прежде, подальше от кормы, и Крисп смог услышать обрывок спора.
- Что твои боги обещают человеку после смерти? - спрашивал отец Нектарий.
Жрец пожимал плечами и бормотал в ответ что-то невнятное.
- Зачем тебе ауреус? – спросил Марцелл, доставая монету. – Надеюсь, на этот раз он пойдет на благие цели?
- Да, конечно! На самые благие! – пылко заверил отца Крисп и поспешил вернуться к Диагору.
- Вот! - показал он ему золотой.
Глаза купца алчно вспыхнули. Он порылся в своем кошеле и положил рядом с золотой монетой - свою. На ней был изображен предыдущий император, Филипп Араб. Тот самый, которого сверг и убил вместе с его женой и сыном Деций. На этот раз Крисп сделал очень удачный ход, но у купца снова выпала «Венера», и его ауреус также исчез в бесчисленных складках его халата.
Крисп растерянно огляделся вокруг, больше ему не на что было играть…
- Ну, - чувствуя, что наступил момент, которого он так ждал, довольно сказал купец. – Играешь ты, наконец, на своих рабов? Так уж и быть, ставлю против них - три ауреуса! Вот, смотри, раз!.. два!.. три! – со звоном выложил он на игральную доску три золотые монеты.
- Я не могу! – отрицательно закачал головой Крисп и вдруг почувствовал, что кто-то настойчиво трясет его за локоть. Он оглянулся и увидел Млада. Тот что-то мычал, протягивая Криспу свою монету.
- После… сейчас мне не до тебя! - отмахнулся от него Крисп.
Но мальчик упрямо предлагал монету, показывая глазами на игральную доску.
- Гляди, тоже не прочь сыграть! – захохотал купец. - А может, хочет помочь тебе отыграться? Ну что ж... Ставлю против нее твой денарий.
Чувствовалось, что он готов поставить и больше, лишь бы только Крисп продолжил игру.
- Ладно! – согласился Крисп, и тогда охранник, не выдержав, растолкал спящего поблизости напарника и попросил подменить его...
Тем временем Крисп, не замечая ничего на свете, сделал свой бросок. Он был бы победным, если бы опять не купец… Он знакомо потряс над ухом стакан и опрокинул на игральную доску. Одна кость, как это уже случалось не раз, отскочила в сторону. Диагор склонился, ища ее и бормоча:
- Ну, а теперь мы уже точно будем играть на твоих рабов… - вдруг осекся, потому что на его руку вдруг наступила тяжелая, подбитая гвоздями, военная калига.
Это был подоспевший, как нельзя кстати, охранник. Он грубо поднял ладонь купца, и Крисп с изумлением увидел, что под ней не одна, а… две кости!
Охранник внимательно изучил их. Одну кость со словами: «Это настоящая», – он положил на игральную доску. А другую, широко размахнувшись, бросил в море.
- А это – фальшивая!
После этого воин достал из кармана свои потертые до блеска игральные кости и протянул купцу.
- А теперь давай-ка по-честному!
Купец было запротивился. Но охранник недвусмысленно положил пальцы на рукоять меча и грозно сказал:
- Ну?!
Диагор глубоко вздохнул и повторил свой бросок. Крисп, даже не успев подсчитать очки, уже понял, что отыграл свой денарий.
Не прошло и минуты, как он вернул себе одежду, золотую монету с буквой «F», подаренную на счастье отцом. Купец, не желая расставаться с мыслью, что рабы не достанутся ему, вошёл в такой азарт, что, не смотря на то, что проигрывал раз за разом, всё увеличивал ставки. Надеясь в начале игры, что Криспом овладеет азарт, он сам же попал в эту ловушку.
Кончилось все тем, что Диагор в самый решающий момент выбросил «собаку» и проиграл пять золотых.
- Всё, – объявил охранник, – игра окончена!
- Это нечестно!.. – начал было купец, но он так взглянул на него, что тот попятился и ушел, забыв даже прихватить игральную доску. Охранник сгреб с нее золотые монеты и сам вложил их в ладонь растерявшегося Криспа…
8
Стас заметался, не зная, как ему быть.
Ваня так стремительно вел Стаса по неровной лесной тропе, что тот быстро взмок и, задыхаясь, уже тихо ненавидел Ваню. Даже комары не поспевали за ними! А Ваня шел всё быстрей и быстрей.
На самом выходе из леса, за которым было другое поле и железнодорожная станция, он споткнулся и снова выругался.
- Ага! – позлорадствовал Стас. - Теперь и у тебя нет Ангела Хранителя!
И с упреком добавил:
- Ну, зачем так спешить? Набрали бы спокойно еще ягод до следующего поезда!
- Следующего не будет - это тебе не Москва! – задыхаясь на ходу, ответил Ваня. – У нас только два скорых поезда: один утром, на котором ты приехал, а второй будет сейчас.
- И всё? – удивился Стас.
- Ну почему? Есть еще пригородный. Но на нем только деревенские ездят до райцентра и обратно. А они и сами ягод набрать могут. Так что, если опоздаем, придется нам нашу землянику разве что только съесть. Завтра она уже никакого товарного вида иметь не будет!
Узнав про это, теперь уже Стас прибавил шагу, да так, что даже Ваня с трудом поспевал за ним. А Стас уже мечтал на ходу, как он продаст ягоду, да еще и оставит немного, чтобы угостить маму с папой! Подумаешь, что они не крестили его… Крестят еще – вот будет и у него свой Ангел Хранитель!
Когда до станции оставалось еще метров двести, из-за ближнего леса вдруг показался и стал приближаться большим вопросительным знаком состав пассажирского поезда.
